Алексей склонился к двойняшкам, что-то ласково приговаривал им... А у Златы в висках застучало – от Алёшкиной нежности: вот за что Верке такое счастье!.. И кто бы мог подумать, что второгодник Петрухин станет таким… Кто бы мог подумать, что он станет вот таким: смотришь на его тёмные, чётко изогнутые брови, на крепкие плечи, на сильные и бережные руки, на эту его нежность… и земля из-под ног уходит. От такого можно четверых родить…
И всё – Верке Авериной?..
А Верочка с интересом оглянулась на незнакомую женщину:
- Надюш, чего это она уставилась на нашего папу? А волосы у неё тоже рыжие. Как у меня.
- И ничего похожего! – Надюша обняла сестру. – У неё тёмные волосы… и в них тяжесть какая-то. Будто закрученная ржавая проволока. Ничего похожего на твои лёгкие и светлые колечки.
Алексей поднял голову. Встретился глазами со Златой, нахмурился. А она не спеша подошла к ним. Усмехнулась:
-Сколько лет, сколько зим, Петрухин!.. Многодетный отец, значит. – Кивнула на девчонок и коляску: – Это весь ваш с Веркой выводок? Или ещё столько же дома осталось?.. Ты, смотрю, молодец.
- Здравствуй, Злата. – Алексей окинул взглядом бывшую школьную принцессу. Волосы у неё какими-то… грязно-ржавыми стали, что ли… Хоть бы собрала их, а то болтаются по плечам и спине, как у пошлой девицы… Очень хотелось взять Златку за эти космы и… отшвырнуть подальше, – чтоб девчонок не пугала. А то – вон как Верочка к Надюшке прижалась… Но при дочках нельзя было так сделать, и Алексей сдержанно ответил: – Это правда, – давно не виделись. Сама-то как? Муж, дети?
- Особенно – дети. Я что, Петрухин, на плодовитую крольчиху похожа?.. Ты меня с Веркой не путай. Это она тебе… – Злата показала глазами на девочек, – одну за другой, а потом ещё и двойню. Ясно, – боится, что не удержит… такого, как ты. Вот и захомутала тебя, – приём известный.
Умница Надюшка взяла Верочку за руку, и они спустились по ступенькам к морю. Злата ухмыльнулась:
- Догадливые девочки. Я вижу, – ты их правильно воспитываешь. – Сощурила светло-карие глаза: – Так что там с хомутом?.. Совсем безнадёжно? Или, может, встретимся? Посидим где-нибудь, школу вспомним.
Алексей безразлично пожал плечами:
- Не так уж часто мы с тобой пересекались в школе. И общих воспоминаний у нас с тобой не так уж много, – чтоб посиделки на них тратить.
От сдержанной Алёшкиной сухости Злата растерялась. Вдруг вспомнила про фотографию в местной газетёнке:
- Да?.. А я так вспоминала на днях… Фотографию вашей с Веркой девчонки увидела в газете… и, знаешь, себя вспомнила. Вспомнила, как Верка Аверина завидовала мне тогда… Как тоже танцевать хотела, да – куда ей!.. С её… летящей походкой. Значит, девчонка ваша воплощает несбывшиеся Веркины мечты – про танцы?
- Нам идти пора. Всего тебе доброго, Злата.
- Что, – и в гости не пригласишь, Петрухин? – Злата в деланом изумлении приподняла накрашенные брови.
- Не приглашу.
Алексей с девчонками уходили по набережной. Злата смотрела им вслед, в досаде прикусывала губы…
А ночью не спалось. В каком-то ожесточении вертелась с боку на бок. Не могла избавиться от неясных, обрывочных воспоминаний, казалось, – ни о чём… Уже перед рассветом поняла, что вспоминает… роддом. И бестолковые, настойчивые Веркины уговоры… похожие на мольбу, – чтоб она, Злата, не писала заявление-отказ от ребёнка…
Одно дело – с презрительной ухмылкой бросить Петрухину про плодовитую крольчиху… И другое – что ничего не можешь поделать с тайным… откуда-то взявшимся желанием родить ребёнка. Не признаваться же в этом Алёшке!
А от себя – куда денешься…
Утром – сама не знала, зачем… – отправилась в роддом. С заносчивой требовательностью бросила медсестре, что ей надо срочно увидеть заведующего отделением Заболотина. Говорила наугад: столько лет прошло… И – неизвестно, работает ли сейчас Дмитрий Александрович…
А Дмитрий Александрович ничуть не изменился, не постарел. Такой же строгий, так же сурово сводит брови.
И её, Злату, узнал… Но – будто не удивился. Задержал мимолётный, какой-то сожалеющий взгляд на её волосах, устало провёл ладонью по лицу:
- Слушаю Вас.
- Я хочу знать, где мой ребёнок. Одиннадцать лет назад я родила у вас дочь.
- Я помню.
От холодного и немногословного ответа врача Злата почувствовала неожиданное замешательство:
- Да?.. Помните?..
- У нас не каждый день женщины оставляют новорождённых младенцев.
-И… Где сейчас моя дочь? Вы её вылечили? Она в детдоме?
Заболотин поднялся. Достал из шкафа какую-то папку, полистал бумаги:
- Вот Ваше заявление-отказ от ребёнка. Больше я ничего не могу вам сказать.
- Понятно, – усмехнулась Злата. – За информацию Вам нужны деньги. Сколько?
- Заявление-отказ от ребёнка предполагает то, что вам никогда не станет известной судьба малыша. Вы же знаете, что – по факту вашего отказа от ребёнка – вас лишили родительских прав.
- Я имею право – знать, где моя дочь!
- Не имеете.
- Вы… Вы плохо меня знаете, Дмитрий Александрович! А я… я всё равно узнаю, – всё, что мне надо!
- В моём кабинете вы точно ничего не узнаете.
Злата выскочила. В коридоре на неё внимательно посмотрела пожилая санитарка, покачала головой… Вышла вслед за нею на улицу:
- Девчонка твоя – в хорошей семье. Роднее родной своим родителям. Не переживай. И не ищи её: не бери ещё одного греха на душу.
- Сколько вам надо? Я заплачу.
Санитарка ушла. Словно не слышала Златиного предложения.
А у Златы вдруг потемнело в глазах – от внезапной догадки…
В хорошей семье?.. Роднее родной?..
Дословно вспомнился их с Веркой разговор, – будто вчера было:
-- Злата!.. А вдруг он, Артур… когда увидит девочку, вдруг изменится… Она так на тебя похожа!..
- Не изменится. Хватит, Верка, мне мозги полоскать. Неси бланк заявления.
-Злата!.. Ей нельзя без тебя…
- Как же ты мне надоела, Верка! Вот и забери её себе, – если жалостливая такая.
Вот и забери её себе, – если жалостливая такая…
Злата бросила эти слова с высокомерной ухмылкой, а в Веркиных глазах заметалась горькая растерянность…
А девчонка-то!.. Победительница эта!..
Роднее родной?..
И хоть бы что-то – от Верки или от Алёшки Петрухина!!!
И на старшую их дочку ничуть не похожа!
Санитарка – здешняя. Как работала с Веркой Авериной, так и работает. Кому ж, как не ей, знать про хорошую семью и про то, что – роднее родной…
Злата бесцельно шла по улице, потом присела на какую-то скамейку. Достала из сумочки газету: показать бы Артуру, какую девчонку она родила!..
Через дорогу – детская танцевальная студия. Вот куда, оказывается, Злату случайно занесли ноги.
Мимо пробежали девочка с мальчишкой. Злата проводила их глазами: да это же она, победительница!.. Это она была с Петрухиным на набережной! Такую трудно не узнать. Теперь Злата точно знала, кого напомнила ей эта девчонка… А память продолжала услужливо озвучивать тот их с Веркой разговор:
- Вот это меня меньше всего волнует… – что там ей необходимо. Сколько бед она мне наделала! Меня два часа заштопывали: разрывов – до самых ушей. Думаешь, я забуду это?
- Конечно, забудешь, – улыбнулась Верочка. – Первый раз грудью покормишь, – и забудешь. В родзале девчушку к груди не приложили, – слабенькая она. Но потом сама увидишь: ни о какой боли ты и не вспомнишь. А девочка – твоё повторение: волосики золотые… И бровки такие же. И глаза твои.
Твоё повторение…
Злата поднялась. Вслед за девчонкой и мальчишкой вошла в танцевальную студию. На вопросительный взгляд преподавательницы сбивчиво объяснила:
- Я давно не была в родном городе… А в школьные годы я тоже танцевала… Побеждала в соревнованиях и конкурсах. Зашла вот… посмотреть, вспомнить. – Кивнула на золотоволосую девчонку: – Кажется, её фотографию я видела в газете?
Преподавательница улыбнулась:
- Да, это Верочка Петрухина. Они с Тимофеем Ворониным – победители недавнего конкурса «Первоцвет». Очень талантливые ребята. А самое интересное… Вы не поверите, да я и сама недавно узнала, что Верочка ходить научилась только в три года. Долго ходила на носочках, знаете, – последствие родовой травмы. И вот теперь – танцует. Как раз то, о чём говорят: родительский подвиг.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Навигация по каналу «Полевые цветы»