Стоя возле окна, Водоскат с таким интересом наблюдал за исчезновением Фотинии, что не услышал, как в комнату вошла Зелейница. Хоть и легка у старшей ведуньи поступь, но когда становишься духом гор, то и зрение, и слух становятся острее, почти приравниваясь к звериному чутью.
- Я здесь, - удивившись тому, что сын не заметил ее, тихонько окликнула Зелейница.
Вздрогнув от неожиданности, Водоскат оглянулся и с секунду непонятливо моргал глазами, будто пытаясь что-то развидеть.
- Куда это Фотиния унеслась? – наконец-то спросил он.
- В свое тайное место, где она была берегом возле чернильной реки, - подойдя ближе, властительница трав внимательно взглянула на сына. – Случилось что?
- Тут Дымарь нам задачку задал, - поддев ногой табуретку, Водоскат присел. – Узнать, почему Гришатка именно в этом возрасте выходит к ручью. И вот я решил перепрыгнуть вперед лет на семь-восемь… Поможешь?
- Думаешь, там что-то найти? – положив ладонь на смоляные кудри сына, Зелейница склонила на бок голову, ровно прислушиваясь к чему.
- Надеюсь на это, - согласно кивнул тот. – Закинешь меня туда?
- Разбрелись все по странным уголкам, - немного тревожно заметила старшая ворожея. – Собирай вас потом обратно…
- Да неужели мы сами дорогу не отыщем? – вскинулся Водоскат. – Напрасны твои волнения; к ужину все возвернемся.
- Дай-то Бог, - сняв с запястья золотой браслет, Зелейница принялась крутить его над головой сына. – Значит, говоришь, на семь-восемь лет вперед? Раз, два, три, - зашептала она, отсчитывая круги.
С каждым новым кругом действительность вокруг постепенно менялась; вот уже Водоскат оказался в верхнем сосуде огромных песочных часов. Браслет же, обратившись в песочную струйку, сбегал вниз и потихоньку утаскивал за собой в узкую горловину хозяина вод. Вот и упала последняя песчинка и тут же все исчезло. Сжав в кулаке браслет, Зелейница устало присела на табуретку, на которой только что сидел сын. Нехорошо стало на сердце, муторно. Как бы не сотворила она беды, разведя реальности за минуту до того, как Лана потеряла ребенка.
Ничего другого ей тогда в голову не пришло. Ища выход, они тогда по-всякому крутили ситуацию, но это решение вспыхнуло так внезапно, словно кто свыше подсказал, и на свой страх и риск она поступила так, как поступила. Ведь именно таким образом можно было оставить парнишку в мире живых. Уж наверняка Фотинии радостнее от того, что ее малыш не призрак. И очень жаль, что Фотенька тогда еще не была ворожеей; уж она бы придумала что-нибудь эдакое, чтобы и в живых Гришатку оставить, и в другую реальность не кидать.
Бросив взгляд в окно, Зелейница решила не ходить сегодня в горы за травой, а остаться дома, да сообразить на ужин что-нибудь интересное.
– Главное, что к этому ужину все собрались, - прошептала себе под нос. – Ох, неспроста я об одном и том же уже второй раз подумала, неспроста, - и, коря себя за нехорошие думки, властительница трав направилась в кладовую, уповая, что за приготовлением еды неясная тоска и смятение оставят ее.
Развернув стол так, чтобы было видно то место, куда шагнула Фотиния, Зелейница принялась стряпать. Просеивая муку и замешивая тесто, она до рези в глазах вглядывалась в зеленую траву, словно пытаясь этим притянуть младшую ворожею домой. Когда над поляной поплыл аромат сдобы, взыграв разноцветьем, трава закружилась воронкой и выпустила из себя ученицу. Заметив, что та ни капли не испугана, наставница облегченно выдохнула.
- Зелейница, милая! – бросилась к ней Фотиния. – Смотри, какие цветы я принесла! – и трепетно протянула букет, усыпанный крохотными цветами снежинками.
- Гипсофилы… - приласкав ладонью кристаллики, Зелейница улыбнулась. – Так вот какие цветы растут возле твоей чернильной реки.
На что ведунья счастливо рассмеялась и замотала головой.
- Там много цветов! – воскликнула звонко. - Но эти снежинки попросились к нам.
- Попросились, значит… - медленно повторила за ученицей властительница трав.
Возвратившись, недавнее смятение опять сдавило сердце и, охнув, наставница присела на скамейку. Деревянная скамейка вдруг закачалась как ее любимое кресло из прошлой жизни, даже заскрипела похоже. Скрип, скрип…
Вместе со скрипом хлынуло в душу предчувствие скорой беды, совсем как давно-давно перед смертью ненаглядной снохи, а потом и внучки Аксенушки, и несостоявшегося зятя Остина. Ведь тогда, терзаемая приближением несчастья, она, не находя в себе сил подняться, дни и ночи напролет просиживала в кресле качалке. А вот если бы прислушалась к себе, да поднялась на ноги, то возможно и удалось бы что-то исправить. Вскочив, Зелейница гневно уставилась на скамейку и даже попробовала ее пнуть. Нет, монолитно стояла скамейка и уж что-что, а качаться никак не могла.
- Чертово кресло, - запоздало выпустила пар властительница трав. – Не иначе как пакостная лярва в нем пряталась и, лишая меня сил, отгоняла вещие предвиденья. Как же у меня теперь мрачность в мыслях с этой качалкой перекликается. Фух, - передернулась она. – Не напрасно в прошлое зашвырнуло, не напрасно! Если предчувствия тяжелы, то надо что-то делать! Не зря цветы к нам попросились… Посадить непременно! Делать, действовать, не сидеть! Не откладывать на потом, не прозевать нужное мгновение и тогда… тогда можно исправить неминуемое!
Оробело поглядывая на разошедшуюся наставницу, Фотиния, соглашаясь с каждым ее словом, не успевала кивать.
- Посадим, конечно, посадим, - успокаивающе твердила она. – Вот только место подходящее отыскать, - и прищурилась на палисадник.
- Они сами покажут, - выговорившись, Зелейница немного унялась. – Походи-ка по саду.
Плавно вышагивая, младшая ворожея так и светилась от счастья; чудилось ей, цветы снежинки незримо связывают ее с сыном.
Стоило ей ступить туда, откуда она недавно явилась, как, выстрелив корнями, гипсофилы намертво вцепились в землю и, выскочив из рук Фотинии, заволновались вместе с травой, ровно тут и были.
- Кажется мне, обзавелись мы переходом, - присела Зелейница рядом с только что родившейся клумбой. – Вот только не ведаем еще, куда ведет. Лепестки этих маленьких астр прячут в себе множество преданий и имен. Неспроста лишь об одной из них мне хочется сейчас рассказать.
Опасаясь спугнуть таинственность момента, ученица тихо присела рядом и притронулась к запястью наставницы.
- То легенда, про маленького мальчика, который упал со скалы и его последний вздох превратился в этот нежный цветок, - продолжила властительница трав. – И посему именуется он…
- «Дыханием ребенка», - вырвалось у Фотинии.
Поняв, что угадала, она тоненько вскрикнула и прижала ладони к пылающему лицу.
- Зелейница, милая, скажи… - произнесла срывающимся голосом. – Ты ведь думаешь о том же, что и я? Гипсофилы как-то помогут вернуть… - и, не осмеливаясь сказать дальше, младшая ворожея примолкла.
- Твоего сына… - окунаясь все глубже и глубже в испуганную зелень глаз, промолвила наставница. – А возможно, что не только твоего… - добавила раздумчиво.
Продолжение
Предыдущая часть
Начало
