Представьте, что вы решили покорить гору вместе с другим альпинистом, которому доверяете, хоть никогда этого прежде и не делали.
Между вами крепкая страховочная веревка, которая одним концом прикреплена к вам, а другим к этому альпинисту, идущему первым. Вам страшно, но вы все равно начинаете восхождение. Представили? А теперь представьте, что эта веревка как-то неприятно ослабла и свободно болтается из стороны в сторону, будто на другом конце уже никого нет. И что вы сделаете? Скорее всего, начнете дергать за веревку, в надежде, что вам это просто показалось.
Вот так и в жизни происходит. Если представить, что гора - это наша жизнь со всеми ее сложностями и преодолениями; другой альпинист- это значимая для вас фигура, а страховочная веревка- это привязанность между вами и этим человеком.
Понятие «эмоциональная привязанность» принадлежит Джону Боулби, который после окончания Второй Мировой войны работал с детьми-сиротами в госпиталях и детских домах. Под ней он понимал особую эмоциональную связь, возникающую между ребенком и самым главным для него взрослым. И эта связь не менее важна для малыша, чем еда и удовлетворение физических потребностей - она является фундаментом базового чувства доверия и безопасности.
Боулби выяснил, что привязанность формируется в первые годы жизни ребенка и зависит от трех компонентов:
1. От того, как быстро тот, кто обеспечивает родительскую заботу, реагирует на огорчение/плач ребенка.
2. От того, удачными ли являются попытки этой родительской фигуры справиться с детским огорчением/плачем.
3. От того, насколько физический контакт нежен и желанен.
Существует 4 типа привязанности: надежная, тревожная, избегающая и дезорганизованная.
Надежная привязанность - это гарант свободного перетекания близости в автономность и обратно. Она формируется, если главный для ребенка взрослый был доступен и давал ему пространство для безопасного исследования мира и совершения собственных ошибок, оставаясь на связи и поддерживая в нужный момент.
Тревожная привязанность формируется, если родитель был чаще недоступен или пренебрежителен, оставляя физически или эмоционально своего ребенка. Тем самым он создавал жажду привязанности, «награждая» ребенка ощущение отверженности и недолюбленности. Любовь была тем хрупким призом, который было непросто получить и который легко рассыпался при неловком движении. Ребенок с таким типом привязанности, став взрослым, продолжает жить с уверенностью, что его рано или поздно бросят, что на самом деле его не любят и недостаточно о нем заботятся. Людям с тревожным типом привязанности отчаянно не хватает любви и душевной близости, поэтому они не прекращают погоню за ними всю свою жизнь, становясь порой весьма навязчивыми.
Если значимый взрослый ребенка подавлял, закрывал ребенком свою собственную потребность в любви, нужности и важности, то у ребенка формируется избегающий тип привязанности. Становясь взрослыми, такие дети боятся утратить самодостаточность и независимость, скрывают свои чувства, избегают близости в отношениях и стремятся сохранить дистанцию. Любые отношения для них - это тревожное поле эмоциональной битвы.
Если в семье имело место проявление насилия в воспитании ребенка, непостоянство, зависимость, расстройства психики и хаос, то у малыша формируется дезорганизованный тип привязанности. Когда значимый взрослый в один день был любящим и заботливым, а в другой — отвергающим и пугающим или даже жестоким, то, вырастая, человек с дезорганизованным типом привязанности искренне будет хотеть близости, но одновременно избегать ее. Для него одинаково мучительна и близость, и отдаление - так соединяются тревожная и избегающая привязанность в хитром переплетении.
Отношения никогда не могут дать нам все. Но они всегда дают нам что-то. Что-то из того, что соответствует типу нашей привязанности, сформированному в детстве. А если однажды мы перестаем это что-то получать, чувствуя, что связующая нас с партнером страховочная веревка привязанности ослабевает, мы начинаем дергать за нее, проверяя есть ли еще кто-то на другом ее конце…
Ольга Караванова
Клинический психолог
