Слов её он не понял. Слышал лишь тихий голос, и хмелел от него ещё больше…
Под его сильными руками мудрёные застёжки – на платье и… под платьем – покорно расстёгивались.
-Валера… хочу ребёночка… от тебя родить…
Валерий приподнялся. Немыслимо жаркая… немыслимо сладкая волна отхлынула. Вместо неё – ледяной водой окатило… отрезвило:
- Хочешь… от меня… что?..
А Лена ещё – во власти надежды… На желанное женское счастье: чтоб он всегда был рядом… А если нельзя – чтоб он был рядом… То – родить от него ребёночка.
- Ребёночка от тебя… хочу… Сына от тебя хочу родить.
Валерка вспыхнул. Натянул брюки. Щелчком выбил из пачки сигарету, закурил.
Ослепительной молнией – воспоминания…
Светлана тогда беременной была…
А догадался об этом Валерка сам.
По глазам Светкиным… по голосу её, даже – по дыханию, по тому, как сердце её стучало…
И… Казалось в те дни, что название шахты – «Светлодольская» – созвучно с именем Светлана.
Со счастьем созвучно.
И в километровой шахтной глубине повторял про себя её имя: Светлана.
А каким счастьем было… Каким счастьем было, – если не работал в ночную, среди ночи, сквозь сон, лишь по Светкиному чуть уловимому вздоху понять… И тут же подняться, смотаться в погреб – за банкой абрикосового компота.
И в Светкиных глазах – счастье… А ресницы её вдруг влажнели:
-Валер!.. Валерочка, как ты догадался…
А потом…
Работали тогда в четвёртую.
Там, на-гора, дело шло к рассвету: непостижимо, но в неярком свете шахтных ламп любой шахтёр – без часов – безошибочно чувствует ту минуту, когда над копром и над терриконом разгорается зорька…
Из шахтной диспетчерской передали в забой, что у машиниста добычного комбайна Ромашова родился сын.
Набросил пиджак на Еленины плечи:
-Замёрзла?
Она прижалась к его груди:
- Валера!.. Валерочка!.. Я знаю: ты не уйдёшь от Светланы… Я же вижу… Посмотрела на вас… вместе… и увидела. Никто… никто не узнает, Валерочка… Я уеду… и даже ты не узнаешь. А ребёночек… Значит, ты всегда будешь рядом.
Валерий почувствовал на груди её слёзы.
Потушил сигарету, выбросил за окно окурок. Приподнял её лицо:
- Долго думала?
Валера!..
-Ты хоть… понимаешь, что говоришь?
-Я хочу ребёнка от тебя. И… я уеду.
- Уедешь? И будешь одна с ребёнком? Ты… хоть понимаешь, – как это?
-Валера! Мне же не семнадцать лет! И даже – далеко не двадцать.
Валерка закурил новую:
-Ты… хоть понимаешь, – как это… У нас на «Светлодольской» не одна – с ребятами, без мужа, – осталась. Бывало… может, и будет, – по трое, по пятеро сразу… не возвращались домой со смены. Помню, малым я был, – пятнадцать шахтёров в один день хоронили. Сколько пацанов… и девчонок в одночасье без отцов осталось! Что ты знаешь об этом, когда ребёнок ещё до рождения – без отца. Такое тоже случалось. Ты… хоть понимаешь, что сказала… А мне как жить?
-Валера… Я люблю тебя.
- Оденься.
- Валера!..
-И пойми: я не хочу… чтобы ты была несчастливой.
-А… хочешь… – голос её рвался от отчаяния и решительности, – хочешь, я… я потом замуж выйду? Я… замуж выйду – за Соколова.
-Это – как? Ребёнок – от меня… а замуж – за Соколова?
-Женщина всегда это видит… Он любит меня.
- Я тоже заметил, – усмехнулся Валерий. – Это – что же получается?.. Он тебя любит… а ты ему – моего ребёнка? А мне, Лен, как?.. Знать, что сын – мой… а растит его Володька Соколов?
- Как же нам с тобой, Валерочка?.. Говорят, любовь – счастье…
- Говорят…
-И… как же мы…
Пачка сигарет быстро пустела.
Никогда Валерка Ромашов не чувствовал себя таким бессильным.
Никогда такого не было, чтоб Валерка Ромашов не знал, как и что делать.
У километровой шахтной глубины было имя: Светлана…
А в карих глазах… в Еленином голосе – надежда:
- Валера!..
- Лен… Оденься. Я выйду.
Вышел из машины – в одних брюках, без майки, прямо в дождь.
Потом…
Лена целовала его влажные волосы и плечи… и дождевые капли становились солоноватыми на вкус.
Через пару дней сестра, Танюшка, выбрала минуту, когда мать вышла. Подняла на Валерку глаза:
- Светлана, значит… на сессии. А ты…
Валерий не ответил, лишь густо покраснел.
Ни о чём не спросил сестру.
Татьяна сама сказала:
- Не верила я… Да Валюшка, дочка твоей крёстной, – не из тех, кто сплетни разносит.
- Откуда… Валентина знает?
-Оттуда и знает, что видела тебя с… Еленой Максимовной. Как она из твоей машины вышла – далеко за полночь. Дождь тогда был. Валюшу Юрий с дежурства встретил. Вот и увидели вас.
-Ну… увидели, и увидели, – Валерка закурил. – Сама говоришь: дождь был. Домой подвёз… Елену.
-Ты, Валер… ты мне сказки – про дождь и про домой подвёз – не рассказывай, – вздохнула младшая сестра. Говорю же тебе: не верила я… пока Валюшка не сказала. А Иришка Зарубина и Катя Кондрашова из планового отдела давно рассказывали… Светлана ещё дома была. Ты, Валерка, чем думаешь?
Хоть и тяжело было на сердце, Валерий скрыл улыбку:
- Тебе, Танюха… рано знать об этом. И… меньше слушай Иришку с Катериной.
- Валер!.. А батя узнает?
- Ремня, наверное, всыплет мне.
- Смешно?.. А не мешало бы – ремня! А – Светлана, Валер?.. Санечка? Вернётся Света – у нас же не Москва!.. Узнает. Что жене скажешь?
-Ты вот что, Татьяна. Не твоё это дело. Что жене сказать, – я найду.
- Значит, правда…
Валерий вышел.
Это Танюшке было легко бросить: что жене сказать, – я найду…
На смене Димка Новосёлов негромко поинтересовался:
- Светлане… сам скажешь? Или подождёшь, пока от баб узнает? – Как-то горестно признался: – Я, Валер… не знаю, как бы я… сделал.
- А тебе и знать об этом не надо, – усмехнулся Валерий.
…После сессии Светлана вернулась домой на день раньше.
Взглянула в Валеркины глаза – и сердце сжалось в каком-то горьком предчувствии…
Расспрашивать не стала.
Утешала себя: просто устал он.
В доме – порядок, посуда чистая… Сам же всё делал – вот и устал, чему ж удивляться.
Однокурсницы смеялись: подольше бы сессия!.. Красота: прямо – отпуск! Отдых – от дома… от стирки, от кастрюль… Оля разбавила радость подруг ложкой суровой реальности:
- Зря радуетесь. Вернёмся домой – до следующей сессии будем кастрюли со сковородками мыть.
А Светлана считала дни до возвращения…
Валерий и прежде помогал ей во всех домашних делах – никогда не стеснялся, что скажут родственники или друзья. Вот только после их свадьбы они впервые расстались так надолго – на целых две недели…
Надеялась: это без неё он так устал.
У Валерия сегодня – ночная смена.
Светлана неожиданно обрадовалась – сама не поняла своей радости... Так ждала встречи!..
А теперь…
Видела: Валерий собирается о чём-то рассказать…
И почему-то – неосознанно – не давала ему говорить. Говорила сама: рассказывала о сессии, о преподавателях. А сердце обрывалось – от какой-то безысходной усталости в его глазах…
Девчонки в шахтёрской столовой не ждали её этим утром.
Верочка уверенно и громко говорила:
- Любовь?.. Надь!.. По-твоему, она – влюблённая девчонка-школьница? Ей что: семнадцать лет?.. И она никогда не слышала, что на чужом несчастье своего счастья…
Вера осеклась.
Светлана вошла на кухню. Улыбнулась:
- Свёклы не мало почистили?.. А про счастье-несчастье, Вер… Про пословицу эту: если счастье стало несчастьем, – что ж беречь его…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5