Верочка с Надюшей переглянулись.
-Свёклы маловато, девочки. Говоров любит, чтобы борщ красивым был… И полыхал всеми оттенками красного цвета.
- Так сделаем, Светлана Александровна! – заторопилась Вера.
-И кто же у нас… собирается строить счастье – на чужом несчастье?
Надежда незаметно толкнула Верочку плечом, но – запоздало… Вера горячо объяснила:
- Она и собирается! Ленка из медпункта!..
- Елена Максимовна, – негромко поправила Света. – Пословицу эту – на чужом несчастье своего счастья не построишь… – часто слышим… и говорим. Мне вот… подумалось: если вместо счастья несчастье осталось… Не удержишь счастья… не догонишь, не вернёшь его…
-Свет!.. Светлана! – всполошилась Надежда. Бросила на Веру укоризненный взгляд. – Это мы так… о своём, в общем.
- Понимаете, девочки?.. Какое же это счастье… – если от него осталось… несчастье, на котором кто-то… может что-то строить. Значит, просто не было счастья. Значит, просто казалось, – что есть оно, счастье… что есть любовь.
Светлана ушла в кабинет – надо было просмотреть документы.
Верочка растерянно посмотрела ей вслед:
- Знает?..
Надежда молча пожала плечами…
Елена Максимовна слушала сердце – обычный медосмотр перед каждой шахтёрской сменой.
Не сдержалась, прижалась к Валеркиной груди…
Он бережно гладил её вздрагивающие плечики. Неслышно коснулся губами золотистых волос:
- Лен, прости…
Она подняла глаза:
- Я помню… что тебе на смену. Я не знаю, как мне жить без тебя.
А Валерий вдруг понял… что его «прости…» относится не только к тому, что ему пора на смену…
Недавно в шахте встретились с Соколовым.
Строгий и сдержанный начальник участка внутришахтного транспорта взглянул угрюмо – как пацан:
-Обидишь Лену… В общем, разговор у нас с тобой серьёзный будет.
- Не обижу, – усмехнулся Валерий. – Ты, Владимир Андреевич, ещё предложил бы: давай выйдем…
- Надо будет – выйдем.
- Так уж и выйдем?.. Тебе надоело в шахтной клети на-гора подниматься?.. С глубины тысяча сто метров пойдём по запасному выходу? Или – откуда и куда мы с тобой будем… выходить?
-Я тебе не позволю… чтоб ты с Еленой – как с любовницей.
- А у неё, Володь, спрашивал? Надо ей – твоё позволение-непозволение?
- У тебя жена.
- А это – при чём?
- У тебя жена… а Лену ты бросишь. Ещё раз, Ромашов: обидишь Елену – по-другому поговорим.
-Я понял, – подмигнул Валерка. – Выйдем… из забоя – по запасному выходу. И всё выясним – как после школьной дискотеки.
Знал бы Соколов – со своими мальчишескими предупреждениями!.. – как не до его надежд… что Елена Максимовна оценит его порывы…
А Валерию надо повторить Лене: прости.
И это же «прости»… сказать Светлане?
Устало вытер рукавом лоб.
Сказать Светке – прости?.. Прости… я полюбил другую?..
А Светлана… не давала сказать.
В глазах – горькое: Валер, не надо…
И говорила сама – какие-то простые, совсем обычные слова…
...Поздней осенью главного инженера шахты Тетерина перевели на «Верхнереченскую» – директором.
Понятно: без отвальной не обойтись.
Само собой разумеется, – и поздравить Андрея Романовича с новой должностью надо. Собрались в шахтёрской столовой.
На столах, казалось, ничего особенного: то, что любят здесь в каждом доме. Обязательно – шахтёрский борщ, томлёная картошечка с большими сочными и ароматными кусками мяса, золотисто-румяные котлеты, фаршированный перец… Под самогонку, как положено, – селёдочка с колечками лука, бело-розовое сало, поджаренные кружочки домашней колбасы, солёные помидоры и огурцы… Непременно – солёные арбузы. Мужики гордо переглядываются: так солить арбузы умеют лишь светлодольские хозяйки…
Кажется, после третьей Андрей Романович имел неосторожность крайне необдуманно заметить:
- Вот кого бы я забрал с собой на «Верхнереченскую», – это нашу Светланочку… Что-то мне подсказывает: вот такого борща… картошечки такой больше нигде не доведётся попробовать…
Механик Ивашов толкнул Тетерина локтем: у Валерки Ромашова – взгляд тяжёлый, исподлобья…
Андрей Романович понял свою оплошность. Заторопился:
- Да разве ж я, Валерий Павлович, не понимаю! Разве ж я не понимаю, что ты Светланочку свою никому не отдашь!
Случайно, наверное, – Валеркин взгляд встретила Елена Максимовна…
Тетерин продолжал объяснять:
- Я ж – про борщ, Валерий Павлович!
А Светлана сняла косынку, поправила волосы. Улыбнулась Надюше:
- Без меня справитесь? Я мужа приглашу на танец. Джо Дассен, наша с Валерой любимая песня.
На пороге кухни остановилась…
Валерий танцевал с Еленой Максимовной.
Света вернулась к девчонкам:
- Видно, моё дело сегодня – не дальше плиты.
Раскладывали по тарелкам фаршированный перец…
Светлана поглядывала в зал.
Валерий с Леной танцевали очень красиво…
Узкие и красивые Ленины ладони лежали на плечах Валерия – как-то… невыразимо сокровенно.
Словно… не впервые.
И смотрела Лена…
Будто в целом свете никто, кроме них двоих, не знал про эту сокровенность…
Света вышла на крыльцо.
Не замечала колючей снежной крупы, что сменила недавний дождь.
Не холоднее, чем на сердце…
Оглянулась. Кажется, не удивилась, что вслед за нею вышла Елена Максимовна…
-Что ж ты… не одетая, Свет…
- А ты?.. – усмехнулась Светлана.
- Я… Я на минуту. Жарко… в зале.
Светлана поймала на ладонь сорвавшийся с ветки запоздалый тополиный лист.
Подняла глаза на подругу:
- У него… другая…
Лена не ответила. Лишь зябко повела плечами.
-У него – другая… И он не говорит мне, что… разлюбил.
-Наверное, разобраться хочет, Свет.
- Разобраться? В чём?
- Разлюбил… или любит.
-Любил… наверное.
-А если… Ты его тоже разлюбишь?
- Я его не разлюблю. Никогда. Мне идти надо: пироги из духовки пора доставать.
Соколов с Валерием несколько раз встречались взглядами.
После очередной рюмки самогонки Владимир Андреевич поднялся. Кивнул Ромашову:
- Выйдем?..
Валерка усмехнулся:
- Ну… давай выйдем. Чего ж не выйти… Не по запасному ж выходу – с глубины в тысячу сто метров!
На крыльце перехватил Володькину руку:
- Что – прямо здесь?.. Давай хоть отойдём. Мужики покурить выйдут… Не дадут… поговорить-то.
В тополиной аллее Соколов снова размахнулся – первым.
И снова Валерий заломил назад его руку:
- Может… скажешь – тему разговора?
- Скажу. Я тебя предупреждал – про Елену. Я тебе говорил: не смей думать, что она будет… твоей любовницей.
- Володь!.. Владимир Андреевич…
Соколов всё же засветил Валерке в глаз.
Ничего так… – кулачище у начальника участка внутришахтного транспорта: бровь на… рассёк.
На том же самом месте, где остался неприметный шрам – после удара острым куском породы…
Пришлось ответить… Так, для порядка.
Чтоб ответить от души, надо было пить – вровень в Соколовым… а не пару рюмок самогонки.
-Пойдём выпьем, Володька. А то мне… трезвому, неудобно бить тебе морду. Ты вон… на ногах еле стоишь, Соколов.
- Лена будет моей женой! А ты…
- Про то, что она будет твоей женой, – это ты точно знаешь? Или только что придумал?
- Она будет моей женой! И ты, Ромашов…
Соколов снова ударил Валерку в ухо.
В ответ получил удар в скулу – так, что в висках зазвенело. Сплюнул кровь из разбитой губы.
Разняли их механик Ивашов и горный мастер Меженин…
Дома Светлана взглянула на запятнанную кровью рубаху.
Надо попробовать отстирать: к тёмно-серым Валеркиным глазам очень идёт голубой цвет…
Горько усмехнулась:
- Валер!.. А из-за меня ты никогда не дрался.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
