Валерка на секунду прикрыл глаза: Светлана осторожно коснулась губами рассеченной брови.
Как всегда, – от её прикосновений боль исчезла.
От Светкиных прикосновений – губ ли… рук её, – уходит любая боль… Не только та, что от раны бывает.
Всё же чуть отстранился:
- Я не из-за неё дрался. Да и какая драка… Соколов малёхо перебрал самогонки. Ну, и пришлось... привести его в чувства.
Я не из-за неё… дрался...
В Светкиных глазах медленно темнело… И медленно ложился на сердце иней – ледяной… и колючий: я… не из-за неё… дрался.
Значит, есть… она.
Хотелось сжать виски ладонями – крепко-крепко.
Дыхание прерывалось – от близких… горьких-горьких слёз…
И – хотелось к груди его прижаться… не отпускать, не отдавать никому…
Одно дело – Верочке с Надюшей уверенно и гордо объяснять про счастье-несчастье… про то, что не надо удерживать уходящее счастье…
И – другое…
Когда Валерка уйдёт к другой…
А с ним уйдёт всё… и жить без него будет нельзя…
И надо будет жить – без него… потому что есть Санечка…
И… Светлана всего несколько дней назад поняла, что под сердцем у неё бьётся ещё одно сердечко.
Сердечко их с Валерием дочки.
Валерий очень хочет... очень хотел дочку.
Легко было говорить Надюше с Верой: если осталось вместо счастья несчастье… на котором кто-то может что-то строить, – значит, никакого счастья и не было… не было любви…
Теперь сердце… как ему и положено, – беззвучно кричало от боли: было!!! Было счастье!
Было счастье…
И любовь была – с самой первой минуты.
По пятницам на дискотеки в девчоночий техникум, где учились будущие повара и кондитеры, приходили ребята из горного техникума.
Было счастье, когда Валерка Ромашов пригласил Светлану танцевать…
Было счастье – ожидание встреч… и встречи.
Был поцелуй – самый первый с Валерой.
И Валерий понял, что поцелуй у Светки – первый. Очень бережно прижал её к себе…
И первая их ноченька…
Свадьба, белое платье – такое, как хотелось, самое красивое на свете.
И сыночек, Санечка… Сбылось загаданное счастье: родить Валерию сына…
Как же – не было счастья…
Лена?..
Не верилось.
И не было сил… и смелости, наверное, не хватало – вот так спросить у Валерия: Лена?..
Вспомнился вечер, когда уговорила подругу зайти – попить чаю с вареньем из райских яблок, поговорить, вспомнить школу, одноклассников, Журавки… Вернулся Валерий, подхватил на руки Санечку. Лена, казалось, лишь на мгновенье подняла глаза на Валерия… Женским чувством – тоже мелькнуло едва уловимо... – Светлана поняла: Валерка понравился Лене. И ничего удивительного: он всем подругам нравится…
Санечку из садика Танюша сегодня забрала.
Валерий – как был, в брюках, – прилёг на диван.
Не спал, конечно… Просто молчал.
И Светлана не смогла войти в их с Валерием спальню…
Не смогла этой ночью – без него… – войти в их такой желанный и тёплый уют, где – до этой ночи – было счастье, была их любовь… и нежность.
Так и просидела у окна в Санечкиной комнате, лишь незадолго до рассвета опустила голову на подоконник.
А утром, как всегда, приготовила завтрак – Валерию сегодня в первую. Тормозок собрала, полотенце чистое положила.
Дотронулась пальцами до брови:
- Не болит?.. Осторожнее в шахте.
Валерка вдруг прижал к губам её ладонь…
Светлана быстро вышла, – чтоб не расплакаться при нём.
В обеденный перерыв в шахтёрскую столовую неожиданно зашла фельдшер Елена Максимовна:
- Чайку горячего нальёшь, Свет? – Повела плечами: – Как-то… холодно сегодня…
Светлана поставила перед подругой чашку чаю… Присела напротив:
- Поговорим, Лен?
-Ну… поговорим…
- С Валерием… давно у вас?
Лена вскинула красивые карие глаза:
- Какая разница… Давно. Я тогда только приехала на «Светлодольскую».
-С тех пор, значит… как его осколком породы задело…
Лена поставила чашку:
- Да. Я тогда не знала, что он женат… не знала, что он – твой муж.
- Потом же узнала…
- Узнала… И ничего не смогла сделать с собой. Я люблю его. Я никогда… и никого так не любила, как его.
- Понимаю, – усмехнулась Светлана. – Я тоже.
- Что же делать нам, Свет?.. Как делить его будем?
-Делить?..
- Он же… один.
- Он, Лен, мой муж. Отец нашего с ним сына.
Лена летела в какую-то бездонную пропасть. Губы дрожали в улыбке:
- А… если… и у меня будет сын – от него?..
Что ж за день-то сегодня такой…
Полдень – а темно в глазах… как ночью…
-Свет!.. Раз уж случился у нас разговор… Наверное, нам надо было… поговорить. Я люблю Валерия…
- Уже слышала.
- И он меня любит. Случилось так, Свет. Бывает такое.
Каждое слово Елены отзывалось болью – в сердце, в висках…
- Бывает такое, Свет. Он… Валерий, он выбрал.
- Выбрал?..
- Меня выбрал.
Сквозь темноту в глазах… и боль, от которой дышать было нельзя, Светлана усмехнулась:
- Он меня выбрал. Я его жена. И у нас сын.
- Свет, никто не виноват, что так получилось. Я знаю: ты скажешь мне… про то, что на чужом несчастье… своего счастья…
- Не скажу. Я не отдам тебе Валерия.
-Не отдашь?.. Он же… сам решил. Ну, удержишь ты его, Свет. А – счастье? Любовь?.. Ни любви, ни счастья через силу не бывает. Ну, простишь ты его - простишь?.. А он тебя пожалеет… Останется. И будет думать обо мне. Что ж это за счастье! Да и разве забудешь ты это, – что он другую полюбил… что он меня полюбил?.. Думаешь, – надолго у тебя хватит сил… делать вид, что простила... что у вас всё по-прежнему… и вы счастливы… Даже если я уеду со «Светлодольской», он всё равно будет думать обо мне.
Светлана поднялась:
- Мне работать надо. Да и говорить нам больше не о чём.
С утра сегодня – дождь со снегом.
В тополиной аллее, что ведёт к шахтоуправлению, Лена остановилась.
Не замечала ни мелкого колючего дождя, ни мокрых и тяжёлых хлопьев снега…
Сердце леденело – от своих же слов…
Так горько вырвалось:
- А… если… и у меня будет сын – от него?..
Не будет ребёночка…
И быть не может: от поцелуев дети не рождаются.
В суеверном женском отчаянии подумала: сказала о ребёнке… которого нет…
Значит, – и не будет…
Так уверенно говорила Светлане: он сам решил… он меня выбрал… он любит меня…
Говорила не о том, что уже случилось… А о том, чего так хотелось.
Лена медленно шла к медпункту.
Сердце вдруг забилось - в надежде.
Через плечо оглянулась на чьи-то шаги.
Елену Максимовну догнал Соколов.
Она – в холодной надменности – не взглянула на него. Лишь негромко бросила:
- Устроили драку – как мальчишка. Учтите: я с детства не люблю тех, кто дерётся.
Владимир Андреевич виновато улыбнулся… Пообещал:
- Учту.
Елена Максимовна всё же скользнула взглядом по его лицу: губа разбита… Под глазом – большущий синяк…
Хорош… начальник участка внутришахтного транспорта.
- Вы ко мне? В медпункт?
- А… можно?
-Нужно, – вздохнула Елена Максимовна. – Медпункт для этого и предназначен.
…Валерий, как все здешние шахтёры, любил шахту. Любил километровую глубину «Светлодольской». Ещё совсем недавно – не хуже Андрюхи, мальчишки-практиканта из горного техникума и заодно поэта – называл эту глубину Светкиным именем…
Как и все шахтёры, в конце смены ждал минуты, когда поднимутся на-гора…
Чтоб Светку, Светлану увидеть.
Чтоб сказать: я люблю тебя.
Сегодня впервые не хотелось подниматься.
Не знал, как смотреть Светлане в глаза… какие слова сказать.
Димка Новосёлов кивнул Валерке:
- Пойдём. Или ты во вторую решил?..
Может, и решил бы, – во вторую смену остаться в шахтной глубине.
Вдруг хватило бы времени – понять…
Когда поднялись, Игорь Михайлин улыбнулся:
- Перекурим, мужики, а после душа – в «Антрацит». Я проставляюсь: дочка, Алёнка, ходить научилась. Одиннадцатый месяц девчонке, а она топает – за милую душу.
Валерий обычно – рюмку-другую…
А сегодня…
Рюмахи в «Антраците» – как полагается… не мелкие…
Наверное, после пятой Валерка не чувствовал вкуса водки – одним глотком пил, словно воду…
Домой Димка, кум, довёл… Головой покачал:
- Как – вот таким! – Светке на глаза покажешься… Зайти с тобой? Я объясню ей…
Валерка взглянул исподлобья:
- Я сам.
Постоял в коридоре: сильно пошатывало…
Трезвел от какой-то равнодушной тишины – в их доме никогда такой не было…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5