Женщина одна, Серафима, одинокая стала.
Вот как сбежал от неё муж Демьян, с тех пор и одна она. Горе мыкает. В смысле – без мужика мается.
А почему сбежал, спрашиваете? Да потому что не смог осилить столько любви, сколько надо было Серафиме.
«Заездила она меня, хлопцы! – жалобился Демьян мужикам на работе. – С вечера спать не даёт, пока я свою любовь ей не докажу делом. И утром раньше меня проснётся и сторожит, когда я глаза-то открою. И сразу на меня нападает с лобызаниями. А иногда бывает, что и среди ночи чувствую: жарко мне, как будто кто меня в доменную печь подсаживает. Проснусь в испуге, а это Серафима жаром пышет, любви домогается.
Пробовал я раньше неё просыпаться – не получается. По причине большой растраты энергии сначала на работе, потом дома сплю крепко: сил набираюсь. Да и Серафима, как только я шевельнусь, руку свою бах! на меня. Это чтоб я не убёг, значицца.
А то ещё пробовал отпроситься спать на диван, в другую комнату. Не отпустила».
Мужики только слушали да затылки почёсывали, покряхтывая. А про себя каждый думал: «Вот лопух Демьян! Ему такая баба любвеобильная да горячая досталась, а он от неё сбежал. Себе б с такой хоть немного пожить! А то моя эта, бревенчатая, надоела вусмерть! Никак её не раскочегаришь!»
А Демьяну говорили: «Да, не повезло тебе, брат. Так намучился, так намучился. Худой вон какой, и глаза запали. Все соки Серафима из тебя высосала. Правильно и сделал, что ушёл от неё, кровопийцы».
Серафима же, со своей стороны, так подружкам рассказывала историю свою горькую:
- Вот не верьте, девочки, что мужики от плохих баб уходят, от тех, то есть, что спать с ними не хотят. Неправда это! И от хороших бегом убегают. Вот, например, как мой Демьян. Сызмальства мне мамка твердила: чтоб удержать мужа, надо его кормить и ублажать, ублажать и кормить. Она, мамка-то моя, плохо вокруг папки увивалась, вот он налево и косил свой глаз ненасытный. Я на ус всё это мотала, а взамуж выйдя, так и делала – любила беззаветно! Не успеет Демьянушка с работы прийти вечером – я уже готова полюбовно его развлечь; утречком только глаза свои приоткроет – я на страже, нате вам, пожалуйста. Бывало, что и ночью невзоспится мне, так я его обласкаю...
- Сима, так, может, Демьяну-то твоему и не надо было столько ласки? Может, от преизбытка любви и убёг малохольный? Ты бы у него спросила, что ему надо. Выспаться человек, небось, мечтал. А ты его своими объятиями душила?
Тут Серафима в слёзы:
- А может, и правду вы говорите, девоньки?! Он же в последнее время перед побегом странный какой-то стал. Меня как увидит, так на лице испуг такой изобразит, будто нечистая сила перед ним, а не жена молодая и горячая. И всё просился напромилуй бог спать отдельно, на диване в другой комнате. А я его не отпускала. Ой, дура я, дура! Это ж он передышки хотел, мой соколик.
После таких бесед с соседками или приятельницами Серафима бежала к свёкрам, где схоронился муж, упрашивать его вернуться домой. Или на лавочке возле дома его родителей поджидала, когда с работы Демьян вернётся. Он же, завидев издалека свою любвеобильную Серафиму, норовил зашиться в какой-нибудь дальний угол или завернуть к соседу в гости, лишь бы не попасть в руки жены. А то ж она запросто могла на плечо Демьяна вскинуть и унести к себе домой, не испрашивая его согласия.
Свёкры на женщину ругались:
- Не ходи к нам, Серафима, и на лавочке возле дома не сиди: всё равно ничего не высидишь! Демьяна мы на верную погибель не выдадим!
- Так а чё я?! Я только поговорить. Побеседовать мне надо с ним по-супружески. А вы, мам-пап, не вмешивайтесь: ваше дело стариковское, сидите да кашу лопайте. А в отношения молодых не лезьте!
- Знаем мы твоё «поговорить»! Схватишь дитя и, как коршуниха, в гнездо своё утащишь! А там измываться над ним станешь, любить без памяти! Он от тебя еле вырвался, прибежал домой, ни кожи ни рожи на нём! И по ночам иной раз вскрикивает, ты, видать, снишься.
- Да что вы понимаете в любви-то, старичьё?! Демьян и вскрикивает-то от восторга, небось, когда сон ему приснится о любви моей безбрежной и страсти безудержной, - отстаивала Серафима своё право на владение законным мужем.
- Не получишь больше сыночка нашего! Не выдадим! Хватит – отмучился! Жизнь его нам дорога. А если испустит он дух на постели твоей, кто тогда нас досмотрит и похоронит? – грудью вставала на защиту Демьяна мамаша его.
Попререкавшись так пару раз со свёкрами, Серафима сменила тактику. Она стала прятаться. А как только Демьян подойдёт поближе, так она из укрытия своего и выныривает:
- Доброго дня тебе, Демьянушка!
Когда это случилось в первый раз, Демьян чуть было не сиганул в беспамятство от испуга. Однако на то ж она и жена есть, чтобы поддержать мужа в трудную минуту! Подхватила Серафима человека, взяла его крепко под руку и давай спокойно да ласково разговаривать с ним на посторонние темы, чтобы усыпить его бдительность. Мужчина и смирился – а что делать?!
- Пойдём, любезный муж, домой, - лила елей Серафима. – Пойдём! Грустно мне без тебя и тоскливо. Хожу из угла в угол, а взяться ни за что не могу. Ничто в руках не спорится без хозяина.
- Да, Симушка, - хитро отвечал Демьян, - пока не могу никак возвернуться. Маманя с батей догляду требуют, помощи по хозяйству. Вот чуть они окрепнут, так сразу приду. Вот сразу же и вернусь!
- А что с ними приключилось? Что-то я не заметила, что они ослабли: ругались со мной ого-го!
- Вот поругались, погорячились – и занемогли, болеют шибко. Помочь надо.
- Демьян, если ты боишься, что снова я любить тебя буду без меры, то не опасайся, - потупив глаза, сказала Серафима. - Я всё поняла и осознала, работу над ошибками произвела – пыл свой, любовь свою к тебе единому я поумерю, в руки себя возьму. И – только когда ты захочешь, тогда и будем любиться.
Демьян искоса глянул на жену, как бы пытаясь убедиться – не обманывает ли. Ничего на лице её не разглядел, понял только, что грустит сильно Сима. Сердце его смягчилось, и как-то жалко жену стало. «Может, и правда вернуться? Похоже, действительно осознала. Да я бы уже и сам не прочь… А если в меру, оно и хорошо будет, и дружно». Вслух же сказал твёрдо:
- Дня через два-три вернусь, Серафима! Жди!
Сима от радости схватила Демьяна в охапку и ну целовать да тискать. Трясла так, что у мужика голова болталась и картуз отлетел.
- Ты это, полегче! – лепетал Демьян.
- Всё-всё, не буду больше! – сияла женщина. – Так я побегу? А в пятницу, значит, жду тебя дома!
- Ага, жди…
Но пришла пятница, прошла пятница, наступила суббота и завершилась – Демьяна нет как нет!
«Обманул! Вот лихоимец какой! Я порядки дома навела, ужин праздничный приготовила, сама нарядилась! А он не пришёл! Ну попадись ты мне – из рук уже не выпущу!» - так рассуждала обманутая в своих лучших чувствах женщина.
Однако ещё раз встретить Демьяна на узкой дорожке ей не удалось. Хоронился очень Демьян. То огородами домой приходил с работы; то с мужиками засиживался допоздна, чтобы потом в темноте домой к родителям прошмыгнуть; то просил кого подвезти его прямо до калитки и сразу во двор – шасть!
Стала Серафима думать, как мужа перехитрить. И придумала!
Принялась она на людях ходить понурая. В магазин придёт – голову опустит и вздыхает. Спросит кто: «Что с тобой, Сима?» Она и рассказывает, как ей плохо и горько, как бессердечный Демьян разбил её нежное сердце, как она тоскует и ночами рыдает в подушку. Люди жалели Серафиму в глаза (а за глаза-то насмехались!) и разносили эту новость по посёлку.
А то к свёкрам заявится, сядет, голову на руки уронит и начинает выть, приговаривая:
- Ой, нет мне жизни без Демьянушки! Ой, как горько жить на свете одинокой! А что же мне делать и кому пожалиться?!
И всё в этом духе. Потом поднимет голову, посмотрит мутным, почти безумным взглядом на родителей мужа и добавит:
- Помру я, видать, скоро…
Встаёт тяжело и уходит, покачиваясь. Свёкры только переглядываются.
Очень быстро слухи о погибающей Серафиме разнеслись по посёлку. Все только это и обсуждали. Дошло и до Демьяна. И «дрогнул суровый повытчик» муж. Заволновался. Жалко ему стало жену родную. Вспомнил он, какие у них бывали хорошие, светлые и дни, и вечера, и ночи. Что сказать? Любил-то Демьян Серафиму! Только подустал немного.
Подумал-подумал мужчина, да и вернулся к родной жене! И сразу возродилась к жизни Серафима! И расцвела ещё больше!
А что было дальше, так это, как говорится, совсем другая история!
Спасибо, что вы со мной. 🎀
