А у Антонины сердце всё же забилось, когда дочка про «Ясеневскую» сказала…
Как забилось, так и перестало: с сердцем Антонина давным-давно научилась справляться.
Да и чего ему биться, сердцу-то…
Всё быльём поросло.
И знает лишь она одна…
А у Стрижакова – своя жизнь.
И у Володьки Макарова тоже – своя жизнь.
И с того лета они не встречались. Макаров после института работает на шахте где-то на другом конце здешней степи, Сашка Стрижаков по распределению уехал горным инженером на «Ясеневскую». А она, Тонька Васютина, бросила педучилище, – какая ж теперь педагогика… Любой скажет: чему такая учительница ребят научит. И уехала к матери, в посёлок.
При шахте – учебный комбинат. Окончила Антонина курсы машинистов подъёма, а ранней весной Любаша родилась.
…Шалыгин, помощник директора по кадрам и быту, проводил глазами молодую повариху. Подмигнул Александру Андреевичу:
- Видел, Стрижаков?.. Мне – бумажные салфетки в вазочке, а тебе – полотенечко чистое на колени. Будто не в столовой ты, а у Любани в гостях.
Директор отчего-то покраснел:
- Хочешь, – возьми. Мне салфеток хватит.
- Ладно тебе. Видно, твои директорские штаны девчонке понравились, – поберечь их решила. А, может, и сам ты ей понравился, Андреич.
Стрижаков свёл брови:
-Долго думал, Шалыгин? После обеда зайдёшь ко мне. С отчётом, как распределяются путёвки на базу отдыха.
-В любое время дня и ночи, Александр Андреевич. Любой отчёт: ты ж меня знаешь. Да ты ложку-то возьми, – борщ стынет. А борщец у Любахи знатный. Ничуть не хуже, чем у Марьи Васильевны. Я вот без добавки не обойдусь.
Любаша из кухни незаметно смотрела на директора шахтоуправления. До сих пор она не знала, что бывает вот так: нравится тебе человек… и – одновременно!.. – ты ненавидишь его.
За то, что нравился, Люба страшно злилась на себя. Но ничего не могла с этим поделать: хотелось видеть его. И – для него старалась, чтобы борщ красиво переливался всеми оттенками красного и оранжевого цветов, чтоб котлеты были сочными, с румяной хрустящей корочкой. И радовалась: так красиво и просто он ел.
Непонятно отчего, хотелось Любаше плакать: то ли от его слов, что котлет вкуснее он не ел… то ли от своей ненависти к нему… А, может, от давней и горькой девчоночьей обиды: представляла Любаня, как бы он забирал её из садика…
Но – он не приходил за ней в садик. И Любаня выросла без него. Вот такой красивой выросла: большие тёмно-карие глаза, а над ними брови – как ласточкины крылышки. И волосы тяжёлыми и мягкими волнами колышутся ниже плеч. Ну, и всё остальное у Любаши – как положено, чтоб мальчишки и мужики оглядывались.
Он бы радовался, что у него такая дочь.
Выходит, не захотел радоваться?
И сейчас – он что, не видит?.. Не видит, что у Любаши такие же тёмно-карие глаза, как у него…
Ещё – если не больше!.. – ненавидела Люба его жену. Татьяна Павловна работает завучем в Ясеневской школе. А завуча Любаня и в своей школе не любила: Вера Даниловна всегда говорила матери, что у Любы одни женихи на уме… Выразительно покачивала головой, – мол, яблоко от яблони недалеко падает. Намекала, что мать одна растит Любу.
И эта… завуч и – жена Стрижакова своим высокомерием напоминала Любаше Веру Даниловну.
И вообще, – её было з что ненавидеть. Вот за это её уверенное счастье, которого не было у Любашиной матери.
По утрам Александр Андреевич подвозил жену к школе. Люба несколько раз видела, как он выходит из машины, открывает дверцу, помогает Татьяне Васильевне выйти. А она сидит и ждёт, – словно сама не может ни дверь открыть, ни выйти. А потом ещё ждёт, пока он поцелует её. И только потом не спеша идёт к школьному крыльцу – стучит каблуками так, будто важнее её нет никого в целом свете…
А вот посмотрим, куда всё счастье денется, когда узнаешь, что твой директор шахты влюбился в молодую повариху! Посмотрим, как ты тогда будешь стучать каблуками…
И мальчишек-двойняшек видела Любаша. Не замечала, что улыбается: серьёзные такие пацаны, тоже кареглазые. Видно, самостоятельные: в школу, в отличие от мамы своей, всегда сами, пешком, ходят.
Из-за мальчишек этих Любане тоже хотелось плакать… И из-за них она тоже ненавидела Стрижакова: ей всегда так хотелось, чтобы у неё был брат или сестра! А тут – сразу двое таких славных мальчишек, и они не знают, что у них есть старшая сестра. Они бы гордились такой сестрой, как Любаша…
Однажды Люба услышала, как Стрижаков говорил Шалыгину, что завтра утром едет на какое-то совещание. Вспыхнула: во что бы то ни стало – ей непременно надо поехать с ним в город! Пока думала-гадала, как отпроситься у Марьи Васильевны, она сама сказала:
- Мне, Любаня, завтра на овощную базу надо. Уж не знаю, как ты без меня управляться будешь: на обед у нас суп, – это ничего. А вот с голубцами… и выпечка ещё.
Любаня скрыла улыбку: по голубцам у неё в училище пятёрка была. А выпечка – булочки с повидлом и с маком – так это ж вообще удовольствие!
Марья Васильевна продолжала сокрушаться:
- А ехать надо: насчёт поставок картошки и капусты надо договориться. И свёкла с морковкой заканчиваются, да и лука на неделю осталось…
Любаня подняла глаза:
- Марья Васильевна!.. Так давайте я съезжу на базу! И договорюсь, – и про картошку, и про капусту… Про всё, что нам надо.
Марья Васильевна отмахнулась:
- Это тебе, Любка, не на базар сбегать. Тут документы.
- Да знаю я! Мы в училище всё это изучали! А с голубцами и правда, – страшновато без Вас. А вдруг не получатся!.. Или с выпечкой не успею… Я лучше на базу съезжу. И Вам спокойнее будет.
Марья Васильевна подумала: похоже, права девчонка. Пусть привыкает.
Долго учила Любашу, – про документы рассказывала, про сорта картошки. Да чтоб смотрела получше, не бледную ли морковь завезли нынче на базу. А то лучше подождать…
- Да смотри, Любка, – не проспи! Выходи на первый автобус.
Любаша послушно кивала.
Ну, автобус там… не автобус, а за Ясеневку, туда, где дорога уходила в степь, Любаня вышла ещё затемно.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Навигация по каналу «Полевые цветы» (2018-2024 год)
