И вдруг Ксанке стало плохо.
Она обмякла в руках Фомы, сползла на пол.
Марья продолжала креститься.
А потом услышала громкий плач сына, побежала.
Из комнаты, в которой спал ребёнок, через распахнутое окно выпрыгнул кто-то.
Сердце Марьи остановилось.
Её маленький сын плакал навзрыд. Ещё никогда Марья не видела его таким. Взяла его на руки, стала совать грудь, но ребёнок не успокаивался.
"Повесть об окаянной" 31 / 30 / 1
Она бросилась к окну, чтобы закрыть. Не помнила, что оставляла его открытым.
Сердце болело, ноги и руки тряслись. Марья присела на кровать, боясь упасть с сыном.
— Прости меня, мой Васечка, что бросила тут тебя одного! Прости меня, Васечка.
Марья и качала его, и целовала, и прижимала к себе, никак не могла успокоить.
А тем временем Ася так и крутилась волчком, а потом обессиленная упала.
Ксанка смотрела на Фому глазами полными слёз.
Он целовал её и шептал:
— Не покидай меня, любимая!
Фома поднял Ксанку на руки, переложил на кровать.
— Да пусть у тебя хоть десять детей и десять мужей! Я всё равно тебя любить буду!
Но Ксанка молчла.
Фома подошёл к Асе, присел рядом с ней, стал нащупывать пульс.
— Жива… Чертовщина какая-то тут у вас происходит! Утром съедем отсюда, Ксаночка! Я беречь тебя стану. Плевать на всех!
Фома отнёс Асю в Ксанкину комнату.
Бледное лицо гостьи не было похоже на живое.
Мраморную статую оно напоминало.
Фома осторожно положил Асю на кровать и прошептал:
— Что ни сумасшедшая, то красоты неписаной!
Он провел пальцами по губам Аси и вздрогнул.
Быстро отодвинулся от неё. Но руки и губы сами тянулись к её лицу.
И вот уже Фома целовал Асины бледные щёки и приговаривал:
— Какая же ты… Какая же ты…
А потом вздрогнул. Встал с кровати, стал озираться по сторонам. Вытирал рукавом свои губы, до красна их натёр, до алых пятен на рубашке.
Стал пятиться из комнаты. Спиной натолкнулся на Марью.
Она вскрикнула, зашипела на него:
— Чего ты тут ходишь и пугаешь? Я сына только успокоила.
Фома смотрел на Марью и не узнавал её. Тер глаза, а потом выбежал из дома.
Марья перекрестила его вслед со словами:
— Вовремя бежишь, парень…
Весь день и Ксанка спала.
Проснулась ближе к вечеру. С трудом поднялась с кровати. Пришла в комнату к Марье и спросила:
— А день сегодня у меня рабочий?
— Нет, — огрызнулась Марья. — Среда сейчас. Ты скажи мне, Ксанка, откуда все эти нечисти к тебе лезут?
— Какие нечисти?
— Те, что ходят к тебе. Иди знакомься в своей комнате.
Ксанка пошла. Но никого не обнаружила.
Вернулась к Марье и сказала:
— Нет там никого.
— Как нет? — Марья вскочила на ноги и побежала проверять.
Аси и впрямь не было.
***
Фома теперь избегал Ксанку. Она не помнила тот вечер, Марья рассказала всё, но Ксанка не верила.
Мать Фомы ходила важной, перед Ксанкой вздёргивала подбородок.
Через три месяца Фома женился.
Ксанка проплакала несколько дней.
Когда видела жену Фомы, завидовала. А ещё через полгода заметила её с животом.
Пришла домой, рассматривала себя, гладила свой живот и думала о Фоме.
Как-то пошла за водой. Раньше это делала Марья. Не доверяла Ксанке, всё думала, что утопится она. А тут Марья приболела. Руки ослабли, не могла ничего удержать.
Ксанка наполнила вёдра. Присела на берегу.
Ласковый плеск реки успокаивал сердце. Он как будто зализывал раны шершавым кошачьим языком.
— О, старая знакомая, — услышала Ксанка за спиной.
Оглянулась.
Фома улыбался и держал в руках букетик цветов.
— Это тебе, — произнёс он. — Помнишь, как ты радовалась цветам?
Ксанка кивнула. Она не ожидала увидеть Фому, ещё больше не ожидала, что он с ней заговорит. Руку к цветам не протянула.
Следующая фраза Фомы больно ударила по сердцу.
— Я Людмиле принёс, а она чихать стала от цветов. Попросила унести. Я хотел выбросить на улице, увидел, что ты идёшь за водой. Решил, что тебе будет приятно. Ты прости, что мы с тобой так разбежались. Какой-то морок на меня напал. Не мог без тебя даже дышать. А теперь смотрю на тебя и стыдно становится. Ты будешь счастлива и без меня.
Ксанка молчала.
— Молчишь… А чего ты ждала? Все были против нас! И мать моя была против. Знаешь, как она сдала после моей любовной связи с тобой? Постарела сильно. Она и Людку пилит. Покоя ей не даёт. А ты так ничего и не помнишь? Та женщина говорила, что детей у тебя много. Я на сына своего насмотреться не могу, а ты отдала своего.
А ту молодую женщину до сих пор ищут. Женой председателя Митрофановки она оказалась. Он за неё несметные богатства обещает. А она красивая. Такую один раз увидишь и на всю жизнь запомнишь. Я её ни с кем не смог бы спутать.
Ксанка не помнила лица той гостьи. Как ни старалась, не выходило ничего.
Фома присел рядом.
— Ну не хочешь букет брать, я его в реку кину. Пусть плывёт…
Он вдруг взял Ксанку за руку и прислонил её ладонь к своим губам.
Ксанка руку не убирала. Она до сих пор любила Фому. До сих пор помнила, каким коротким было их счастье, какой счастливой она была с ним.
Тяжело вздохнула.
— И вроде бы морок прошёл, — прошептал Фома, — а что-то есть такое, что к тебе тянет.
Ксанка улыбнулась невольно.
А когда Фома коснулся её губ своими губами, обвила руками вокруг его шеи.
Закрыла глаза.
«Боже мой, — подумала она, — пусть мы так и будем сидеть здесь одни…»
Но Фома быстро оттолкнул её. Встал на ноги, отряхнул штаны.
— Ой, что-то мне подурнело, — произнёс он. — Пойду я…
Ксанка сказала ему вслед:
— Приходи завтра с сумерками под липу…
Она говорила, а сама удивлялась, что эти слова вышли из неё.
Говорила так тихо, что Фома мог и не услышать.
Но он услышал и пришёл.
Не было слов, обид, обещаний. Были только объятия, поцелуи…
Ксанка пришла домой к утру.
— Я из-за тебя не спала, — ругалась Марья. — Где ты ходила, Ксанка?
Но Ксанка вся светилась счастьем.
Очень скоро заговорили о её связи с Фомой.
Приходила Людмила с грудным ребёнком на руках, с порога сказала:
— Дай тебе в глаза посмотрю!
— Смотри, — произнесла Ксанка. — Что усмотрела?
Людмила вручила ребёнка Марье, а сама схватила Ксанку за волосы.
Та стала сопротивляться.
Обе визжали, пока Марья не крикнула:
— А ну разошлись, собаки!
Марья отдала плачущего ребёнка Людмиле и выпроводила её из дома. А сама схватила палку и произнесла:
— Ну я тебе покажу, сумасшедшая! Я тебе покажу, как мужику голову морочить!
Ксанка огрызнулась:
— Ты за своим мужиком следи. Что-то ты палкой нелюдимую не отходила!
Марья тотчас успокоилась. Опустила голову.
— Если бы не ты…
Она не стала договаривать, ушла к себе.
А Ксанка усмехнулась ей вслед.
Никакие сплетни, никакие уговоры не могли остановить вновь вспыхнувшие чувства Фомы к Ксанке.
Когда Ксанка поняла, что беременна, сказала Фоме.
Он обрадовался и предложил сбежать.
К побегу готовились недолго. Уже следующей ночью под липой Ксанка ждала Фому. А он не пришёл.
Прождав четыре часа, она вернулась домой.
А утром пришла мать Фомы и сказала, что на её сына ночью напали, и он теперь в тяжёлом состоянии.
— Иди, окаянная, — рыдала женщина, — тебя он зовёт!
Ксанка пошла вместе с Марьей.
На Фоме не было живого места.
Людмила сидела рядом с ним и держала за руку.
Увидев Ксанку, жена Фомы вышла.
Ксанка склонилась над любимым.
— Назови его моим именем, — прошептал Фома.
Приехавший врач сказал, что везти Фому куда-то бессмысленно.
Настоятельно посоветовал родственникам поскорее проститься с избитым.
И уехал… Мать Фомы умоляла Ксанку не уходить домой.
— Сиди с ним, он только тебя ждёт…
И Ксанка сидела рядом.
Продолжение тут
Дорогие читатели! Поздравляю вас с Благовещением!
Желаю вам добра, долгих и счастливых лет! Верьте в лучшее, и пусть всегда с вами будет Ангел-хранитель!
С моими каналами продолжают происходить чудеса чудесные. Пока буду публиковать здесь.
А дальше — время покажет!
