Солдатам пришлось жёстко экономить продукты – в пищу пошли сапоги, ремни, солидол и даже запчасти от гармони.
Оказаться в открытом океане на дрейфующей посудине – один из самых больших страхов для моряка. Когда не остаётся надежды выбраться своими силами или позвать на помощь, а запасы провианта скудеют, уповать остаётся только на чудо. И порой чудеса случаются.
Записали в пропавшие без вести
В далёком 1960 году, 17 января, на Дальнем Востоке разыгрался небывалый шторм. Обрушившись на советские Курилы, ураганный ветер играючи оторвал от швартовочной мачты и унёс в океан самоходную баржу Т-36, стоявшую у острова Итуруп.
На самом деле, в тот день баржи такого класса вообще не должно было быть на воде – декабрь и январь в этих краях приходятся на сезон сильных бурь и все суда подобного класса затащили тракторами на берег. Однако именно 17 января одну-единственную баржу спустили на воду, чтобы разгрузить груз мяса с корабля-рефрижератора. На борту в роковой день оказались четверо солдат срочной службы – Асхат Зиганшин, Филипп Поплавский, Анатолий Крючковский и Иван Федотов.
Никто из них, кстати, официально не был матросом – вся четвёрка служила в стройбате, а хоть какой-то опыт взаимодействия с кораблями был только у 22-летнего старшины баржи Зиганшина, обучавшегося вождению маломерных судов.
Поняв, что баржу уносит в океан, солдаты запустили двигатель и пытались маневрировать, избегая столкновения со скалами, пока судёнышко мотало туда-сюда по заливу Касатка. Противостояние волнам продолжалось 13 часов, пока в баках не кончилось топливо. Попутно выяснилось, что в шторме была разбита рация, а также уплыл в неизвестном направлении бак с питьевой водой. В итоге волны вынесли баржу в океан.
Как назло, акваторию, куда попала баржа, именно в этот период на целый месяц закрыли для судоходства и авиации в связи с испытаниями ракет. Солдаты даже мрачно шутили, мол, что если по ним попадут, то найдут быстрее. А искать их, кстати, и не собирались – на родине всех четверых признали пропавшими без вести (а по факту – погибшими). Никто не верил, что в таком шторме можно уцелеть на скромной Т-36, которая попросту не предназначена для большой воды.
Суп из сапога
Но срочники-стройбатовцы выжили и даже сохранили армейскую дисциплину. Осознав, в каком положении оказались, в первую очередь солдаты провели ревизию имевшихся на барже припасов. Получилось негусто – буханка хлеба, немного гороха и пшена, полторы банки тушенки, чуть больше килограмма свиного жира, а также ведро картошки. Только вот последняя во время шторма пропиталась мазутом и есть её не стали. По крайней мере, поначалу – позднее и такая еда показалась им слаще любых конфет.
Также на барже нашлись две пачки папирос, три коробка спичек, печка-буржуйка и запас топлива для неё. А вот питьевой воды, как было сказано выше, на борту не осталось, пришлось довольствоваться технической, слитой из системы охлаждения двигателей. Позднее также придумали собирать дождевые капли.
"Ели раз в сутки. Каждому доставалось по кружке супа, который я варил из пары картофелин и ложки жира. Еще добавлял крупу, пока не закончилась. Воду пили трижды в день — по крохотному стаканчику из набора для бритья. Но вскоре и эту норму пришлось урезать вдвое", - вспоминал Зиганшин в интервью журналу "Родина".
"Не сойти с ума"
Через какое-то время запасы всё-таки подошли к концу, и тогда на солдатский "стол" пошло вообще всё, что хотя бы отдалённо казалось съестным. Браслеты от часов, ремни, кирзовые сапоги – последние резали на кусочки и плавили на огне, после чего получали мягкую массу, которую обмазывали солидолом и проглатывали. Лишь бы обмануть желудок.
Съели даже обнаруженную гармонь, сыграв напоследок песню "Амур-батюшка". Оказалось, что в музыкальном инструменте использовались кружочки из кожи, уложенные под клавишами. Также были попытки есть зубную пасту и мыло.
А вот с рыбалкой не задалось – океанская сельдь никак не хотела клевать на самодельные крючки из ржавых гвоздей. Попытки загарпунить акулу тоже воспринимались скорее как развлечение, чем реальный способ раздобыть пропитание.
Не сойти с ума помогала работа – оказалось, что второе дно у баржи дырявое, как решето, а потому из трюма приходилось постоянно откачивать воду. По мере возможностей латали пробоины. Зиганшин, как старший по званию, взял командование на себя, подчинив дни строгому распорядку, и этим уберёг сослуживцев от нервного срыва или паники – за все 49 дней дрейфа солдаты ни разу не поссорились и даже не повышали друг на друга голос.
"Ни страха не было, ни паники. Не сомневались, что обязательно спасемся. Если бы дурная мысль забрела в голову, дня не прожили бы. Прекрасно понимал это, сам не раскисал и ребятам не давал, пресекал любые пораженческие настроения", - рассказывал позднее командир.
Фото: неизвестный военнослужащий ВМС США / Российский государственный архив кинофотодокументов
Когда провизия кончилась окончательно, солдаты просто легли вплотную друг к другу, чтобы было теплее. От голода начались галлюцинации – кто-то слышал шум городских улиц, а кто-то людские разговоры.
"Мы договорились: если кто-то из нас почувствует, что не сможет дальше жить, то просто попрощаемся и все. Оставшийся последним напишет наши имена", - вспоминает Крючковский.
Впоследствии выяснилось, что в дрейфе корабль провёл 49 дней, преодолев путь в 1700 километров от острова Итуруп. За это время каждый из солдат потерял в весе по 25-30 килограммов.
Как на Эльбе
Днем 7 марта 1960 года авианосец ВМС США "Кирсардж" возвращался на базу в Сан-Франциско после учений недалеко от Японии. С борта корабля в дозор поднялись два самолёта, за штурвалами которых были пилоты Глен Конрад и Дэвид Мерикл. Вскоре те передали, мол, видят в воде небольшое судно, а на палубе четыре человека.
Поняв, что настолько глубоко в океан – до ближайшего острова от той точки было больше тысячи километров – баржа просто не могла попасть своим ходом, капитан Роберт Таунсенд приказал направиться к ней.
Спустившись на боhт Т-36, американские моряки встретили четверых истощённых молодых людей. Говорить из них вызвался старший по званию, младший сержант Асхат Зиганшин, кратко рассказавший о ситуации, в которую попал он и трое рядовых.
Советские солдаты удивили американцев своей выдержкой и дисциплиной – подчинялись приказам, а при виде еды, будучи ужасно изголодавшими, не стали на неё набрасываться, понимая, что при истощении так делать нельзя. Однако самым удивительным стало решительное заявление Зиганшина: "Мы сами доберемся домой", которым он сопроводил просьбу дать лишь продуктов и топлива.
Позднее он признается, что опасался наказания за утрату вверенной баржи.
Впрочем, американцы никого "своим ходом" назад не отпустили, а вместо этого пригласили солдат на борт, пообещав связаться с советским посольством.
Советский Союз, кстати, поначалу не поверил американцам, полагая, что Вашингтон просто придумал очередную провокацию – тогда был самый разгар холодной войны. Из-за этого, кстати, позднее многие в СССР поначалу не верили, что американский авианосец так запросто принял на борт советских солдат. Находились даже те, кто подозревал, что Штаты завербовали парней. Однако разгадка, как считают люди, работающие в море, гораздо проще.
"На море все равны и нет национальностей. Есть живые люди, которые терпят бедствие и их нужно спасти. В кодексе мореходства все это прописано, ближайший пароход к терпящему бедствие обязан отозваться. Сейчас, кстати, немало подобных случаев: яхты попадают в шторм, ломаются и просто дрейфуют", - рассказал в комментарии "Ленте.ру" механик на судне в Тихом океане Владимир Денисов.
Хотели сделать Героями
Между тем, советские солдаты в Америке мигом стали, как там принято говорить, "героями дня". В Сан-Франциско, куда причалил авианосец, им устроили шумную встречу и даже подарили золотой ключ от города. С ними фотографировались, как с кинозвёздами, а журналисты наперебой брали интервью. Их имена внесли в Книгу почёта, а советский министр обороны публично благодарил американского коллегу за спасение советских военных.
В Америке солдаты провели несколько дней – в посольстве им выдали немного наличных, на которые солдаты купили одежду и подарки близким. В том числе по стильной шляпе, а Крючковский ещё много лет с гордостью носил "настоящее американское" пальто.
Разумеется, предлагали солдатам и остаться, однако все четверо оказались патриотами и в один голос попросились на родину.
"До сих пор не жалею, что не соблазнился никакими предложениями. Родина одна, другой мне не надо. Про нас потом и говорили: эти четверо прославились не тем, что гармошку съели, а что в Штатах не остались", - рассказывал Зиганшин.
Домой добирались через Францию, а затем снова торжества – цветы и оркестр прямо у трапа самолёта, высокие чины во встречающей делегации. Впрочем, радость немного омрачали опасения "бесед" со спецслужбами, но обошлось. Зато всех четверых пригласили в Кремль, где зампред Президиума Верховного Совета СССР Демьян Коротченко вручил каждому по ордену Красной Звезды. Как утверждают некоторые СМИ, поначалу ребят хотели сделать Героями СССР, однако от затеи отказались, поскольку в этом случае пришлось бы награждать и американцев.
В последующие годы все четверо ещё не раз выступали перед трудовыми коллективами или молодёжью, а также перед экипажами всех флотов СССР. И везде их встречали почётом.
Последующую жизнь солдаты тоже связали с морем. Федотов остался на Дальнем Востоке, где работал на рыболовном траулере. Зиганшин стал спасателем на кораблях, Крючковский пошёл работать на судостроительный завод "Ленинская кузница" в Киеве, а Поплавский стал ходить в экспедиции на гидрографическом судне.
