Анти хит-парад песен, под которые вместе весело шагать по просторам
Служба в армии знакомит человека с совершенно иным подходом к обыденным вещам. Даже такое тривиальное дело, как лечь в постель и уснуть, превращается в мучительную дискотеку. А почему – а потому что у нас так принято, как в известной байке-притче про обезьян в клетке и бананы.
Продолжение. Предыдущая глава.
Потом нас построили и повели на какой-то очередной «рынок призывников» -- очень все походило на невольничий рынок с продавцами и покупателями. Пришел очередной офицер и по списку прочитал фамилии. Сказал, что забирает команду в войска химзащиты. Все напряглись, Чернобыль был на слуху. Мы отлично понимали, что люди в противогазах будут защищать Родину от радиации. Когда наш поредевший отряд остался наедине, то все передохнули «Пронесло!»
После всех мытарств нас наконец-то привели в какую-то казарму с кроватями и постелью, где мы уснули глубоким сном. А утром проснувшись, обнаружили, что нас «неплохо» обнесли. У кого-то пропали личные вещи и последние рубли. У меня украли новенький ремень, он, конечно, был «деревянный», но без ремня было совсем не комильфо.
Так без ремня я погрузился со всеми на очередной поезд, который привез нас на станцию Оловянная Читинской области. Потом нас погрузили в крытые тентом «Уралы» и повезли по диким степям Забайкалья, где…машины трясло так нещадно, что мы глотали пыль и летали в кузове на деревянных скамьях. Ехали очень долго, показалось, что полдня. И наконец скрипнули тормоза, и раздалась долгожданная команда «К машине!»
Когда мы выпрыгнули из грузовиков, то мы увидели, что находимся в небольшом военном поселке с одноэтажными казармами с побеленными стенами. Нам сказали, что эта местность называется Цугольский Дацан, и что это будет наша учебная часть, учебка самоходной артиллерии. И что погоны у нас теперь черные с пушечными петлицами. Кто-то крикнул нам из ближайшего окна: «Умирайте, духи!» Стало весело.
Со всех сторон голой степи нас окружали сопки без всяких признаков жизни, привычных для наших бурятских или монгольских просторов – овцы, коровы, лошади. Даже одиноко завывающей собаки не было. Где-то вдалеке крутился на месте танк, потом оказалось, что это гаубичная самоходка. Нас опять построили и привели в казарму, где представили нас нашему старшине. Это был казах, старший сержант-дедушка Шалабаев (или Баклажанов, не помню) с хитрой усмешкой и черными усиками. У него в подчинении было два младших сержанта-черпака, мелкие сволочи, как потом оказалось.
Старшина объявил, что мы теперь курсанты или сокращенно курсы, и вечером будет учеба по «отбиванию», а пока царственно разрешил перекурить в курилке. В его манерах и походке чувствовалась барская расслабленность, этакая нега старослужащего.
Мне выдали старенький ремень «духу новое ни к чему!» взамен отсутствующего и сказали, что ремень получше я сам себе должен найти или украсть потом. «У своих что-ли?» -- с сомнением переспросил я. «Разберешься!» -- отрезали младшие сержанты.
Когда нас повели в столовую, все настроились увидеть что-то более или менее приличное с кафельной плиткой, бурлящими котлами и дымящимися чайниками. Под открытым небом на пологом склоне в землю были вкопаны рядами деревянные столы, возле которых стояли бочки с хлоркой. В бочках мыли котелки и ложки. На каждом столе для десятерых человек стоял котелок-кастрюля, из которого шел пар. В нем плавало несколько кусков вареного сала и пара кругляшек мелкой плохо очищенной картошки.
Это было жутко отвратительно и на взгляд совершенно несъедобно. Младшие сержанты засмеялись «Что мамины пирожки еще не вышли? Ничего – скоро будете жрать за милый мой!» Хлеб был полусырой, совсем не похожий на нормальный хлеб. В нем чувствовалось местами избыток соли и плохо промешанного теста. Мы поковырялись ложками в комке какой-то несоленой каши и пожевали хлеб. Есть совсем не хотелось.
Вечером в казарме нас построили перед кроватями и объявили о первой солдатской науке, науке «отбивания». Название происходит от команды «отбой», после которой мы должны за 45 секунд раздеться, уложить форму на табурет и оказаться в постелях. Чтобы нам было весело и не скучно заниматься этой «первостепенной» наукой молодого солдата – нам устроили дискотеку.
В конце прохода между двухярусными кроватями стояла высокий комод, а на нем возвышался проигрыватель виниловых пластинок. Тогда это был привычный предмет интерьера и обихода советских граждан. То, что это будет нашим ежедневным экзекутором, никто даже представить не мог.
-- Все должны успеть отбиться за время звучания первого куплета! Ну что? В этом сезоне поем о Робинзоне! – провозгласил сержант и включил проигрыватель. Закрутился диск пластинки, и игла плавно стала опускаться на звуковую дорожку. – Команда Отбой! – прозвучал голос сержанта, и началась наша дикая скачка. Мы лихорадочно сбрасывали сапоги и гимнастерки и стремились как можно быстрее упасть в койки. Так продолжалось раз 25-30, пока мы окончательно не выбились из сил.
-- Оценка удовлетворительно. Завтра будем продолжать.
Анти-хит-парад армейских песен.
1. «Робинзон» (Юрий Чернавский – Леонид Дербенев).
Любовь к этой песне была впитана мною с армейским потом, и обложка пластинки впечаталась в память навсегда. Сейчас я уже иронически все это вспоминаю, но тогда этот проклятый первый куплет «Робинзона» заставлял вздрагивать.
Песня только вышла в фильме Юнгвальд-Хилькевича «Сезон чудес» 1985 г. и издана на пластинке «Маскарад» 1985 г. Она открывала вторую сторону сборника новогодних песен, выпущенного студией «Мелодия» к 1986 году. На обороте обложки было изображено два карманных календаря 1986 и 1987 гг. – именно поэтому она пользовалась огромным успехом у старослужащих ДМБ 85-87. По традиции надо было зачеркивать крестиком прошедшие дни в календаре -- «День прошел, ну и …хрен с ним!» гласила народная солдатская мудрость.
«КарМэн»
Что же нам с ними делать... с этими песнями
2. «Яблоки На Снегу» (Михаил Муромов – Андрей Дементьев).
Эту жуткую песню, которая вызывала у моих однокашников и меня только однозначно рвотно-тошнотные эмоции, заездили тогда по ТВ и радио до полного опупения. Блеющий голос Муромова заставлял руку тянуться к пистолету переключателю каналов. Но это было еще ничего, но когда ее запел мой сослуживец в родном арт-полку, то я получил шоковый удар по психике. Сержант Миловидов (или Белотелов, не помню) был со мной в одном наряде по КПП и от безделья принялся рассуждать на тему современной поп-музыки.
-- Вот послушай. Я вот эту вашу рок-музыку просто не переношу. Там же нет красоты, стиля и хороших стихов. Вот этот «Наутилус Помпилиус» поет «Эта музыка будет вечной, если я заменю батарейки» или «Старый градусник лопнул, как прекрасно, что ты ушла»! Ну что это такое! Какие батарейки? Какой градусник? О чем это? Этот ритм бьет прямо в мозг, никакой поэзии, набор слов. То ли дело «Яблоки На Снегу» -- «Что же нам с ними делать, с яблоками на снегу». Шикарный текст! Какой образ – блеск! А мелодия…м-м-м.
Он еще пропевал все обсуждаемые куплеты – специально гнусавил «Наутилус» и пытался красиво косить под Муромова. Мне стало так противно от всего этого – что я не стал спорить, а просто вышел на улицу. После такого хотелось свежего воздуха.
Шура
ВИА «Самоцветы»
«Boney`NEM»
«Леприконсы»
И куда не взгляни, в эти майские дни всюду пьяные бродят они... -- петь жалистно
3. «Дембеля» (народная).
Очень аутентичное исполнение «старинной» армейской песни. Для понимания гражданской публики краткий словарь: дембель – солдат срочной службы, отслуживший свои 2 года, кусок – прапорщик, губа -- гауптвахта, салажата – салаги, салабоны, духи, курсы, молодые солдаты первых месяцев службы.
Эту песню пели в те годы, наверно, солдаты по всему Советскому Союзу в 70-80-х. Она уже настолько набила оскомину, что стала что-то вроде армейского анахронизма наравне с «петушиной» дембельской парадкой с аксельбантами и дембельским альбомом из бархата. Я понимаю, что она вызывает у кого-то ностальгию и выбивает скупую слезу. Но для меня она такая невыносимо пошлая и псевдогрустная, что ничего кроме улыбки и иронии не вызывает. Не случайно в культовом фильме «ДМБ» 1991 г. она звучит так комично и забавно. Смешно.
Виктор Петлюра
Увольнительная в незнакомом городе на незнакомой улице полна неожиданностей
4. «У Солдата Выходной» («Идет Солдат По Городу») (Владимир Шаинский -- Михаил Танич).
Этой песней гоняют на плацу строевым маршем все поколения солдат Советской и Российской Армии, начиная с 1976 года. Именно тогда родилась песня, специально написанная для ВИА «Пламя». Без нее не обходится ни один военно-патриотический праздник. Именно поэтому она стала каким-то фальшиво-оптимистичным гимном армии -- спросите у любого, кто только что вернулся из армии, как он относится к ней. Это что-то вроде пластикового пупса на бампере автомобиля советской свадьбы или лебедей из шин у входа в зассанный изуродованный подъезд. И там и там – ложные надежды при максимально показушном характере.
За все время службы в армии я был в законном увольнении один раз. Нас за небоевые заслуги отметили законным поощрением увольнением. Мы с товарищами подготовились, помылись-побрились, почистили-погладили форму, получили все полагающиеся документы у ЗНШ и пошли к остановке в город, она была конечная. Мы даже не дошли до нее – нас остановил патруль и велел предъявить документы.
Внимательно изучив документы, начальник патруля молодой лейтенант заявил, что мы не подписали увольнительную у командира своей части (а его не было, его замещал наш начальник штаба, точнее его заместитель майор Лисицын). Несмотря на наши возражения, что наш ЗНШ и есть командир, нас заставили снять и сдать ремни и отправили в наше дивизионное КПЗ, где мы просидели весь день, и вечером нас забрал наш командир батареи. Выходной день пропал -- было жутко обидно и досадно.
Лев Лещенко
Сладкий запах маршевой песни
5. «Лаванда» (Владимир Матецкий – Михаил Шатров).
Мы жили в трехэтажной казарме, под нами был батальон связи, а на первом – мотострелки. Когда во время обеда все строились на плацу, чтобы идти в столовую, офицер командовал «Песню запевай!» И батальон связи дружно пел «Лаванду» Софии Ротару – именно по ней мы слышали, что пора идти в столовую. Строевым маршем звучало «Любим или нет -- не знаем. Мы порой в любовь играем». Это было замечательно – такой жутко-сладкий шлягер под стук сапог теряла свой эстрадный лоск и становилась бодрой походной песней.
Впервые «Лаванда» прозвучала в эфире новогоднего телевизионного «Огонька» (Огонёк на Шаболовке, новогодняя ночь с 1985-го на 1986-й год). Потом София Ротару исполняла ее многократно с разными исполнителями. Так что наши отцы-командиры были, что называется, в тренде современных поп-хитов.
«Достояние Республики»
Продолжение следует.
P.S. Мнение автора является исключительно его личным оценочным суждением, размышлением на заданную тему, а не целью оскорбить кого-то или задеть чьи-то чувства.
Ставьте лайки, подписывайтесь, пишите свои комментарии, спорьте со мной. Если вам интересны темы культуры, музыки, кино, пластинок на которые я пишу, то читайте мой канал МУКИ ЗВУ.
