Светлана шагнула навстречу однокласснице:
- Лен!.. Ленка, Леночка!
Школьные подруги обнялись.
- И не зашла ко мне ни разу! Не заглянула даже! – упрекнула Светлана. – Уже больше месяца работаешь на «Светлодольской», а… как не родная!
- Собиралась, Свет, – улыбнулась Елена. – Только знаю, что тебе особо некогда – с посиделками-то… До вечера работаешь… Дома муж, ещё малого из садика забрать надо. – Окинула подругу внимательным и любопытным взглядом: – Да и чтобы вот так выглядеть… красивой такой быть, – тоже время надо.
-Всё правильно, Леночка. Да разве ж я час-другой не найду для подруги! Так хочется посидеть, Лен… вспомнить, – школу вспомнить, Журавки наши. Может, хоть в шахтёрскую столовую зайдёшь? Время обеденное. У нас – борщ… картошечка томлёная.
- Слышала, слышала… Мужики хвалят твои борщи…картошечку томлёную и фаршированный перец.
- Так давай зайдём!
-У меня, Свет, скоро вторая смена – медосмотр перед спуском.
-Целый час до второй смены. Успеешь.
В зале шахтёрской столовой Лена огляделась:
- Хорошо как у вас… уютно. Ну… давай борщ, – немного только.
Подняла глаза от тарелки:
- Давно такого вкусного не пробовала… У меня такой борщ не получается… Повезло мужу твоему.
- Борщ я не одна готовила. Девчонки и сами справляются. Я, Лен, старший повар сейчас. Пришлось вот на заочное поступить. И не собиралась, и не думала: сколько можно учиться!.. Да и просто поваром работать – мне больше нравится.Так Говоров, директор шахты, сказал: надо! А Александру Степановичу – на его «надо!» – можно ответить только – «есть!»
- Я заметила, – с улыбкой кивнула Елена. – Директор на «Светлодольской» – не генерал… Маршал.
-В общем, ко всему – я ещё и студентка.
-Муж, значит, хороший у тебя. По тебе видно, что хороший… Ты, Свет, и в школе красивой была, а за эти годы ещё красивее стала.
- Хороший, Леночка.
- Видно, что любит тебя. И ты его любишь.
- Люблю. И он любит меня. Случается, конечно, по-разному… Бывает, ждёшь его после смены. Хочется ж, чтоб всё горяченькое ему: борщ… пирожки – прямо из духовки… А он явится – за полночь. Ещё и выпившим: у них находится, что отметить. Не новый горный комбайн… – так то, что Алёха Братищев Маринке своей предложение сделал. А всё равно, Лен… Жить без него не могу. Санечке нашему уже пятый год. А счастье, Лен… Каждый раз – будто впервые у нас с ним. И жалеет он меня. У нас, сама знаешь, – иногда хочется просто лечь на диван… И ничего не делать. Валерий всё понимает. И ужин сам приготовит, и малого искупает, спать уложит… Стыдно сказать, – даже постирает… то, что я сама должна стирать.
- Отчего же стыдно, Светочка… Любит. И не чужие же вы, – чтоб стыдиться его… Я вот слушаю тебя… И так хорошо, светло на душе, – что бывает такое.
- Тебе компотику вишнёвого налить, Лен? Или чайку заварить? Надюшка с Верочкой как раз булочки испекли, – Александр Степанович любит такие… Ещё позавчера девчатам заказывал.
- Слышу, – пахнут.
За чаем Светлана осторожно спросила:
-Тебя-то, Лен, когда замуж отдадим?
Елена усмехнулась, плечами пожала:
- Жениха нет.
- Может, плохо смотришь? Столько парней хороших! У нас же – не швейная фабрика, а – шахта угольная. Ты просто никого не замечаешь…
- Кажется, дозамечалась… – неожиданно горько призналась Лена.
Светлана не поняла:
- О чём ты, Лен?
- А знаешь… Как в песне: «Парней так много холостых… а я люблю женатого…»
- Женатого?.. – недоверчиво улыбнулась Света. – Зачем тебе женатый, Леночка! Мы тебе такого найдём, что будет лишь твоим.
Лена на секунду опустила лицо в ладони…
- Ой, Свет!.. Ты вот сказала: жить без него не могу… О себе сказала… а будто – обо мне. Каждую минуту думаю о нём… Ночью проснусь – о нём думаю… Следы бы его целовала…
Светлана покачала головой:
- Ого!.. Серьёзно… А… что женат он, – точно?
- Сам сказал мне.
- Как же случилось-то, Лен?
- Кто ж знает… как это случается… Никто, кроме него, не нужен мне… Знаешь, Свет… Не скрою: замуж хотелось. Очень хотелось… Я из нашего класса одна не замужем – до сих пор. Хотелось – вот как ты говоришь: чтоб рядом был… любил, берёг. И самой любить хотелось.
- И… никого не любила?
- Так… Бывало, – мимолётно. Мне же давно не семнадцать… Бывало, – уверяла себя, что люблю… что – надо… любить, что пора. Замуж пора. А… его встретила… Вдруг поняла: как же я счастлива, Свет, что не вышла замуж… Хотя, наверное… Даже если бы я была замужем, – всё равно бы любила его… Его одного любила бы.
- Ого!.. – повторила Света. – А… он знает?
- Знает. Тяжело ему…
- Значит… и он тебя любит?
- Любит. У нас с ним – с первой минуты… как увидели друг друга.
- Он же… женат, Лен.
- Потому и тяжело ему.
- Какое-то… горькое счастье у тебя, подруженька…
- Горькое. А другого не надо.
… С первой минуты…
Только не сразу было сказано…
Не сразу поверилось.
Перед спуском в шахту мужики курили, чтоб – на всю смену. Привычно балагурили, смеялись. Валерий хмурился, непривычно молчал, – словно не слышал обычных, солёных и от души наперченных прибауток… Димка Новосёлов, Валеркин кум и лучший друг, потушил сигарету, глубокомысленно заметил:
- Не знал бы, Валерка, что ты давно женат, – сейчас бы точно подумал: не иначе, как опоила тебя… какая-то… снадобьем известным. Ходишь, – будто в чаду хмельном… Аж с лица спал – на себя вон не похож. Раз двадцать надо обратиться к тебе, чтоб ты услышал. Ну, вот чего ты хмуришься! Хмуришься и молчишь!
Валерий молча закурил новую.
Димка забрал у него пачку сигарет:
- Ничего себе!.. Считай, пустая. На потом оставь. Отвечай, когда с тобой кум разговаривает!
- Что… отвечать, Дим?
- Как есть, – так и отвечай! Чего сохнешь… как чертополох осенью!
- Ничего я не сохну. Всё нормально, Дим. Ну… подустал малёхо.
- А мы с тобой, Валерка, не в одном забое работаем!.. Что-то я не помню, чтоб ты – перед сменой!.. – усталым был! Дома всё в порядке?
- Всё хорошо.
- Светлана как? Малый?
- Дим!.. Всё хорошо. Пойдём, – спускаться пора.
А когда поднялись после второй смены…
Валерий – вместо того, чтоб в душ идти… – отправился в медпункт.
Кум озадаченно смотрел вслед Валерке…
Подземный электрослесарь Гришка Самохин подмигнул:
- Ромашова, смотрю… тянет в медпункт, – после того, как Леночка лоб ему заштопала.
- Чего буровишь! – взглянул исподлобья Димка. - Какая тебе Леночка! Елена Максимовна!
- Угу, – насмешливо кивнул Самохин. – Кому – Елена Максимовна… А кого – провожаем взглядом. Думаем, что другим не заметно.
- И что тебе заметно, балабол! Катюхе твоей подсказать, что ли, – про твою наблюдательность в медпункте!
- Ты, Димка, лучше Светке, куме своей, про медпункт-то подскажи. Про то, как Валерке не терпится: сатанюкой немытым попёрся к фельдшеру.
Димка взял Самохина за грудки:
-Язык прикуси… баба базарная! Если не хочешь, чтоб я наступил на него. Всё понял, Гришка?
Елена Максимовна подняла глаза от записей.
Отчего-то вспыхнула, когда увидела Валерия – в насквозь пропылившейся шахтёрской спецовке, с потемневшим от угольной пыли лицом и руками…
За насмешливыми словами пыталась скрыть… счастье:
- Вы… Валерий Павлович, сегодня и в третью смену решили в забой спуститься?
Валерий тяжело облокотился о дверной откос:
- Вас… увидеть хотел.
Сердце стучало так, что Елена Максимовна не слышала своего голоса:
- Я слушаю вас, Валерий Павлович.
Он повторил:
-Увидеть… Вас хотел.
Подошёл к столу.
И она поднялась ему навстречу:
- Я… тоже хотела увидеть вас.
Он целовал её…
Волосы его пахли шахтной глубиной и чистой свежестью угля.
И этот запах… и его сильные, осторожные руки были таким долгожданным, таким желанным счастьем, что ресницы её повлажнели.
Продолжение следует…
Начало Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6