-Он зачем приезжал к нам? – спросила Верочка у матери. – Тебе хотелось его видеть?
Татьяна Павловна не скрыла удивления в глазах, но ответила не сразу.
- Знаешь, дочка… Я и сама себе не верю, что когда-то хотела видеть его. То время, Верочка, когда мы с ним встречались… потом ждали твоего рождения, осталось по другую сторону… какой-то пропасти, что ли. А здесь, на этой стороне, – лишь его трусость и предательство. Ты родилась – мне девятнадцать было. Он испугался этих слов: родовая травма. Перед своей роднёй и знакомыми стыдился, что ребёнок его родился с родовой травмой. А мне так нужна была его поддержка! Когда он решил уехать, я боялась, что это на всю жизнь станет для меня горем. А вышло так, что после его отъезда… просто рукой сняло, – и мою любовь, и желание видеть его… и горе, и страх. Я ни разу не думала, что хочу его видеть.
- Ты не выгнала его… – заметила Верочка.
-Не выгнала. Он сказал, что к дочке приехал. А ты у меня уже взрослая, и я не могу решать за тебя.
Верочка безразлично пожала плечами:
- Я и слова-то такого – отец – не говорила никогда.
- Всё же хорошо, что ты с ним встретилась. Знать всегда лучше, чем гадать. А ты бы всё равно когда-то задумалась, – какой он, отец твой. А теперь сама увидела: вот такой.
-Мам!.. А за Андрея Михайловича ты из-за меня не выходила замуж?
-Не из-за тебя. Я не хотела, чтобы моего ребёнка ещё кто-то обидел, – так же, как твой отец.
-Андрей Михайлович ничуть не похож на этого дядьку… На этого Петра Константиновича.
- Знаешь поговорку?.. Обжёгшись на молоке… Не так и просто, Верочка, снова начинать сначала… надеяться, кому-то снова верить.
- А теперь?
- Видно будет. Тебе так хочется отдать меня замуж? – Татьяна Павловна обняла дочку, улыбнулась.
- Мне хочется, чтобы ты была счастливой. И чтобы не осталась одна, когда я уеду учиться.
- Не передумала в медицинское поступать? Маленькая была, – всё говорила, что в роддоме будешь работать.
-Не передумала.
… Не секрет: женщине в роддоме хочется, чтобы с нею рядом была акушерка постарше. Чтоб, как мама, – по голове погладила, за руку взяла… помогла, утешила ласковыми словами: сейчас всё пройдёт… Всё хорошо будет.
К девчонкам, недавним выпускницам медицинского училища, совсем не то отношение: учебник по акушерству она, может, и знает… И на лекциях внимательно слушала преподавателей, и зачёты-экзамены успешно сдавала. Только вот эту сокровенность, эту тайну – как ей доверить! Что она может знать – о том, как это бывает!
А тут – неожиданно: все мечтают дождаться смены акушерки Веры Павловны. Правда, Верой Павловной её почти и не называли, – Верой, Верочкой звали.
А Вере нравилось, что она – Павловна: так, по дедушке, – а не по… дядьке Петру Константиновичу, – мама записала ей отчество. Вера Павловна. Звучит серьёзно и значительно. Но привычнее – Вера, Верочка...
В тёмно-синих глазах – строгость. И бровки так же строго то и дело слетаются к переносице… Стебелёк тоненький – девчоночка-акушерка. А руки сильные и умелые, – потому и ждут с надеждой Верочкиной смены. Справляются Верочкины ладошки смело и уверенно, а ещё – очень ласково, – как и надо, когда сбывается чьё-то самое желанное счастье…
Счастье?..
На крупные кольца волос, что золотистым водопадом – до самого пояса, засмотрелись не только медсёстры и санитарки. Дмитрий Александрович, молчаливый и неизменно суровый заведующий родильным отделением, тоже задержал взгляд на распущенных волосах женщины, чуть заметно головой покачал. Но кратко приказал:
- Волосы собрать. Немедленно.
Выяснилось, что русалка эта не состояла на учёте по беременности. Муж…-не муж привёз её в роддом, казалось, прямо с шумной вечеринки или с пляжа. Красавица громко и беззастенчиво крыла по матушке всех без разбора – от заведующего отделением Заболотина до пожилой санитарки Елены Григорьевны.
Без Веры Павловны, без Верочки Петрухиной не обойтись, – преждевременные роды ожидались со многими осложнениями, а решение врача о необходимости кесарева сечения вызвало буйный поток семиэтажного:
-Язык свой кромсай, урод! А потом зашивай! Бабе своей живот порежешь… и заштопаешь, а я не намерена… – со швами и шрамами. Подойдёшь, – я тебе самому… кесарево сделаю. Подойди, – попробуй! Пожалеешь, что мама родила тебя!
Нет, конечно, – с золотоволосой русалкой справились бы… Но – хотелось по-доброму. И Дмитрий Александрович набрал Верочкин номер.
А Вера Павловна ответила, что они с малышкой в порту: встречают папу из длительного рейса. Забеспокоилась:
- Что-нибудь случилось, Дмитрий Александрович?
Заболотин знал, что моряк Верочкин плавал целых пять месяцев. Дочка, Надюшка, вон как выросла, – пока папа в морях, девчонке уж два года исполнилось. Что ж, – не станешь же в такой день требовать, чтоб акушерка Петрухина срочно пришла на работу…
- Всё хорошо, Вера Павловна. Роженица тут у нас… нервничает, но – нам же не впервые.
А роженица эта… золотоволосая, – не сбежала ли, пока операционную готовили!.. Пятернёй со свежесделанным острым маникюром провела по лицу медсестры Катюши, оттолкнула санитарку…
А на крыльце упала.
Утром Вера Павловна на секунду застыла на пороге палаты…
А Злата Белокрыльцева усмехнулась,– будто и не удивилась, когда увидела бывшую одноклассницу:
- Ты, значит… А тут вчера все страдали, – что у Веры Павловны выходной. У меня, знаешь, Верка, даже мысль мелькнула, – про тебя. Девчонки наши говорили, что ты в роддоме работаешь. Видишь, – не ошиблась я, что богиня здешняя – это ты и есть, Верка Аверина.
- Петрухина я, – негромко уточнила Вера.
Злата приподнялась на локте:
- Петрухина?.. Ой, я не моогу! Ты вышла замуж за этого второгодника?.. Впрочем, догадываюсь: особого выбора у тебя не было…
- Как себя чувствуешь, Злата?
- Как себя чувствую?.. Да хоть сейчас отсюда! Верка, я так поняла, что ты – фаворитка упыря этого… короче, – вашего заведующего отделением. Скажи ему, – пусть выпишет меня. Узнай цену вопроса: Артур привезёт без промедления.
- Куда ж тебя выписывать, – с такими осложнениями после родов.
-Если я говорю, – значит, мне надо!
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Навигация по каналу «Полевые цветы»