Все мы знаем в большей или меньшей степени историю бумаги, простой, в общем-то, вещи, что стояла у истоков грамотности, технического прогресса и многих других достижений человечества. Из Китая через Азию и Византию она попала в Европу во времена уже позднего Средневековья, где на ней немедленно начали печатать церковные книги и философские учения. Простая и понятная, казалось бы, история. Но если приглядеться к ней чуть внимательнее, то все окажется не так-то и просто.
Принято считать, что только к XIII веку бумага стала более или менее распространена в Европе. А до этого момента Средневековье продолжало оставаться темным и совершенно безграмотным, довольствуясь немногочисленными и чрезвычайно дорогими пергаментами. Грубыми и скверными заменителями нормальной бумаги, придуманными еще в допотопные времена.
И не то чтобы все это совсем было неправдой. Однако количество информации, не попавшей в эту привычную нам и, в общем-то, не вызывающую особых вопросов версию событий, заметно больше, чем рассказывают нам сокращенные до последнего разумного предела станицы учебников истории и электронных справочников. И для того, чтобы разобраться в истории знакомства средневековой Европы с бумагой и понять, почему она так долго пробивала себе дорогу в эти земли, нам с тобой, дорогой друг, нужно будет пройти по дорогам прошлого немного дальше, чем обычно. Начав с так любимой мной эпохи "варварских королевств".
А началось все еще в VII веке, в те самые благословенные времена, когда христианская церковь была едина, раннесредневековое похолодание еще не думало никуда уходить, а король франков Дагоберт как раз закончил в очередной раз собирать разваливающиеся на куски земли Нейстрии, Австразии и Аквитании. Именно в это время, далеко на востоке от холодных европейских земель, в славном городе Самарканде, пленные китайцы, попавшие туда после Таласской битвы, совершенно добровольно поделились с местными мастерами технологиями производства бумаги.
И казалось бы, ну какое отношение имеет это знаменательное событие к Европе? Где Самарканд и где вечно заснеженные земли королевства франков? Но это только казалось. Уже несколько веков, "варварские королевства" пытались вновь выстроит свою государственность, опираясь на обломки старой империи. И не то чтобы у них ничего не получалось, но отсутствие нормальной ресурсной базы рубило на корню любые прогрессивные и не очень начинания.
Да что говорить, Даже монетарное серебро, которое нужно было для того, чтобы местная торговля могла хоть как-то функционировать, приходилось завозить через Византию, с далекого Востока, в том числе и из земель, окружавший древний город Самарканд. Тот самый, где недавно так удачно освоили производство бумаги.
Нужно сказать, что к концу VII века Европа все меньше и меньше напоминала котел с кровавой кашей, в которой смешивались и исчезали племена и целые народы. Нет, войн, конечно же, меньше не стало, но появившиеся государства и их хоть как-то регламентированные границы сделали жизнь простых общинников заметно спокойнее. А вместе со спокойствием, хотя чаще всего весьма условным, появилась необходимость во множестве вещей, о которых не думаешь в тот момент, когда тебе нужно всем народом срываться и бежать на запад от снегов, мороза и добрых соседей.
Церковь, торговля, уплата налогов, законы, сведенные в местные правды, понемногу вытесняли войны, набеги и резню всех, кто не принадлежит к твоему племени. И вот для нормальной работы этой новой реальности молодым королевствам была жизненно необходима бумага. Ну или ее ближайшие аналоги.
Понятно, что большая часть нагрузки пришлась на старый добрый пергамент, известный еще со времен бронзового века. Но нельзя сказать, что бумаги в это время Европа совершенно не знала. Конечно же, большая часть самаркандского бумажного импорта оседала в Византии, где шла на нужды местной церкви и императорского двора. Однако уже в VIII веке мы видим, что понятие "бумага" не только известно, но и время от времени используется в трудах местных историков.
И казалось бы, ну вот же, есть огромные территории, остро нуждающиеся в этой самой бумаге. Есть центр ее производства, пускай и не близкий. Есть проложенные и проверенные веками торговые маршруты. Есть даже купцы, готовые возить это чудо света, чтобы оно служило во благо христианской церкви и величайших и храбрейших королей. Но почему тогда эта самая самаркандская бумага, вместе с серебром, эмалью, тонкими тканями, шелком и специями так и не смогла пробиться в Европу в каком-то приличном объеме?
А все дело в том, что на ее пути каменной стеной встал тот самый пергамент, о котором мы уже сегодня говорили. Внезапно оказалось, что если внимательно присмотреться к выделанным из овечьей и козьей кожи листам пергамента и к лучшей в тот момент в мире Самаркандской бумаге, сравнение будет совсем не в пользу последней. Причем практически по всем пунктам.
Нужно понимать, что бумага VII - IX века, так популярная на арабском Востоке и в землях Султаната, очень сильно отличалась от того, что мы понимаем под этим термином сейчас. Бумажные листы были довольно толстыми и рыхлыми, а поэтому не очень прочными и долговечными. И это было главной проблемой, если сравнивать их с пергаментом.
Выделанный пергамент настолько дольше хранился и сохранял написанное на нем, что сравнивать его с заморским импортом было даже как-то неудобно. Он был значительно более устойчив к повреждениям, не разбухал от влаги и прекрасно себя чувствовал во время сезонных температурных качелей. И даже более того, в определенных условиях он мог использоваться несколько раз.
Если лист пергамента не использовался для какой-то книги или любой задачи, во время которой на него предполагалось наносить краски, но был вполне себе многоразовым. Обычные чернила, после того, как необходимость в нанесённом на пергамент тексте отпадала, отлично очищались с него специальным ножом, после чего, использованная поверхность заново отбеливалась меловым порошком, мукой или молоком. И вот уже почти новый лист пергамента был готов к повторному использованию.
И вот такое безотходное производство во времена раннего Средневековья с его скудными ресурсами сложно было переоценить. Особенно если речь шла о полезных записях, которые не было нужды долго хранить. Мытари, купцы, архитекторы (да-да, архитекторы существовали даже в Темные Века), а так-же гонцы и переписчики, использовали очищенный пергамент на постоянной основе с незапамятных времен и едва ли не до XVI века. Когда к ним присоединились бедные, но жаждущие знаний школяры.
И при всем этом качество пергамента, особенно хорошо выделанного, было не хуже, а порою и лучше, чем у попадавшей в раннесредневековую Европу бумаги. По цвету это был такой же лист бежевого или очень светло-коричневого оттенка, неотличимый от багдадской или самаркандской бумаги. И точно так же, как на бумаге, средневековые чернила на нем отлично читались и почти моментально сохли.
Но главное было даже не это. Пергамент, несмотря на довольно непростой процесс производства, был заметно дешевле завозимой бумаги, причем как в VIII, так и в IX веке. И вот это преимущество было неодолимым.
При том, что технически, производство бумаги было даже проще. Да и сам бумажный лист, вышедший из мастерской, имел заметно меньшую себестоимость. В первую очередь из-за дешевых материалов, идущих на его изготовления и, в общем-то, несложного, хотя и довольно длительного технологического процесса. Но каждая пройденная караваном миля делала бумажный груз все более и более ценным, превращая в конце концов, в настоящую драгоценность, ничуть не менее дешевую, чем индийские специи и китайский шелк.
Даже в Византии, долгое время бумага было скорее экзотической игрушкой, способом показать свое богатство и понимание модных тенденций, чем средством передачи мыслей на расстоянии и материалом для книг. Что уже говорить о Европе, где цена на лист бумаги, судя по всему, действительно считалась по весу серебра.
Но, тем не менее, уже в IX веке мы видим первую настоящую бумажную экспансию в земли Империи франков и образовавшихся на ее руинах христианских королевств. К этому времени, кроме привычного пути вторжения через Византию, бумага захватила еще один важный плацдарм. Ее стали завозить из исламских земель Пиренейского полуострова, через Наварру и Леон в Аквитанию, Францию и Северную Италию.
Но пергамент все еще держался. До самого конца X века именно он оставался главным средством сохранения знаний и единственным доступным материалом для производства книг.
Все изменилось в начале XI века, когда стало понятно, что христианская Европа, так-же как и три века назад нуждается в огромном количестве бумаги. А еще пергамента, папируса, да вообще чего угодно, на чем можно было бы записывать разные гениальные мысли, для последующего помещения этих самых мыслей в умные книги.
В то время, уже довольно давно работающие недалеко от Хативе небольшие мастерские, что отправляли свою бумагу довольно паршивого качества, сделанную из конопляных и льняных волокон, в северные земли, решили больше не конкурировать друг с другом. И объединившись, превратившись в первую большую европейскую бумажную фабрику. И хотя продукция у них, все еще не шла ни в какое сравнение с бумагой, что везли из Багдада и Самарканда, это был настоящий прорыв.
Уже к середине XI века Европа начала получать какое-то невероятное для средневековых реалий количество бумаги. И где-то в этот момент стало понятно, что многовековому доминированию пергамента пришел конец. Нет, он не стал ничуть хуже, и по-прежнему все еще превосходил своего конкурента во всем. Кроме цены. Бумага, которую теперь не нужно было везти издалека, внезапно оказалась заметно дешевле довольно сложного в изготовлении пергамента, а значит, конкурировать с ней стало невозможно.
К концу XI века в европейских королевствах начинают поваляться полностью бумажные книги. А в 1085 году, когда в Толедо начинает работать и вторая бумажная фабрика, становится понятно, что дни пергамента сочтены. Европа была готова капитулировать перед бумагой и начинала понемногу готовиться к первой серьезной научно-технической революции, что должна была окончательно утвердить в этом мире прогрессивный феодализм, рыцарство и куртуазную поэзию.
И тут необходимо заметить, говоря о массовой экспансии бумаги в Европу, мы должны понимать, что "массовость" ее была весьма условна в современном понимании. Даже в XI веке, после открытия первых полноценных фабрик, мы можем говорить о единицах, в лучшем случае десятках тонн поставляемого в распоряжении церквей и королевских дворов материала в год. И с одной стороны, это, конечно, меньше, чем ничего, если оперировать понятиями всей средневековой Европы. Но с другой....
Нужно понимать, что для девяноста пяти процентов населения Европы, что в VII, что в XI веке, вся эта история с бумагой была не только неизвестна, но и вообще малоинтересна. Всем этим общинникам, ополченцам, дружинникам и податным крестьянам было чем заняться. Ну, попытаться выжить, например. А вот для остальных, максимально благородных и образованных по средневековым меркам людей этого небольшого в современном понимании количества бумаги и пергамента хватало не только на жизненно необходимые налоговые записи и церковную литературу, но и оставалось даже на исторические хроники и любовную поэзию труверов.
В общем, даже эти несколько тонн относительно дешевой бумаги, что стали поставлять в христианские королевства пиренейские мануфактуры, стали действительно прорывом. Позволив за совсем небольшой срок увеличить как количество книг в Европе, так и возможности канцелярского и налогового документооборота. А уж после того, как цены на бумагу стали падать, превращая ее из драгоценности в недешёвый, но в общем - то доступный материал, стало ясно, что светлое будущее совершенно точно не за горами.
Впрочем, до самого XVI века у бумаге, полностью оккупировавшей Европу, так и не получалось добить окончательно своего давнего конкурента. Долгое время пергамент еще оставался в ходу. Его использовали студенты, на нем писали важные документы, из него даже делали книги, которые прекрасно сохранились. надо наших дней.
Все, что было дальше, вы, конечно же, знаете сами. К XIII веку бумажные мануфактуры появились в Италии, Каталонии и на юге Франции. К началу XIV распространились по остальной Европе. Потом случился бум книгоиздательства, а чуть позже Иоганн Генсфляйш цур Ладен цум Гутенберг изобрел книгопечатание. Но эта история всем известна, а значит, не очень то и интересна. А о вторжении бумаги в земли "варварских королевств" и ее противостоянии с пергаментом мне больше рассказать нечего.
