Невостребованное письмо-6
День за днем читал Юрий Григорьевич письма своего непризнанного сына Юрия его же покойной ныне супруге Эммочке. Удивительно, что эти обычные с виду листочки, исписанные мелким мужским почерком, один за одним, последовательно и настойчиво, слой за слоем, словно снимали заскорузлую, отмершую кожу с него же самого.
Было это болезненно. Порой, нестерпимо больно. Иногда отдиралось с кровью. Так освобождают рану от всего наносного, лишнего, чтобы уже промыть как следует, обработать и перевязать. И пока идет эта необходимая работа, больной узнает истинную сущность своих лекарей. Он видит их усилия, их знания и опыт, их желание и умение совершенствоваться.
Юрий Григорьевич с удивлением узнавал неизвестные ему стороны характера своей жены Эммочки. Ее образ виделся ему лишь в отражении писем Юрия. Но какой это был образ! Как бесконечно была добра и заботлива по отношению к незнакомому пареньку его супруга! Как настойчиво и ласково покрывала она все недостатки и промахи своего мужа!
Выгораживала Юрия Григорьевича перед его сыном. Оправдывала, приукрашивала, придумывала ему оправдания. Эммочка описывала своего супруга таким, каким, должно быть, она хотела бы видеть его... Ведь не может же быть такого, чтобы эта умная женщина заблуждалась относительно истинной сущности Юрия Григорьевича!
Но какие удивительные метаморфозы происходили с молодым человеком по имени Юрий Юрьевич! Вот он готовится стать отцом... Именно готовится! Настраивает себя на осознанное, вдумчивое, ответственное отцовство. Эммочка лишь легонько, совсем незаметно подталкивает паренька в нужном направлении.
" Эмма Ивановна! Вы не представляете, как обрадовалась моя Оленька, когда мы, вроде бы неожиданно, оказались в центре торговых рядов! Я сказал ей: выбирай, чего тебе хочется! Я куплю тебе все, на что ляжет твой глаз. Понемножку - но всё куплю!
Оля выбрала зелень, моченое яблоко, горстку свежей черешни, почему-то плитку терпко пахнувшего фруктового чая и граненый стакан топленого молока с коричневой корочкой. И за всё это богатство я отдал совсем немного. Мы еще купили мелкого молодого картофеля, бочковую селедку и дома устроили пир!
Я по-прежнему настаиваю, Эмма Ивановна, никаких денег нам не посылать. Я мужчина, глава семьи, я должен сам обеспечивать потребности своей жены и нашего будущего ребенка. И учиться предугадывать их желания! Ведь это так приятно - проявлять заботу о тех, кого любишь."
Юрий Григорьевич задумался. Вспоминал. А как он заботился о жене, когда та готовилась стать матерью? Помнится, однажды, когда Эммочке недомогалось, взялся пожарить картошку на ужин. Злился, дергался, не усмотрел - половина сгорела... Больше не кулинарничал.
Даже перед самым роддомом супруга сама убиралась в квартире . Он только воду набрал в половое ведро и вылил потом. У Эммы поясница болела. В магазины не ходил, лакомствами жену не баловал. Но всегда отдавал жене большую часть зарплаты. Зато потом и на отпуск не брал из семейных денег - достаточно скапливал.
А вот уже и про дочку пишет Юрий. Ту самую Верочку, чье письмо лежало на почте невостребованным. Каким замечательным отцом стал Юрий Юрьевич! И все опять же благодаря Эммочке. Чужой для него женщины...
Как Эмма мудро направляла молодого папашу! Как ненавязчиво, незаметно учила его всему тому, что никогда не делал ее супруг для своих детей. А они - жена, сын, дочь - оказывается хотели, чтобы папа был с ними на снежной горке, чтобы сидел на утреннике в детском саду, чтобы проводил первый раз в школу...
Как много пропустил Юрий Григорьевич в жизни своих детей! Он отгораживался от их мелких забот газетой, футболом, усталостью, желанием полежать в тишине, пока они с матерью гуляют на улице или смотрят представление в цирке. И ведь не сказать, чтобы была у Юрия Григорьевича сверхответственная работа, выматывающая все силы. Обычный экономист на отлаженном производстве.
Эмма и то сделала более заметную карьеру. Начинала рядовым продавцом в хлебном магазине, а стала администратором огромного универсама.
Разве она не уставала? Разве у нее не случалось горячих дней, отчетов, неприятностей? Она возвращалась с работы - и начиналась новая вахта. Многостаночницы. Воспитательницы, поварихи, прачки, уборщицы.
И никогда Юрий Григорьевич не слышал жалоб жены. Он вообще считал, что Эммочка вполне счастлива с ним, любимым мужем.
Любил ли он сам Эмму? Какой трудный вопрос... С кондачка и не ответить... Не изменял. У них была хорошая, положительная семья. С такой удобной женой разве могло быть иначе?
...Каждый день Юрий Григорьевич собирался ответить на письмо Веры. Он уже высчитал: ей семнадцать лет. Жива ли ее мать? Как умер отец? Почему это произошло с совсем еще молодым человеком? Его сыном...
