Служба в Советской Армии была для парней 80-х может не самой желанной (все-таки на гражданке 2 года веселее прожить!), но точно не потерянным временем. Во-первых, сразу повышался социальный житейский статус – «служил, значит, мужик!» Во-вторых, некоторые после «армейки» шли в милицию, куда дембелей брали охотно, да еще и с повышением звания (был сержант – будешь старшиной!). Многие начинающие водители повышали свои категории благодаря армии. Главное, что по прошествии долгого времени служба в армии уже кажется каким-то ярким и светлым этапом в жизни, за который не стыдно и где-то даже весело вспоминать.
Продолжение. Начало.
Настроение у всех на призывном пункте было разное. Помню одного парня, он все бегал с потеряным лицом. У него жена должна была скоро рожать, а его забрили на службу. Он все советовался с разными офицерами, потом через забор общался с беременной женой и ее матерью. Все успокаивали его и говорили «Зато теперь не изменит тебе. Некогда будет!»
На третий день нас наконец-то сформировали по командам и стали сажать на поезд в плацкарт. Мы один раз увидели своего офицера, который нам представил щеголеватого «красноперого» старшего сержанта-дембеля (как потом он сказал, это его "аккорд"). Тот стал нашим сопровождающим в вагоне. Когда поехали, все внимательно прильнули к окнам – за окнами в последний раз мелькали родные сосны Приангарья.
Потом за окнами стали мелькать виды Байкала. Наконец по вагонам прошелестело «На восток едем! Будем служить в ЗабВО!» Вначале нас пугали этим страшным словом «ЗабВО» -- дескать, хуже, чем там нигде нет. Но старший сержант успокоил и сказал, что дедовщина везде одинаковая и только от нас все будет зависеть.
Как он весело добавил: «Лучше кричать 2 года Ура, чем три года -- Полундра!» Вокруг него сразу сформировался свой узкий клан приспешников. Они смотрели ему в рот и внимали каждому его слову.
А сержант времени не терял – он спросил «У вас ведь еще есть свои продукты? Зачем вам сухпайком давиться, доедайте свое родное. А если кому надо будет – скажете!» Он, оказывается, получил на всех по счету сухой паек и сложил в своем купе-отсеке. За два дня, что мы ехали до Читы, он только один раз что-то раздал скромно для всех. Мало того, ретивые «прислужники» сержанта даже в конце пути предложили всем скинуться «такому хорошему парню на дембель». Кто сколько может – кто рубль, кто трешку. А что, не жалко!
Все потом увидели, как сержант в Чите выгружался с двумя огромными вещмешками, груженными банками сухпайка. Неплохо погрелся у вагонного общака.
А нас погнали на очередную призывную пересылку Антипиху. Там посадили на плацу под открытым небом. Когда повели туда, то среди всех пробежал слух, что сейчас старослужащие будут нас трясти – отнимать последние деньги. Этот момент я запомнил особо. Для себя я его назвал «золотой дождь», как бы двусмысленно он сейчас не звучал.
Идет по асфальтовому плацу колонна призывников – и все разбрасывают мелочь из карманов, поджигают желтые рубли. Звон стоял от падающих монет, как в мелодии «Pink Floyd» «Money». Один из наших выделился особо – он демонстративно поджег червонец, прикурил от него и со смехом дожег до конца. За нами бежали местные солдатики и сразу собирали мелочь с асфальта. А в конце нас так никто и не растряс.
Потом когда несколько часов просидели на плацу под жарким июльским солнцем, то поняли, что выкинули зря все деньги. Хотелось пить, а нам запретили уходить отсюда. Наконец у кого-то нашлось немного денег и его снарядили в местный чипок, он принес нам оттуда две трехлитровых банки сока. От этого сока захотелось пить еще нестерпимее. Потом нас все-таки погнали в какую-то баню.
При нашем подходе это учреждение имело пугающий и угнетающий вид. Одноэтажная кирпичная казарма, у которой сбоку стояла кочегарка на улице с огромной дымящей трубой. Кто-то мрачно пошутил «На крематорий похоже!» В бане мы быстро помылись и расстались со своей одеждой. Те кто, как и я, не стали надевать в армию приличную одежду, убедились в своей прозорливости – при выходе вся эта одежда сжигалась прямо на наших глазах в пылающей печи кочегарки.
Солдатскую форму нам выдавали на глаз, почти всем выдали размер гимнастерки «50-3» и сапоги 42-43 размера. Весело сказали: «Поменяетесь!» Я при своем 45 растоптанном, смог выпросить 44-й. Портянки почти никто не смог накрутить правильно, только человека три знали это высокое искусство. Потом из-за этого многие жутко натерли ноги. Новая форма была непривычной и сковывала движения, все смотрели друг на друга совершенно иными глазами. Мы стали другими.
Хит-парад призывника. Продолжение. Любимая кассета сторона B.
1. «Поворот» (Петр Подгородецкий, Александр Кутиков -- Андрей Макаревич).
Как справедливо мне напомнили мои читатели, без машинного «Поворота» советские парни никогда не отправлялись в долгий путь. Хоть на картошку, хоть в армию. Для того чтобы начать петь «Поворот» не требовалось знать мелодию и весь текст – она была в молодой крови вместе с энергией и куражом. Когда замученный капитан попытался нас построить в подобие колонны и заставить петь «Идет Солдат По Улице», то мы с каким-то остервенелым протестом стали петь в маршевом ритме «Вот новый поворот! Что он нам несет!» Капитан не стал возмущаться, ему было пофиг.
Песня была написана на мелодию Подгородецкого, которую он по своей версии сочинил еще в 1976 г. во время службы в армии. На аранжированную Кутиковым более агрессивную мелодию Макаревич написал текст, в результате чего появился канонический «Поворот», впервые записанный для магнитоальбома «Маленький Принц» 1980 г.
Квартирник у Маргулиса
Петр Подгородецкий
«Большая Разница»
Ремикс
2. «Веселье Новогоднее» (Юрий Лоза).
Лозу мы пели с гитаристом почти слово в слово – все уже хорошо знали и любили творчество стебного исполнителя забавных песенок. В первый раз я послушал кассету «Юрий Лоза и группа «Примус» еще в 9 классе. Мы уже тогда почти наизусть помнили главные хиты – «Девочка Сегодня В Баре», «Папа Купил Автомобиль», «Исполнительный Лист», «Баба-Люба», «Над Деревней Клюевкой» и др.
Это сейчас Юрий Лоза стал плоскоземельщиком и главным критиком основателей западной рок-музыки: «Beatles», «Rolling Stones» и др. А тогда он писал просто хорошие песни, которые знала вся советская молодежь.
3. «У Павильона «Пиво-Воды» (Глеб Горбовский).
Была в нашем репертуаре и такая песня. Я раньше слышал только два первых куплета, больше не знал. А здесь впервые услышал полный вариант. При исполнении особо смаковалась фраза «оба глаза лейтенанту одним ударом погасить!» -- рядом ходили в основном одним летехи и старлеи.
«Тогда я сочинил много похабных песен. Потом все их забыл, тетради с записями уничтожил. А «Фонарики» остались. Как и «У павильона «Пиво-Воды». Но это уже из 60-х. Я тогда жил в Питере на Васильевском острове, угол Малого проспекта и 9-й линии. Там на первом этаже был пивбар, а напротив часовенка. Стояла зима. Как-то вижу — из пивной не спеша вышел милиционер и упал в сугроб. Упал, лежит: ему хорошо: Я пришел домой и написал: «У павильона „Пиво-Воды“// Лежал счастливый человек.// Он вышел родом из народу,// Ну, вышел и упал на снег…» (Г.Горбовский).
Михаил Шуфутинский
Маршал
Алексей Булдаков
«В нашу гавань заходили корабли»
4. «Помнишь, Девочка» (Александр Новиков).
С этой песней у меня связаны особые воспоминания. У нас рядом с нашим микрорайоном Юбилейным расположены заливы Иркутского водохранилища, где по берегам было множество дач. И мы однажды осенью с пацанами пошли «за яблоками». Идем и сами другу друга пугаем историями о том, что вот где-то один сторож вместо соли зарядил ружье дробью и одному парню в лицо выстрелил. Тот ослеп и оглох и теперь сидит один дома, и никто к нему не ходит. Жуткая история!
Под покровом темноты мы, пугаясь собственной тени, нарвали незрелых слив с кустов, которые сами перевешивались через забор. Залаяла где-то рядом собака, зашумели в соседнем доме, и мы рванули прямо через невысокие изгороди и колючки живых заборов.
Это был эпический забег – через гору у Ершовского залива мы перемахнули минут за 10. Очухались уже возле своих хрущевок. Нам эти сливы нафиг не были нужны, больше половины рассыпали во время спринта. Отдышались, рассмеялись и пошли домой. А через неделю я в соседнем доме из окна услышал этот новиковский концерт «Вези Меня, Извозчик» на огромном катушечном магнитофоне «Ростов».
«Первый и главный альбом. Записывали его подпольно, тайно, по ночам. Опасались, что пронюхают в КГБ, посадить — не посадят, но сделать задуманное не дадут. Очень на этот счет заблуждались. Выход «Извозчика» оказался бомбой. Дальше — слежка, арест, допросы и 10 лет лагерей». (А.Новиков).
Свой самый известный магнитоальбом «Вези Меня, Извозчик» Александр Новиков записал в 1984 г., после чего был арестован и осужден на 10 лет тюрьмы. Вышел уже после перестройки в 1990 г. и реабилитирован. В 1991 г. пластинка была официально выпущена на студии «» и у меня она есть.
Высоцкий с любимой песней
5. «Письмо В Редакцию телевизионной передачи «Очевидное — невероятное» из сумасшедшего дома — с Канатчиковой дачи» («Про Бермудский Треугольник») (Владимир Высоцкий).
Я слышал песню кусками еще в школе, но самый лучшее знакомство с ней момент я получил в институте на первом курсе. Когда мы только-только приступили к учебе -- по факультету пролетел слух, что будет «какая-то творческая встреча с песнями Высоцкого». На нее продавались билеты – мы взяли и всей нашей компанией вечером пошли послушать любимые песни.
На сцене в актовом зале нашего политеха сидела пара мужиков, каких-то его друзей. Они рассказывали о Владимире Семеновиче и показывали на большом экране кинозаписи песен из фильмов и телепередач, вырезанные цензурой. Вот тогда я увидел песню «Дорогая Передача», записанную для «Кинопанорамы» в 1980 г. Я и все студенты в зале были в диком восторге от песни, да и вообще от песен Высоцкого.
Поэтому, когда я услышал ее вновь в любительском исполнении на призывном, то нахлынули самые лучшие чувства. Народ внимательно слушал, никто не подпевал, потому что тогда еще мало кто знал слова песен Высоцкого, кроме «Гимнастики». Но всем очень понравилась.
Николай Фоменко
Знаменитый шлягер дворов 70-80-х был известен не меньше, чем потом в 90-х его тезка от «Иванушек-Int».
6. «Тополиный Вечер» («Тополиный Пух») (народная).
Самый сексуальный шлягер дворовой школоты 70-80-х. Все удивлялись, почему я упомянул в прошлом выпуске своего канала эту песню – из-за названия все путают ее с творчеством «Иванушек Int».
А мы ее пели еще в пионерском лагере в 7 классе, уже тогда по лицам мальчишек блуждали глумливые улыбки при фразе «Встанешь ты смущенною больше не девчонкой и стряхнешь с коленей тополиный пух!». По-моему, без него не обходилась ни одна посиделка с гитарой в советских дворах.
Николай Гаврилов
«Простые Вятские Парни»
7. «Мама Не Ругай Меня, Я Пьяный» (народная).
Да, была эта песня. Ее подхватывали многие, особенно, когда в руке была бутылка пива. Хотя офицеры пытались призывников «строить» на тему пьянства, но все из под полы наливали и пили. Потом в моем полку ее пели дембеля в каптерке, текст отличается местами. Ее авторство приписывают многим исполнителям, но точной информации нет.
Виктор Петлюра
Красная Плесень
Эхо событий на Даманском
8. «Я Ухожу Сказал Парнишка Ей Сквозь Грусть» (Николай Петров).
Когда я уходил в армию, то не слышал этой песни. Потом уже в полку как-то слышал всего один куплет на учениях. Мне ее напомнил один из читателей моего канала. А между прочим, для нашего ЗабВО, где я служил, это была знаковая песня. Когда мы служили в своем арт-полку, то офицеры нам постоянно твердили, что главный наш враг – китайцы и надо готовиться к войне с ними. Рассказывали нам страшилки про коварных китайских диверсантов, которые «вырезают» целые заставы ночами без единого выстрела – шомполом в ухо!
Трагическая история песни «Я Ухожу» оказалась не такой давней. Написана она была рядовым Николаем Петровым, служившим на погранзаставе Ивана Стрельникова во время конфликта с китайцами на острове Даманском в 1969 г. Он стал известен всем, когда весь мир узнал о вооруженном столкновении советских пограничников и китайских солдат-провокаторов 2 марта 1969 года из его фотографий.
Николай Петров на заставе занимал должность фотохроникера и киномеханика. Дело в том, что он с детства увлёкся фото-, и киносъёмками. Николай посещал занятия на любительской киностудии, читал много специальной литературы. Снял и смонтировал до призыва в армию несколько короткометражных фильмов. В те годы китайские солдаты и гражданские лица неоднократно нарушали советско-китайскую границу и совершали провокации. Для документальной фиксации этих нарушений на пограничных заставах на границе с КНР и была введена эта должность.
Он погиб от пуль китайских нарушителей границы в первые минуты вместе со своим командиром, успев сделать несколько снимков своим фотоаппаратом. Потом эти снимки облетят весь мир, убедительно доказав вину китайцев в начале конфликта. Он успел прослужить всего три с половиной месяца и сам неосознанно предсказал свою судьбу, написав трагический реквием для всех погибших. Стихотворение называлось «Шумит Сосна».
Потом песня «Я Ухожу» получила свое второе рождение, началась война в Афганистане – в Союз пошли цинковые гробы и в строчках песни появились другие слова. Песня стала народной.
Юрий Жерлов
Куда уходит детство...
9. «Все Пройдет» (Максим Дунаевский – Леонид Дербенев).
Песня Михаила Боярского из прочно забытого фильма «Куда он денется!» 1981 г. была тогда очень популярна, под нее мальчики с девочками на дискотеках обжимались на медляках. Мы услышали ее тогда на пересыльном пункте, когда кто-то снаружи за забором включил магнитолу, чтобы призывникам было хорошо слышно. Было грустно и светло на душе.
Заворотнюк и Боярский
Лев Алексеев
«Новогодний аттракцион-81»
The Undertakers
10. «Я С Детства Выбрал Верный Путь» (Андрей Макаревич).
Ну эта песня была как веселый мажорный рок'н'ролл призывника. Мы сами себя бодрили ее исполнением, наряду с «Поворотом». Тогда еще слабо представляли, что значит «служить всего два года!» Слушать на 23:06 мин.
Александр Градский
Конец стороны B. Смени кассету! Продолжение.
Ставьте лайки, подписывайтесь, пишите свои комментарии, спорьте со мной. Если вам интересны темы культуры, музыки, кино, пластинок на которые я пишу, то читайте мой канал МУКИ ЗВУ.
Предыдущие материалы по теме «Дворовой шансон»:
Дворовый хит-парад пионерского детства в СССР. Часть 4. Сиротские жалостные песни беспризорников
Русский городской романс в СССР. Часть 5. Сны о России – белогвардейский шансон. Сторона 2.
