Все мы люди разные со своими предпочтениями и пристрастиями, у каждого свой характер и своя судьба. Литигаторы – это же люди особые со своими пристрастиями, неповторимой манерой ведения процесса и прочими особенностями. Порой даже не зная представителя по одной манере составления документов уже понимаешь к то перед тобой. Да и стоит ли говорить, что профессиональное сообщество весьма тесно и так или иначе мы все друг друга знаем. Даже если не лично, то через знакомых.
Когда длительное время работаешь с одним и тем же оппонентом в абсолютном большинстве случаев формируются дружеские деловые связи, никоим образом не влияющие на ведение дела.
В те далёкие времена я был чиновником городской Администрации, выполнявшим функции по представлению интересов этого органа местного самоуправления в судах различных инстанций. Было обычное дело, касающееся обжалования наших действий по отказу в предоставлении доступа на арендованный земельный участок. Начался судебный процесс. По своей специфике он был весьма тяжёлым. Доказательства сыпались как из рога изобилия, ругань стояла до небес. В зале судебного заседания дежурил усиленный наряд приставов. Судья, секретарь и приставы думали, что мы с моим оппонентом, назовём его Гришей, вцепимся друг другу в глотки и начнём прочие бесчинства. Казалось, что разверзлись врата ада. Мой оппонент считал, что при предоставлении земельного участка его подло обманули. Дело в том, что проезд на его участок был весьма узким, что требовало обустройство площадки для разворота на самом участке, что влекло дополнительные затраты. Естественно, что нести он их не хотел.
Администрация же не могла допустить признания своих деяний незаконными. Такие дела всегда стоят на особом контроле и подлежат особому учёту. При удовлетворении требований заявителей могло начаться служебное расследование относительно качества работы юристов.
Да и наш оппонент предварительно выезжал на участок ещё до участия в торгах на право аренды земельных участков. Был найден даже лист ознакомления с участком. Да и акты обследования земельных участков, составленные при выставлении земельного участка на торги, говорили о том, что доступ на участок есть. Причём на участок мог проехать такой грузовик как КамАЗ, что и попало в кадры фототаблицы, прилагаемой к одному из актов обследования земельного участка.
Гриша предоставил в материалы дела заключение экспертизы, которая показала, что якобы проезда нет. Вот только малая часть из того, что было представлено в десятитомное, насколько я помню, дело. Гриша работал в полную силу. К тому же грешно не выиграть процесс у бывшего однокурсника. Некое негласное соревнование. Кто кого. Свидетели и прочая процессуальная светотень. Осложнялся вопрос тем, что у судьи подходили сроки рассмотрения дела. Потому решение должно было быть принято в тот же день. Потому судья и делал так называемые санитарные перерывы в судебном заседании на пять-десять минут и перерывы для ознакомления с доказательствами, как и для переговоров между оппонентами. Но никакого отложения. Карфаген должен быть разрушен.
Ругались мы около двенадцати часов. Дальше судья ушёл на принятие решения. Это ещё пара часов. Головы гудели у всех. Это был марафон с очень высокой скоростью прохождения. Мы с Гришей выложились на все 100500%. Ощущение было как у выжатых лимонов. Судья огласил резолютивную часть решения, которым отказал в удовлетворении требований моих оппонентов. Гришин доверитель вышел очень быстро из здания суда. В пустом коридоре Гриша, обращаясь ко мне, изрёк фразу: «Если мы закончили, то не пойти ли нам испить чаю или чего покрепче?» Это услышал судья и в вежливой форме, но очень настойчиво попросил пройти снова в зал заседания.
Когда дверь зала судебного заседания за нами закрылась, то первой фразой, которую изрёк судья была: «Это что за ё-й(хороший) цирк вы мне здесь устроили, упыри вы недоношенные?». Дальше судья решил провести с нами воспитательную беседу, сразу предупредив, что за попытку сделать аудиозапись, он нас с Гришей четвертует и останки тел развесит как Авиценна в разных концах города, но в воспитательных целях.
В ходе беседы мы с Гришей добросовестно сообщили, что мы – однокурсники, которые вошли в азарт судебного процесса как Тайсон с Холифилдом на ринге. Не более того. Да и дружба дружбой, а служба службой. Доверитель Гриши присутствовал в судебном заседании и если бы мы общались по приятельски, то к Грише могли возникнуть не самые приятные вопросы относительно ведения дела.
Дело же само было весьма редким, где вопрос мало урегулирован действующим законодательством, потому и сложным. Требовало оно творческого подхода и недюжинной изворотливости, пытливости ума и изобретательности юристов. Грешно же было не развернуться. Юристы люди честолюбивые и тщеславные. Да и соревнования однокурсников в стиле кто кого никто не отменял.
Судья же спросил: «А как вы потом бухать пойдёте?». Мы же сообщили, что весь негатив начинается с момента закрытия за спиной двери зала судебного заседаний и заканчивается собственно таким же закрытием при выходе. Да и в ходе судебного заседания и не обсуждаю профессиональные и этические качества своих оппонентов. Только работа. Не более того. На что судья заявил, что это разумно и отпустил нас с миром, предупредив о том, что в следующий раз при повторении такой вакханалии он нас вышвырнет из процесса.
Мотивированное решение суда мы ждали более месяца с момента его принятия. Да, нарушение сроков грубейшее, но что поделать. Помощник судьи сообщила, что решение судья по этому делу пишет сам от начала и до конца, никого не подпуская к делу на расстояние ближе дальности полёта баллистической ракеты. Решение получилось в объёме более двухсот страниц с тщательным анализом всех доводов представителей и имеющихся в деле доказательств. Это было, если сказать без преувеличения, одно из лучших решений судов, которые я когда-либо видел.
Дальше мы с Гришей прошли по этому делу все инстанции, но они оставили решение первой инстанции без изменений. Часто потом я участвовал в судебном заседании с Гришей и у этого же судьи. Были и относительно простые дела, и сложные. Только каждый раз судья, встречая нас с Гришей в процессе, узнавал будем ли мы от начала до конца и выделял побольше не нас времени и желая, чтобы мы заранее предоставляли правовые позиции в суд.
В отношении со всеми своими коллегами я придерживаюсь принципа «дружба дружбой, служба службой», относясь ко всем своим оппонентам максимально доброжелательно. Клиентов и оппонентов может быть много, порядочность и человечность – одна у каждого отдельно взятого человека. Вне зависимости от профессии, пола, возраста и прочих отличительных признаков.
