Ему очень хотелось стряхнуть снег с её волос… Только не решился: руки потемнели от угольной пыли.
- Замёрзла?
- Заледенела… без тебя, – с горькой усмешкой призналась Елена.
Валерий закурил:
- Виделись же утром… перед сменой.
Виделись… Как обычно, – в кабинете шахтного медпункта.
И сердце Валеркино слушала Лена – как положено фельдшеру слушать сердце шахтёра перед спуском в забой…
А её сердечко сжалось от боли: Валерий хмурился… и виновато отводил глаза.
И сердце его билось не учащённо, как бывает… и было – в головокружительно-счастливом полёте… а – в какой-то тяжёлой и горестной вине.
Обрадоваться тому, что Светлана уехала к своим, в Журавки, у Лены не получилось… Вместо радости тучами надвинулась тревога.
Понимала: Светка решилась уехать из-за её слов… Хоть и ответила она… хоть и ответила, что не отдаст Валерия… но в глазах Светкиных метнулась такая горькая растерянность, что Лена и сама растерялась от своих слов: а… если… и у меня будет сын – от него?..
Светка, Светка…
А мы ж когда-то списывали друг у дружки домашние задания: я у тебя – по русскому и литературе… ты у меня – по алгебре… В восьмом классе – помнишь, Свет?.. – я передавала тебе записки от Алёшки Сошникова из 10-го Б… А ты мне отдала свои босоножки – помнишь, на дискотеке?.. У моих каблук сломался… а мне очень надо было пригласить на «белый танец» Игорька Елагина – помнишь, он тогда уже в военно-авиационном учился…И пришёл к нам на школьную дискотеку. Разве ж мы могли подумать, Свет… Разве можно было поверить, что впереди нас ждёт… ждёт нас горюшко наше… женское: любить одного…
Не было радости – оттого, что уехала Светка к своим…
Да и Валерий – совсем не заметно, что он рад… свободе.
И хотел ли он этой свободы…
В тёмно-серых Валеркиных глазах – лишь безысходная усталость.
Елена нашла в себе силы – улыбнуться… И знала, что говорит ненужные слова:
- Валер!.. Ты во вторую завтра?.. Может, зайдёшь ко мне?
Разлетевшимися осколками надежды: только бы… забеременеть от него… И – уехать.
А Светка простит его.
Она бы, Елена, простила Валерку, – если бы у неё был сын… Вот такой желанный… такой любимый Валерьевич, – как Санечка…
А к сердцу вдруг прикоснулся какой-то неосознанный холод…
До этой минуты была уверена: родить от Валерия сына – большего счастья не надо… Да и нет его.
А сейчас…
Вспомнила, как счастливо взлетал Санечка в отцовских руках… Как бережно Валерий прижал к груди сына…
Родить от него сына?..
Быть счастливой… оттого, что у сына – тёмно-серые Валеркины глаза?.. И брови Валеркины – тёмными, красиво и смело изогнутыми крыльями…
Медленно-медленно холодело сердце – будто давало время… понять: какое ж счастье… если подросший сын… их с Валерием сын никогда не взлетит в сильных и просто безумно красивых Валеркиных руках – вот так, как взлетает Санечка… Какое ж счастье… – если Валерий никогда не прижмёт к груди их сына…
Но – хоть и осколками, хоть сквозь ледяной холод – надежда:
- Зайдёшь, Валер?
Всего одно сдержанное слово:
- Нет.
Валерий всё же смахнул снежинки с её золотисто-русых волос. Поправил меховой воротничок:
- Холодно сегодня.
Подняться бы на носочки…
Коснуться бы губами его виска… Почувствовать чистую свежесть угля… и шахтной глубины…
Лена быстро пошла… почти побежала к медпункту.
Не замечала, как скользят каблучки по замёрзшей асфальтированной дорожке.
Валерий не окликнул её.
Лена всё же оглянулась: он не смотрел ей вслед… Устало и тяжело шёл к зданию административно-бытового комбината, где были шахтёрские душевые…
Лидия Андреевна, сменный фельдшер, в последние дни, казалось, не замечала Елену. Когда встречались между сменами, – чуть приметно кивала… и тут же отворачивалась к шкафу с шахтёрскими медкартами.
Девчонки из планового тоже как-то поспешно отворачивались.
Отворачивались поварихи из шахтёрской столовой, чертёжницы из отдела главного механика прятали глаза…
Лишь Галка Семенцова из геологической службы сочувственно остановилась:
- Не бросит Валерка Светку. А вообще, Лен… Все мужики – козлы. – Вздохнула: – Да куда ж мы… без них.
Целую вечность так было… После смены Елена Максимовна возвращалась домой – в ожидании, что рядом остановится машина… И – единственный в мире родной голос:
- Лен!.. Я ждал тебя…
Машина остановилась.
Лена взглянула через плечо.
Не белая «Лада», – светло-серая «Волга» начальника участка внутришахтного транспорта.
Елена Максимовна надменно ускорила шаги.
А слова… – почти Валеркины:
- Елена Максимовна! Я ждал вас…
Только сегодня Валерий устало сказал лишь одно слово: нет.
Лена остановилась: я… ждал вас?
А… почему бы и…
Знала: дома будет сидеть у окна до самого рассвета… С этой болью от Валеркиного «нет»…
Отважно, – будто прыгнула с высокого обрыва в ледяную воду, – усмехнулась Соколову:
- Свидание будет в машине?
Владимир Андреевич от счастья растерялся:
- Можем… ко мне поехать. Хотите, – торт «Шахтёрский» купим…
- Хочу, – рассмеялась Елена Максимовна. – С этого и надо было начинать. А то – как восьмиклассник, влюблённый в учительницу: я ждал вас…
Оказалось, – Соколов неплохо умеет заваривать чай.
И чай оказался любимым: с лепестками розы…
И на подоконнике сегодня не стояла пепельница, полная окурков…
Светло-голубая рубашка и брюки аккуратно висели в шкафу.
А в комнате шахтёрского общежития было уютно… и просто хорошо, – кажется, оттого… что не надо было прятаться в белой «Ладе» – от любопытных и придирчивых глаз светлодольских женщин…
И от взгляда Владимира в сердце словно таяла горькая обида…
Но… – надо было сказать: пора.
Лена поднялась.
А Владимир подхватил её на руки – без разрешения…
За окном, под зимними созвездиями, ласково колыхалась метель.
И… таким нужным счастьем оказалось: в желанной… сладкой усталости уснуть в его сильных руках.
…Фельдшером в Журавках работает Ольга Михайловна, двоюродная сестра Веры Петровны.
Говорить со Светланой при отце Вера Петровна не стала.
Лишь вечером, когда Александр Васильевич ушёл в третью, сдержанно спросила:
- Что будешь делать?
- Меня зовут поваром в школьную столовую. Я уже согласилась.
- Я тебя не про столовую спрашиваю.
Светлана подняла глаза.
Мать нахмурилась:
- Ты мне тут… Не строй из себя школьницу непонимающую. Я про твою беременность говорю.
Света пожала плечами:
- А что с этим делают, мам. Рожать буду – летом.
- Что с этим делают?.. А ты маленькая?.. Не знаешь, что с этим делают? Или хочешь остаться одной – с двумя на руках? С одним – ещё можно выйти замуж. А на двоих не любой мужик согласится.
- Мне ничьё согласие не надо. И замуж я не собираюсь: я там уже побывала.
- Это ты сейчас так говоришь! Хорохоришься, – потому что только от Валерки! Соскучиться не успела ещё! Потом узнаешь, как жить… без мужа-то. Завоешь волчицей раненой. А с двумя – кому ты будешь нужна! Я с Ольгой разговаривала. Ещё не поздно.
От маминых слов темнело в глазах. И дышать стало больно.
Это же… дочка, девочка! Валеркина дочка… Он очень хотел дочку.
Мать словно прочитала её мысли. Покачала головой:
-Надеешься, что второго родишь… и вернёшь Валерия? Ну, вернётся он… Совесть… или что там у него… – может, отзовётся… А жить как с ним будешь – после всего, что у них с Еленой было…
В Светланиных глазах мелькнуло удивление: она не говорила с мамой про Лену… Просто сказала, что теперь они с Санечкой будут жить в Журавках.
Отец тогда молча закурил и вышел во двор: о чём тут расспрашивать…
И мать без слов догадалась, – отчего дочка от мужа ушла…
Валерий не пьёт – разве на День Шахтёра, если не на смену, выпьет рюмку-другую…
И во дворе, и в саду-огороде… и в доме у него порядок. Что там говорить: когда забрал Светку из роддома, – не только пелёнки стирал, а и трусики Светкины. Да и потом, когда подрос мальчишка, – Валерка не считал зазорным помогать жене... те же трусики стирал.
Кто ж уйдёт от такого мужа к матери-отцу…
Значит, – ясно, в чём дело.
Другая женщина.
А у кумы Катерины племянница в Светлодольском живёт, на шахте, в ламповой, работает.
Катерина и рассказала Вере Петровне – про Ленку Елисееву. Елена – журавская, со Светланой в одном классе учились. Теперь – фельдшером на «Светлодольской».
Не постыдилась, что подругин муж…
Вера Петровна повторила:
- Одна – с двумя! – останешься… А Валерке Елена родит, – такому-то чего ж не родить!
В выходной приехала кума, Любаша Новосёлова, – Санечку и Светлану проведать.
Как положено, – за столом посидели. Люба держала на коленях крестника, рассказывала светлодольские новости. Вечером Света и Санечка проводили крёстную к автобусной остановке.
Люба обняла Светлану:
- Свет!.. Возвращайся. Валерка на себя не похож – ты бы видела… Сердце болит – смотреть на него. Возвращайся. Он так ждёт вас с Санечкой!
-Нет, Люб.
Любаша горестно вздохнула:
- Значит, Вера Петровна правду сказала… Пока ты за вареньем в погреб ходила…
Светлана улыбнулась:
- И что такого… правдивого рассказала тебе Вера Петровна?
-Что ты с Захаровым, горным мастером с «Журавской», встречаешься…
- Ну, значит, встречаюсь! – рассмеялась Светлана.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
