Мы со Славой поженились, уже будучи совсем взрослыми людьми. У него за плечами было аж два брака и пара ребятишек, а я хоть и не выходила замуж, жила с мужчиной почти 5 лет, правда, ничего, кроме стресса и комплекса неполноценности, не приобрела. Этот мой прежний гражданский муж был, что называется, пьющим: прикладывался по вечерам, чтобы «снять стресс». Сначала понемногу, а потом рюмочки стали проскальзывать и в обед, и даже на завтрак... Тут я поняла, что надо делать ноги. Впрочем, уже теперь, разбирая перипетии первого моего, с позволения сказать, замужества, я пришла к выводу, что главная беда была даже не в его пьянстве. Он не был мужчиной. Да, такой неутешительный диагноз. Если вы подумали, что я про его бессилие в постели, вы ошибаетесь. В постели он как раз кое-что мог, по крайней мере поначалу, пока совсем не спился. А вот в остальном действительно был бессилен, полностью бессилен. До смешного доходило: я сама орудовала дрелью и молотком, а он лишь стоял рядом и давал советы. Да ладно бы дрель! Он не мог решить ни одной проблемы. Заклинил замок — я шла искать слесаря, чтобы открыл дверь, спустило колесо автомобиля — снова я, канализация забилась — сантехника вызываю и разговариваю с ним опять я, потому что благоверный уже наклюкался и прячется в дальней комнате: ему, видите ли, неловко выходить к мастеру в трусах и с запахом.
И так во всем. Во всех чисто мужских делах. Он их боялся, что ли, ни разу так и не решился к ним подступиться.
Возможно, потому и пил. Пил от осознания собственной никчемности. Впрочем, это дело прошлое. Вернемся к Славе...
После расставания с моим выпивохой идти мне, к слову, было совершенно некуда. Я приехала в Екатеринбург из маленького поселка, где жили мои родители и брат с семьей. Все они ютились в небольшой трешке, где когда-то мы с братом выросли, но сейчас я бы туда и не сунулась. Их и так там пять человек! Поэтому я уехала жить к подруге Зойке, которая на тот момент тоже рассталась со своим мужем и мечтала о свободе. А значит, об удовольствиях... Компании собирались у нас через день, и в одной из них я углядела Славу. Нет, к серьезным отношениям я была не готова, но он мне приглянулся. Спокойный, улыбчивый и совершенно непьющий — да, это был в моем случае серьезный аргумент! А еще он за пять минут починил кран на кухне у Зойки — тот тек вторую неделю к ряду. Ну вы понимаете, тут уж я устоять не могла...
Славка начинал отношения очень осторожно, боясь вызвать во мне воспоминания о прошлом, не торопил меня с переходом от цветочно-конфетной на новую стадию — видно, его Зойка хорошо подготовила. Я постепенно поняла, что этот мужчина мне подходит идеально, полюбила его страстно и видела, что у него тоже планы серьезные... Но только через год он решился предложить мне узаконить отношения.
Свадьба была скромной, в маленьком ресторанчике — человек десять нас было. И переехала я к нему. В нашей семейной идиллии было лишь одно темное пятно: общая площадь со свекровью. Нет, я не из тех невесток, что воюют с матерью мужа по должности. Я мирный человек, правда! Но это была женщина с несносным характером. Несмотря на все мои попытки сблизиться, решать все сообща, очень сдержанно и крайне уважительно принимать ее аргументы, она виртуозно выводила меня из себя в любой ситуации, доводила до слез придирками и капризами. Увы, получая небольшие зарплаты, мы с мужем не могли позволить себе снимать даже однушку, а это сожительство грозило стать катастрофой. Я терпела ее почти безропотно. Слава делал все, что мог... Но эту ведьму ничто не пробирало. Через пару лет у нас родился сынок Владик. И тут свекровь получила новое поле брани. Я все делала плохо: не так пеленала, рано отняла от груди, давала много воды, приучала к подгузникам, а это вредно... Даже кашу я варила неправильно! Мешала не в ту сторону! Вы когда-нибудь задумывались, в какую сторону мешать кашу? Вот и я не задумывалась, пока мне не указали. Если раньше я могла скрываться от нее на работе, то теперь, сидя в декрете, лезла на стену. Гулять с утра до вечера с коляской же не будешь! Надо же дела какие-то делать...
«Ну, потерпи, милая, — успокаивал меня Славка, — с матерью тяжело, я знаю. Она всю жизнь была такой. У нее даже подруг нет из-за ее гадкого характера. Я постараюсь что нибудь придумать, чтобы съехать отсюда к весне... Ну не выгонять же старуху на улицу!»
Это он о том, что свекровь жила у нас, а не мы у нее. Квартира была собственностью Славки, а у старухи имелась своя площадь. Правда, в другом городе, и там жили Славина сестра с мужем. Когда-то, после смерти Славкиного отца, главного инженера завода, семья поменяла четырехкомнатную большую квартиру на две отдельные. Славке досталась двушка, а матери маленькая трешка, сестра же была еще несовершеннолетней. Потом она выросла, вышла замуж и выгнала вредную маму из дома. «Ну невозможно с ней жить!» — заявила Славке младшая сестренка. А ему что делать? Он, конечно, маму приютил... Так что эта особа жила у нас в гостях. Но, разумеется, не могло быть и речи, что-бы напомнить свекрови о том, кто в доме хозяин!
Однажды Славка приехал с работы и пожаловался мне на плохое самочувствие. Он отказался от еды и прилег на диван, с которого больше не встал. Оторвавшийся тромб не дал ему ни единого шанса, и муж мой умер у меня на руках в 40 лет... После похорон свекровь словно с цепи сорвалась. Началась самая настоящая травля: она не давала мне покоя ни днем ни ночью. Она изводила даже ребенка. А на мои слова о том, что пора одуматься и пожалеть хоть собственного внука, эта стерва ответила: «Откуда мне знать, что мальчишка — мой внук, может, ты его нагуляла на стороне!» Я готова была взорваться и напомнить, что, строго говоря, эта мегера жила у меня! Нас с Владом Славка успел здесь прописать. Да еще и завещание оставил. Но свекровь всем своим видом показывала, что не собирается съезжать.
«Хочешь воевать? Будем биться не на жизнь, а на смерть! — написано было у нее на лбу. — Выживших не будет!»
Ну, собственно, прописка пропиской, однако не гнать же ее на улицу. И встал вопрос поиска спокойного жилья. Даже не ради меня, мой маленький сын стал нервным, не спал по ночам... Это уж никуда не годилось! Зойка предлагала выселить ее по суду, но я не готова была судиться с матерью покойного мужа! Это, так сказать, его наследство, и крест этот мне нести... Однажды, забывшись тяжелым сном после очередной неприятной стычки со свекровью, я увидела во сне Славика. Я бросилась к нему на грудь и плакала взахлеб, жалуясь на его мамашу. Помню, я все причитала:
—Зачем ты бросил нас? Она меня изводит! Мне так плохо без тебя!
А муж мой в том сне все качал головой, сокрушаясь, и повторял:
— Знаю, моя милая, знаю. Я пришел, чтобы помочь тебе.
— Как помочь? — встрепенулась я. Но ответа не узнала, потому что в дверь мою начала барабанить любимая свекровь с криком: «Угомони же сына!» Это значит, что ребенок проснулся и хнычет, а нежная бабуля желает спать в тишине...
На следующий день, вернее, ночью Слава снова пришел во сне и, утешая меня, сказал: «Все изменится, вот увидишь, все очень скоро изменится... Я ее приструню, раз она не хочет по доброму, я заберу ее к себе...» Я была ужасно рада видеть мужа, пусть и во сне. Слышать его голос... Но я отчетливо понимала, что ничем он не поможет. Ну что может измениться? Проснувшись, я плакала от горя и обиды... А весь тот день посвятила поиску квартиры, которую можно было бы снять подешевле.
Но знаете, не понадобилось! Через день моя свекровь пропала. Причем совершенно неожиданно. Она из дома-то почти не выходила, а тут как сквозь землю провалилась. Через три дня я подала заявление в милицию об исчезновении. Объехала все морги, хотя была почти уверена, что она жива. Слава всегда мне говорил, что у его матери отменное здоровье. С чего бы ей умирать! Да и за те 3 года, что мы прожили вместе, я ни разу не видела ее больной.
Нашли ее через пару недель — выловили из сети. Как она могла оказаться в воде, до сих пор неизвестно.
Следов насильственной смерти на теле не обнаружили. Не могу сказать, что я носила траур, но это другое... Тут все решил Слава. Вы можете сказать, что я жестокая, что я чудовище, но я приняла помощь покойного мужа,вот и все. Ради нашего сына приняла.
