Любовь — она бывает разной.
Бывает отблеском на льду.
Бывает болью неотвязной,
Бывает яблоней в цвету.
Бывает вихрем и полетом.
Бывает цепью и тюрьмой…
Мы ей покоем, и работой,
И жизнью жертвуем самой!
Но есть еще любовь такая,
Что незаметно подойдет
И, поднимая, помогая,
Тебя сквозь годы поведет
И будет до последних дней
Душой и совестью твоей.
Ольга Высотская
Раиса и Денис любила друг друга безумно. Нет, ну скажите, что это, если не любовь? Как сошлись вместе, так души друг в друге и не чаяли.
Вырос Денис в обычной семье. Отец, мать, брат старший. Попал в тот процент, когда отец загулял, да благополучно своих детей и бросил. Алиментов платить не желал, как и вспоминать про дни рождения, жил в своё удовольствие с нынешней женой, что была на десяток лет младше, и не тужил.
А вот Алевтина сама детей поднимала, ночей не спала. Уж как смогла, так вырастила. Только если старший ещё в люди выбился. В Москву уехал, зарабатывать стал. Шибко много не выходило, но на хлеб с маслом хватало, даже матери нет-нет да копеечку подбросит. А вот младший так и остался на уровне младшего.
Звёзд с неба не хватал, учиться не хотел, а потом не желал и работать. Слонялся по улицам с друзьями, которых среди местных пьяньчужек выискал, да собирал цветной металлолом, чтобы потом сдать и немного денег выручить. Брал всё, что плохо лежит. Бывало и по ночам ходили в поисках цветмета, а потом участковый стучал в маленькое оконце, из которого выглядывала поседевшая мать, качая головой, и беседовал, пытаясь пояснить Денису, что добром это дело не кончится. Городок маленький, все знаю друг друга, и пока сходило с рук. Жалко Алевтину. Хорошая женщина, а вот сын достался – не сахар.
И вот несчастье. Звонят ей из столицы, говорят, что старшего больше нет. Сердце оно такое. Замолчит – и нет человека. Уж она горевала, оплакивала своего Андрея. Оно любого жалко, дитя для матери – всегда дитя. А тут и подавно. Добрый парень был, опора для матери.
Привезли его. Как глянула, слёз не хватит горе выплакать. Лежит Андрей бледный, руки на груди сложены. Пришли соседи, простились, помянули. Да дальше жизнь потекла. У кого музыка в домах играет, а у Алевтины траур с зеркалами завешанными.
Запил Денис. Ну помянул бы брата и хватит, так нет, ушёл так, что пришлось матери ещё и младшего вытаскивать. Еле откачали. Постарела она тогда ещё больше. Сердце сдавать стало. Нет у неё отрады – Андрея. А тут ещё младший куроселит так, что житья нет. То одних в дом друзей притащит, то других. И смотреть на это Алевтине тошно. Гнала поганой метлой, а те всё одно – возвращаются. Только не люди они уж вовсе, а будто зомби какие. Ничего на свете не интересно, дай только беленькую с утра в горло залить.
Пожила Алевтина да и на небо ушла. Не было сил больше на то смотреть, кончились все.
И тогда будто поток открылся. Приходили все к хозяину, а там двери настежь. И ночуй кто – не хочу. Не дом, а проходной двор. И на одну из таких встреч Раечка пришла. Красивая, раскрашенная. Помадой красной губы обведены, тени синие на веки намазаны, а букет духов – «Красная Москва», что от бабки однажды достались.
И как такую красоту не полюбить, особливо, ежели и другим она по вкусу приходится. Подсела к Денису Раечка, глазками хлопает, улыбочку тянет, понравиться хочет. Так и понравилась. Осталась, приклеилась, и пошла у них любовь такая, что днём обнимаются идут по улице, ищут, чего бы взять ненужного у народа, а вечером из окон табуретки летят да проклятия. А соседи чего? Раньше Алевтину жалели, а теперь и слово боятся сказать. Раечка она хоть и женщина, а такая: раз глянет – поседеешь. Слова поперёк не скажи, прискочит волосы выдёргивать. Потому и не трогали. Такую тронь.
А уж как ревновал её Денис, желваки на лице ходили, так ревновал. Бывало, придут друзья-товарищи с беленькой, разольют по стаканам поровну, поделятся и глазами Раечку поедают. А та и стараться рада. Нравится ей мужское внимание, и чем больше того внимания, тем лучше. Ничего, если Денис поедом себя ест, оно и к лучшему. Любит значит.
Милые бранятся только тешатся. Покричат, побуянят, отношения выяснят, а потом снова любовь у них светлая и чистая приключается. Бывало, кому и рога отшибал, из дома кубарем выкатывались. А то как же? На хозяйскую даму каравай разевать. А Раечке всё одно: хохочет и глазками по сторонам стреляет.
А тут праздник подоспел. Именины или ещё какой, Бог его знает. У таких людей, что ни день, всегда праздник. И вот сидят они отмечают. Сало нарезали кусочками, хлебушек чёрный, беленькую разлили. И кто кому чего сказал, неясно было, да только разозлилась Раечка. Вскочила с места и с кулаками на возлюблённого и накинулась. Мутузит его, а тот отбивается, пытается пыл любимой унять. Вон какая страсть меж ними, искры только и летят. Оттолкнул от себя Раечку, а она что первое под руку попалось, то и схватила.
Подскочила снова. Слова уж давно кончились, язык заплетается, чего таким скажешь? Много не получится. И лучше всяких слов - действие. Вот она размахнулась и ножичек, каким сало нарезали, между рёбер любимому и вставила. Закричал тот не своим голосом. Смотрит на пластиковую ручку, а потом на Раечку, поверить не может, что смогла вот так запросто всё сделать. А та и сама уж испугалась. Глаза таращит, делать что не знает.
- В скорую звони! - кричит Денис.
И принимается она телефон искать, а потом цифры вспоминать. Выскочил кто-то на улицу, соседей разбудил. Те всех и вызвали. И скорую, и полицию. И поехал Денис прямиком в больницу, а Раечка тоже поехала, только в другое место уже.
Думаете, на этом история их любви закончилась? Да не тут-то было. Сильная любовь оказалась. Такая, что и простить можно любимой всё.
Пролечился в больнице Денис, выписался и заново кутить принялся. Жизнь-то одна. Не работать же с утра до вечера, когда можно весельем дни наполнять. А Раечка своё отбыла, вышла за примерно поведение. И куда бы вы думали она направилась? А прямиком к любимому, который ждал её уже, принимал, к груди прижимал, обещал любить вечно.
Так и живут по сей день, и кто знает, когда тот день для кого чем закончится. Радуются жизни влюблённые, гостей принимают. Откуда деньги берут – не ведаю, но любовь у них такая, что любой семьянин позавидует. Крепкая, цепкая. Такая, что на всё глаза закроет.
А вы встречали такую любовь?
