66,2 тыс подписчиков

Забери её себе… (Часть 13)

29 декабря 202329 дек 2023

15,4 тыс

5 мин

Во время рейса не было минуты, чтобы механик Петрухин не думал о Вере и о дочках. Представлял, как по утрам Надюша с Верочкой собираются в школу. Шестиклассница Надюшка пораньше встаёт, – помочь маме приготовить завтрак. Верочка – она в четвёртом – любит подольше поспать. Случается, капризничает. Ясно, что мать жалеет младшую дочку: как не жалеть, – разве забудешь, какой крохой она появилась на свет…

Однажды Вера призналась мужу, что ей до сих пор снится, как тяжело дышала новорождённая девчушка. Как не жалеть её, – если врачи говорили, что она не будет ходить… а, может, и разговаривать не будет…

Серьёзная и строгая Надюша не позволяет Верочке капризничать. Заботливо следит, чтобы она умылась, за завтраком съела всю кашу, омлет или сырники, сама проверит, как сестра собрала ранец.

Бывало, где-нибудь в Средиземном море, в часы ночной вахты, механик Петрухин вдруг особо остро понимал, как благодарен он Вере – за то её решение: забрать домой брошенную кроху. Просто немыслимо представить, что сейчас у них не было бы младшей доченьки, не было бы сестры у Надюшки…

А перед этим рейсом… уже в самые-самые последние минуты Вера обняла его и чуть слышно прошептала на ухо:

-Алёш, я беременна.

Алексей растерянно улыбнулся: надо ж, – послышалось такое в Верочкином дыхании… А она коснулась губами его виска, уже чуть громче сказала:

- Двенадцатая неделя.

У Алексея всколыхнулась земля под ногами: это ж… три месяца!.. Тут же – ослепительной вспышкой пронеслось в сознании… Он помнил каждое слово Елизаветы Васильевны, врача родильного отделения: жене твоей рожать больше нельзя… будут трудности на каждом этапе: от зачатия и вынашивания до самых родов, которые могут закончиться тем, что она не сможет ходить… непредсказуемо, как поведёт себя организм…

А Вера гладила ладошками его лицо, виновато и счастливо, немного сбивчиво объясняла:

- Алёш… Алёшенька, я сама сначала не поверила… а потом боялась тебе сказать… ну, ты б от рейса отказался…волновался бы.

- Веера!..

Алексей вспомнил, как тогда…В общем, в тот вечер, когда он вынес Верочку из мартовского моря, в отчаянии дал ей подзатыльник… А сам жалел её – чуть ли не до мальчишеских слёз: как же ей холодно!.. И как страшно было ей в этой тёмной и холодной глубине…

- Я себя хорошо чувствую, Алёшенька. Я же акушерка. Я знаю, что всё будет хорошо.

- Веера!..

Вера снова прижалась к нему, зашептала:

- А ещё, Алёшенька… Знаешь, что я думаю?.. Это… потому… это – потому, что мы с тобой Верочку забрали. – Подняла глаза, улыбнулась: – Через три месяца вернёшься, а у меня уже животик…Помнишь, ты любил слушать, – как там Надюшка наша… Разговаривал с ней, песни пел. Теперь вернёшься, – Володеньке про рейс будешь рассказывать: мальчишке интересно, – про корабли, про море.

- Мальчишке?..

- Я знаю, Алёшенька, что сын будет.

Алексей обнял дочек. Негромко сказал Надюшке:

- Маму берегите.

Надюшка, папина умница, прижалась щекой к его ладони:

- Я знаю, пап. Ты не волнуйся.

Механик Петрухин всегда любил ночные вахты: никто не мешает думать о Верочке… Вспоминал свою самую счастливую мальчишескую тайну: как на школьных переменках с отчаянно-независимым видом прогуливался у кабинета, где следующий урок был в Верочкином классе, – чтоб увидеть её… Как шёл по ту сторону улицы, когда Верочка Аверина возвращалась домой… Она и не догадывалась, что Алёшка провожает её, – чтоб, если что, защитить её… Недавно Алёшка признался Вере, что провожал её домой. Она улыбнулась… и вдруг расплакалась.

Снова и снова вспоминал, как умоляюще Вера сказала:

- Алёшенька!.. Давай заберём девочку.

Счастливо соглашался… верил, что Верочкина беременность незримыми узами связана с малышкой, которую они забрали домой и назвали своей младшей дочкой…

И – как умел, молился небу и крошечной иконочке Николая Чудотворца. Этот нательный образок Вера подарила ему перед самым первым рейсом. Сама надела ему на шею, перекрестила. У Алёшки тогда отчего-то перехватило дыхание… А Верочка очень серьёзно сказала:

- Эта икона будет тебя защищать. Николай Чудотворец – покровитель моряков.

Только бы всё было хорошо!..

Самый долгий рейс никогда не казался ему вечностью. А сейчас он, как матрос-практикант, считал дни до возвращения на берег. Не только потому, что… порой невыносимо хотелось ласки, – до головокружения бесстыдно представлял, как в первую же ночь после возвращения… Не только потому, что по дочкам скучал: хоть бы на секунду прижаться губами к родным тёплым макушечкам!.. Ко всему этому, обычному и понятному любому моряку, добавилась тревога о Вере… Тогда, перед уходом в море, была двенадцатая неделя… Теперь – двадцатая.

Во время связи вслушивался в Верочкин голос, переводил дыхание: кажется, всё хорошо… А больше всего в том, что дома всё благополучно, убеждала Надюшка, – просто и серьёзно говорила отцу:

- Ты не волнуйся, папочка. У нас всё в порядке. Мама хорошо себя чувствует. И она очень красивая.

А недавно Надюшка к простым словам о том, что всё хорошо, так же просто и серьёзно добавила:

- Если приложишь ладошку к маминому животику, кажется, что там рыбки плещутся.

Рыбки?..

Надюшка тоже казалась ему рыбкой. Почему-то все говорят, что ребёнок толкается в мамином животе… А Алёшке казалось, что крошечная Надюшка не толкается, а плавает… тихонько ручками плещется…

Рыбки?..

Алексей и сам-то не успел понять своего тревожного удивления… А Надюшка непостижимо почувствовала… поняла безмолвный отцовский вопрос. Объяснила:

- Пап, у мамы сразу два ребёночка будет.

Механику Петрухину неудержимо хотелось… в общем, сигануть за борт и – вплавь, к берегу… Прижать к себе Надюшку, – чтоб ничего-ничего с ней не случилось…

Одну кроху выносить – и то, как тяжело… А – двоих?.. Верочке, – с её лёгкой, почти невесомой походкой на носочках…

За этот рейс… за эту вечность механик Петрухин вспомнил все молитвы, – даже те, которые не знал… И ещё свои придумал, новые, – бессчётное количество.

А в порту, когда увидел Веру, тут же вспомнил Надюшкины слова – про то, что мама очень красивая. Ласковая синева в Верочкиных глазах потемнела и стала совсем бездонной. Алексей целовал Верины волосы, губы, полуопущенные реснички. А она расслышала в его дыхании:

- Тяжело тебе, родная моя?

Вера улыбнулась:

- Пришлось вдвое сильнее стать, – чем когда Надюшкой ходила.

… А дома забралась на колени Верочка.

Верочка больше всего любила, когда мама с папой говорили ей:

- Красавица ты папина! – Или: – Мамина ты умничка!..

Надюшка посмеивалась, а говорила строго:

- Мамина-папина! Марш за уроки! Через час проверю математику!

Сейчас Верочка обняла отца, внимательно посмотрела в глаза.

- Я твоя дочка?

На этот вопрос обычно следовал уверенный отцовский ответ:

- Папина красавица!