Всё могу понять, сам делаю много несправедливого и циничного "в интересах дела", сам совершаю много ошибок. Могу понять даже смерти, которых могло не быть. Ведь человеческий ресурс – это предмет статистики. А не пойму и не прощу одного.
Сегодня разыскивал один крохотный рассказик писателя Максима Яковлева и машинально прочёл весь текст, в котором он цитировался. Текст написан в апреле прошлого года. Уже были "трудности". Но было много надежды.
О, я знаю! Вера, питающаяся надеждой, слаба! Моя иссякла летом, и осиновый кол в начале ноября ей вбивали уже в спину.
Смотрю теперь на всё сухими глазами. Спокойно. Без стыда за своё тогдашнее прекраснодушие. Без сожаления о том, что оно прошло. Как на фотографию давно оплаканного покойника. Ничего и никого не жалко.
Но смерти того, чего не жалко, не прощу.
Войной убивают тело, а трусливой ложью убивают душу. Нельзя убивать души людей. ("Населения", как они говорят и думают).
Никогда было нельзя, и сейчас нельзя тоже. Нельзя пытаться убивать души людей. Выдавливать, вытравливать из них остатки того, о чём в тех рассказиках М. Яковлева написано.
Нельзя превращать людей в наркоманов, накачивающих себя всё большими и большими дозами успокоительной лжи – чтобы жилось не страшно, когда становится всё страшнее. Нельзя.
Потому что тогда в победе не будет смысла. Ради чего она тогда, ради кого? А если в победе нет смысла, её не будет.
Мы всегда думали, что война – это время правды. Время предельной ясности. "Братья и сёстры". А оказалось, что мы были дураки? "А жизнь – она вот такая"?
Хорошо. Пусть. Но этого непрошеного знания я им не прощу.
Нет, я не собираюсь всю жизнь носиться с ним, как нытик с загипсованной рукой. Я постараюсь жить так, будто бы этого знания у меня нет. Я его забуду. Потом. Вот только переведу дух...
Слышите? Вас – нет.
А мы ещё будем.
