"Моё амплуа - это протест маленького человека против понятия "маленький человек." (Лев Дуров, советский и российский актёр театра и кино).
"Маленький" - это, как вы догадались, не про рост или вес. В "массовке жизни" немало людей "маленьких"- совершенно простых, невысокого социального положения. Зачастую бедных - материально, духовно, по всякому.
Они незлобливы и безобидны или старательно таят проявление бунтарства и желчи. Маленькие люди жаждут справедливости, доброго к себе отношения, но не могут (боятся) этого добиваться.
В качестве иллюстрации сегодняшней темы, я предлагаю вам историю Юрия. Мы два года были коллегами, работая охранниками - контролёрами на одном из заводов.
Юра родился в деревне, в многодетной семье. Впереди три брата, и после него три сестры родились. Младший среди старших, старший среди младших, у Юры не получалось прибиться ни к тем, ни к другим.
Отец, изработавшийся мужик, видевший утешение только в бане, да стакане самогонки в вечернюю пятницу, измерял детей степенью их полезности. Юрик - невысокий, с узкими плечиками, с рождения хлипкий, вызывал в нём только досаду.
На такого, и в шестнадцать лет, не взвалишь с картошкой мешок! При виде мальчишки, тяжёлая рука так и чесалась дать щелбана и в этом удовольствии глава семьи себе не отказывал.
Мать, помягче, но вторила:"Какой ледащий ты у меня, сынок, уродился! Волосья, как ни стриги, торчат во все стороны и лицо всё в отметинах! Не девка, а всё ж..." И в ум не брала. что Юрка стал рябым по её недосмотру.
В три года подхватил он ветрянку. Сыпь, как полагается, с головы до пяток дошла. Фельдшер велела мазать зелёнкой, да следить, чтоб малец, хотя бы щёки чёсом не драл. А откуда время, да терпение взять не подсказала! Вот и стал Юра рябым.
Из посёлка Ульяновской области, мать отца - Настасья Тимофеевна, прислала сердитую весточку. Немолодая женщина правую руку сломала и теперь билась одна - одинёшенька! Готовка, порядок какой-никакой, дела огородно - дворовые: всё через слёзы и боль.
Не ладившая с невесткой и не особо признававшая внуков, Настасья Тимофеевна потребовала прислать ей помощника. А кого, посреди крестьянского лета? Старших - в убыток себе, младших - в насмешку.
Порешили отправить "серёдочку" - тринадцатилетнего Юру. И самим потеря невелика и возле бабки подсуетиться сумеет вполне. "На всякий случай" собрали со всей одежонкой, документами и учебниками.
Юра, хоть и не в большом фаворе среди ровесников был, и дома для него не было мёдом намазано, слёзы едва сдержал: всякому обидно, когда мамка с папкой с лёгким сердцем тебя навсегда отправляют, хоть и к родной бабке, да мало знакомой!
Но что делать? Отвёз его отец на стареньком мотоцикле, погрузив вещи в коляску. Настасья Тимофеевна с первого взгляда поняла почему выбор на Юру пал. Так и озвучила: "Нате вам, что негоже нам! Ему ж больше десяти лет не дашь и ум, должно быть, такой же! А я ведь ни картошку почистить, ни козу подоить..."
Юркин отец хохотнул:"Мобыть, он до старости плюгавым останется! Бери, мать, а то назад помощничка увезу!" И добавил, серьёзнее:
"Неказист Юрок, малосилен, но и щей наварит, и картоху с салом нажарит. К корове не подпускали его, а с козой, думаю, справится. Главное, он покладистый, поперёк слова не скажет. Да, сынка?" И так щёлкнул мальчика по лбу, что у того в голове зазвенело.
Вот так Юра навсегда от родной избы оторвался. Странно сказать: не был ни на свадьбах братьев с сёстрами, ни на похоронах отца с матерью. А что поделать - не приглашали, не извещали.
Он, в первые года два, отправлял открыточки к праздникам, да будто в пустоту. Даже бабка Настасья дивилась:"Всякий сын - ломоть отрезанный, а только уж больно рано и круто тебя отломили, внучок!" И стала, пожалуй, единственным человеком, всей душой привязавшейся к Юрику.
Остальные видели в нём объект для насмешек или сожаления из-за хилого вида, да рябого лица. В школе знаниями он не блистал, но больше из-за робости и неуменья отвечать перед классом. Так, буркнет на "троечку" и за парту вернётся, втянув вихрастую голову в плечи.
На самом деле, много читал, активно пользуясь поселковой (она же школьная) библиотекой. И физически много работал (вот бы отец просчёт ощутил!), став выносливее и ловчее, благодаря бабушкиной кормёжке и похвале.
В своём хозяйстве, Юрка казался выше и крепче. А ладони, названные учителем труда "бабьим," из-за миниатюрности, становились ухватистыми. Но, выйдя за калитку, вновь превращался в мелкого, рябого, никому не интересного паренька.
Трудно поверить, но в шестнадцать лет Юре выпала любовь - первая, настоящая и... счастливая. К соседке привезли городскую внучку на лето. Ксюша, так её звали, сломала лодыжку и решила, что бабушкин сад веселее городской квартиры.
Сюда её и выносил дед каждое утро.Сидя в кресле, в тени деревьев, Ксения читала, вышивала, марала ручкой тетрадку и не знала. что за ней наблюдает пара мальчишеских глаз. А Юрик девочкой очаровался.
То, что у него минусом шло - рост, "метр в прыжке," недобор веса, превращало приезжую в хрупкое, эфемерное создание. И личико - гладкое, беленькое, напоминало яичко пасхальное. Это уже бабка Настасья свои пять копеек вставляла.
Инициативу познакомиться проявила Ксения, наконец, приметив соседа. Юрка поверить не мог: девочка искренне радовалась их общению и неохотно отпускала к делам. "Ты, Юра, рыцарь! Жертвуешь для меня друзьями, речкой. Я бы со скуки умерла, если б не ты!" - щебетала девчонка.
Он не считал нужным признаваться, что плавать почти не умеет и никакие приятели по нему не скучают. Играли в подкидного, крестики-нолики, "морской бой. Это были последние мгновения советского времени и любовь к простым играм из молодёжи ещё не выветрилась.
"Юра, хочешь меня поцеловать?" - будто не придавая значения, спросила однажды Ксюша. Он побагровел, став ещё рябее и некрасивее. Но девочка, требовательно постучала пальчиком по щеке: "Вот сюда! Пока не передумала!" Он ткнулся неловко: щёчка Ксюши оказалась прохладной.
Кажется, для неё случившееся значения не имело, а парнишка размечтался о долгой дружбе. Ничего, что Ксюша в городе, а Юрка в посёлке: будут переписываться, на каникулах она снова приедет. А он пересилит себя, переделает и станет на четвёрки учиться, а потом поступит в училище или в техникум даже!
Ксения часто писала письма подружке. Отправлять поручала Юрию. Исполнял, мучаясь любопытством: что она в них про него пишет? И однажды решился. Подержав над парящей кастрюлей, вскрыл конверт осторожно.
Красивым, разборчивым почерком, Ксюша сообщала неведомой ему Юльке, что "эксперимент над страшилой" продолжается. И просила передать привет какому-то Вовке, а самого Юру по имени ни разу не назвала - Он, да страшила.
Заклеив письмо, отнёс на почту. Потом, убедившись, что Ксении нет в саду, накрепко прибил доски в ограде, лишив себя свободного прохода на соседский участок. Ксюша, не глупая, заметив его труды, объяснения не потребовала и вела себя так, будто никакого Юрки не знала.
А вскоре её мамка с папкой приехали и забрали дочь в город: пора было снимать гипс. И никакого прощания, хотя бы улыбки. Юра понимал, что их дружба не настоящей была, а он всего лишь "эксперимент." Но память сохранила Ксюшу, как первую любовь, благодаря единственному поцелую, счастливую.
Год спустя, получив школьный аттестат - одни трояки, Юра лето посвятил хозяйственным заботам: косил для козы траву, пилил и колол дрова, подлатал крышу. Да много чего! Он думал: "Кровь из носу, а призовусь осенью в армию!" Вот и старался, чтоб бабке одной было полегче.
На службу Юрия взяли в "стройбат," к тому времени ещё не упразднённый. Строительная служба проходила в этой же области. Никаких марш-бросков, полевых учений. "Копай глубже, кидай дальше!" - под таким лозунгом проходила Юрина "военная" выучка.
При всей непрестижности, она сформировала в парне ростки уверенности в себе, дала новый опыт обязанностей и общения. Юрка вдруг загорелся из посёлка уехать, перекроив свою жизнь, как-то иначе. Но вернувшись (надо же было увидеться с бабушкой!), печальную картину застал.
Настасья Тимофеевна, ставшая грузной и неповоротливой, с трудом передвигалась на распухших ногах. Коза издохла, куры чуть живы, всё кругом окончательно обветшало и требовало, если уж не денег, то крепких заплаток. Да, можно было наплевать и уехать, но Юра подумал:
"А, собственно, где меня ждут?"
И остался в прежней судьбе, плетнём огороженной. В посёлке, как и повсюду, шли перемены. Кто-то приспособился и даже поднялся. У дворов появились легковые машины, многие перестраивали дома, гаражи возводили.
Юра было кинулся, в так называемую, строительную артель. Семеро удальцов-молодцов, разживившись заказом, трудились в ближней или дальней округе: перебирали наново хозяйственные постройки, покрывали крыши, возводили баньки, а то и дома у хозяев попроще. Спали и ели не в лучших условиях, но деньги живые!
К концу первого же сезона, Юрию стало невмочь. Не в тяжёлой работе дело: был он не особо силён, но сноровист и ловок. Компаньоны, особенно "бригадир," отвёли Юре роль навроде мальчика на посылках: "Рябой, приготовь хавчик, да сгоняй за бутылкой!"
И это при том, что сам Юра не пил! Ему совали в руки грязную одежонку: "Простирни заодно со своей!" Закончив заказ, все дня три отдыхали, а Юра убирал строительный мусор, по требованию хозяев. А при распределении заработанного, получал ощутимо меньше за равный труд.
Отстаивать справедливость не представлялось возможным: градом шли матюги и насмешки. Но ещё противнее, когда в "знак примирения," его начинали "обнимать," обидно зажимая голову подмышкой, пихая друг к другу. Перетерпев два года, Юрка из "артели" ушёл и кем только не работал!
Ночным санитаром в районной больничке, почтальоном. Ходил соцработником по заброшенным старикам. Всё время приходилось на бабку оглядываться, чтоб подолгу одна не была. Несколько лет миновало: мало денежных, очень похожих, лишённых малейшего удовлетворения, без намёка на личную жизнь.
Да, Юра не нравился женщинам из тех, к кому бы сам подошёл. А всякие поддающие, бог знает от кого рожающие и намного старше, его и самого не прельщали. Бабушка умерла! Вроде он с ней уж мучился, а так горько и слёзно стало!
Нашёл возможность связаться с родными и тут узнал, что мать с отцом давно померли, а братья и сёстры о нём позабыли. Что ж, смирился. Постепенно признав, что смерть Настасьи Тимофеевны свободу дала, стал активнее узнавать, где такой горюн, как он может работу найти.
Многие поселковые мужики катались вахтой в разные города: грузчиками, строителями, но, в основном, охранниками. Кое-где, по местным меркам, прилично платили. Юра съездил, не особенно далеко из-за денег, и понял, что работодателям он не нравится - не располагает!
Вот, хоть не живи, честное слово!
Возвращаясь домой, разговорился с дядькой на автовокзале и тот посоветовал ехать вахтой на довольно крупный завод:"Там всех берут, не сомневайся! Вахтовики сплошь деревенские и лицензию получишь на месте, за свои денежки, разумеется!"
Поверив, Юра поехал. Его приняли, без унизительных рассматриваний и придирок.
Вахта состояла из двух недель. При желании, можно работать безвылазно. Доставка, туда и обратно, организована. Проживание в общежитии, примыкающем к заводской территории. Бесплатно. Кормёжка скудная, но почти даром. В город или даже в ближний магазин, запрещено.
Строго в форме, строго своей командой передвигаться до проходной и обратно - в общагу. Как в армии. Из главных минусов - зарплата чуть выше минималки и дефицит сна. Усмотрев, во всём этом, некое движение для себя, Юрий согласился.
Выдержав испытательный срок и сдав что-то типа экзамена, парень получил право на лицензирование. Короткое обучение и в руках важные для охранника документы. Кому-то станет смешно, а Юра зауважал сам себя. Досмотры заводчан на проходной он ненавидел. А присутствие на выгрузках и погрузках уважал.
Здесь требовались внимательность, терпение (вы когда-нибудь пересчитывали тысячу крышек для тары или столько же небольших заготовок?), понимание накладных и своей ответственности, подкреплённой записью "На погрузке присутствовал, замечаний нет." И личная подпись.
У Юры даже подобие некой щекотки самолюбия образовывалось, когда он входил в цех, а мастер уже издалека кричал:"Юрий, ждём с нетерпением! Без вас ведь ни загрузить, ни оформить нельзя!"
И в конторке диспетчеров - транспортировщиков, для него (хорошо, для документов, где будет Юрина подпись стоять) немедленно расчищали за столом место. Не в один год, но молодой мужчина очень изменился.
Подпрыгивающую походку, сменил скорый шаг, движения утратили суетливость. Он научился без стесненья говорить развёрнутыми предложениями, с добавкой собственного мнения. И внешность...
Нет, не похорошела. Но стал аккуратен в одежде: всегда чистой, отглаженной. Растрёпанные вихры сменила стрижка "ёжик." Собственная рябь лица, мужчине стала безразлична. А прозвище "Рябой," среди коллег, воспринималось, как ... фамилия. Не вздрагивал.
И то: "Рябой" звучит не хуже, чем "Малыш," "Кисель," "Жирок" и прочие.
Оставшись "человеком маленьким," герой истории "подрос." Пусть только в собственных глазах, но это поважнее, чем в тысяче чужих! И он женился, найдя невесту по объявлению в газете. В отличие от многих, Юрий не шукал жену без материальных и бытовых проблем, с жильём. И на наличие ребёнка бы согласился.
Он искал "душой" и среди прочих объявлений, усмотрел почти письмо. Некая Галина написала, что ожидает рыцаря - спасителя. На инвалидности, она живёт в семье сестры, в деревенском доме и после смерти мамы, стала приживалкой.
Спит в сарайке, устроенной под комнатку. Ей не с кем выпить чаю, пообщаться. "Хочу глаза напротив!" - признавалась Галя. И указала номер сотового телефона. Не затягивая, Юра позвонил.
Влюбился, для начала, в голос. В ходе переписки, понравилась нетребовательная простота Галины. И тихий смех. Для личного знакомства, приехал сам, на электричке, и в тот же день увёз с собой. В одной руке нёс чемодан, другой сжимал ладошку Гали.
Без проверок, в год иль в десять, Юрий пригласил Галину расписаться и объявил хозяйкой в своём скромном доме. Не передав кастрюли, а прописав, как полагается. В чём инвалидность женщины - неизвестно: Юрий сей момент ни с кем не обсуждал. Зато хвалил, как человека и хозяйку:
"У ней, внутри, будто лампочка горит!"
А жили очень скромно. По прежнему, без газового отопления, "удобства" во дворе, помывка, стирка - в бане. Сверх нормы, летом, Юра не работал. В ягодное и грибное время, супруги каждый день спешили с корзинами в лес. Грибы шли для себя и на продажу, а землянику, жадничая, в рот кидали редко. Дорогая ягодка и востребованная!
Но не ради одной коммерции в лес приходили. В лесу у Юры будто шире глаза открывались, слух становился острее, любой аромат улавливался мгновенно! Он кайфовал, быть может даже полнее, чем какой-то пресытившийся богач, много чего повидавший!
Играл ли ветер ветвями, пролетала ли мимо паутинка, полз по стволу берёзы муравей - трудяга, Юра всё примечал и Галино внимание к лесной жизни притягивал. Она всякий раз ахала, будто (сама деревенская) в лесу первый раз.
Доходили до родничка (это уж к середине дня) - углубления, густо заросшего травой. Юра падал перед ним на колени, раздвигал стебельки и опускал кружку в холодную воду. Первой, очень деликатно, родниковой водицей наслаждалась Галина.
Утирала концами платка губы и говорила на радость мужу:"Будто ледок в рот попал! Вся жара ушла!"
Юрий вновь наполнял посудину, подносил к губам и вдруг наступала волшебная тишина: кажется, весь лес к Юрке прислушивался: Гылк, гылк. "Ледяная, зараза!" И снова: гылк, гылк! Пил долго, с жадным наслаждением и очень жалел, когда становилось некуда.
Остывшие, вкусно утолившие жажду, супруги валились в траву и замирали, держась за руки, словно переживая особенное событие. "Боже мой, Галя, как хорошо и ничего больше не надо!" - шептал Юрка, безотчётно ощущая себя и Галю красивыми, сильными, и очень счастливыми людьми.
Ответом Галины, всякий раз, были светлые слёзы.
Из-за нарушений в Галином организме, у пары не могло быть детей. А очень хотелось! Оба загорелись усыновлением и ездили в областной детский дом, вели переговоры с органами опеки.
Поначалу им ставили разные условия: сделать в доме ремонт, позаботиться о "цивилизованном" туалете, доказать, что имеют средства для приобретения письменного стола, детской мебели...
Галя и Юра осилили скромный ремонт, доказали сберкнижкой, что малыш у них будет спать в кровати по возрасту, а не в коробке и даже купили (по случаю) очень удобный, слегка подержанный письменный стол.
"А туалет?!" - спросили важные тёти. "Со временем. Мы помним об этом,"- вздохнули супруги. Им ответили:"Вот, как надумаете, посмотрим. Но не факт. У вашей семьи доход недостаточный. И вы оба инвалиды..." "Да я охранник с лицензией!" - возмутился мужчина.
"Да? А с виду, как инвалид. Ну, извините. Но, вряд ли вам доверят усыновление!" Оскорбили "маленьких людей" и не заметили.
Юрий не понимал: "Отчего родных детей, можно растить и без письменного стола, и с туалетом на улице - вон сколько примеров вокруг, а принять одного сироту - невозможно?!" Разъяснением не затруднились, посоветовав больше не суетиться.
Галя тогда очень расстроилась и даже заболевание у неё обострилось. Юрий задумал порадовать жену сюрпризом. Идея пришла во время вахты, когда мужчина увидел на столе диспетчера - оператора команды, каталог косметики "Эйвон." Попросил "полистать."
Фотографии и описание волшебства кремов в красивых баночках, Юру не впечатлили. А декоративной косметикой Галя не пользовалась. И вдруг он уловил аромат ни с чем несравнимый. Скажем, как если бы все лесные цветы заблагоухали одновременно - чарующе тонко, но с лёгкой горчинкой.
А это была всего лишь страница из тех, что "потри и вдохни аромат." Потрясённый, Юрий поспешил к распространительнице и заказал для Гали туалетную воду с названием, которое прочесть не получилось.
"У тебя хороший вкус, Юра. Отдашь тысячу рублей при получении!"- объявила Альфия, между делом, занимающаяся рекламой и продажей косметики.
Подарок для Галины Юра смог забрать две недели спустя, вернувшись с выходных. Ему выпала смена в 12 часов и целый день он радовался, предвкушая, как удивит Галину, в руках не державшую таких дорогих духов. "Смотри, избалуется!" - добродушно шутили коллеги.
В общежитие Юра поздно вернулся и уснул, положив заветную коробочку рядом с подушкой. С утра до обеда ему был положен по графику отдых, но в шесть утра, начальник команды, требовательно потряс за плечо:"Заболел один из охранников. Нужно выйти, снова на двенадцать часов!"
Оставив сюрприз под подушкой, мужчина службе повиновался, а вечером обнаружил пропажу. Переворошив постель, Юрий едва не плакал. Соседи по комнате сочувствовали, но пожимали плечами:"Ничего не приметили, а разный народ заходил."
Нужно сказать, что сумки с вещами, приезжающие на вахту, сдавали в кладовку, под номерами. Если что нужно - завхоз, впускал хозяина к сумке. Так воровство исключалось. А Юрка сглупил и был наказан.
Он горевал несколько дней. Альфия, распространительница косметики, не выдержала и протянула пакетик:" "Вот, Юра, отвези своей пробнички! Тут помады, кремы на раз и пузырёчки с духами. По чуть - чуть, зато пять штук! Денег не надо!" Немного мужичок успокоился.
Вахта закончилась, охранники сели в автобус и покатили домой. И тут здоровенный мужик, Жирок прозываемый, достаёт из-за пазухи коробочку с той самой туалетной водой - уворованной. И давай Юру дразнить:"Вот моя краля порадуется, когда подарю!
Силы, понятно, не равные, остальным дела нет - глядят с любопытством. Вдруг Юра, будто ловкий кот, перемахнув через сиденье, напрыгнул на Жирка и коробочку вырвал. Жирок, уже сжав Юрку, захохотал:"И что?! Да я одним щелчком..."
Он не спешил, наслаждаясь силой и властью. Юрка, мгновенным движением, швырнул духи в окно приоткрытое. В салоне автобуса образовалась мёртвая тишина. Все понимали, что Юре конец, а он рассмеялся, извиваясь в руках толстого борова:"Что, гад, выкусил?! А теперь хоть убей!"
Охранники загудели:"Жир, отпусти Рябого! Воровать друг у друга договора не было! Напишем петицию руководству команды с требованием уволить тебя с волчьи билетом!" Такого не ожидая, Жирок начал оправдываться: "Он сам налетел! А духи я купил! Спросите у Альфии. Вся моя виноватость, что хотел подразнить!"
Но, конечно, никто не поверил. Кое-как улеглось. Охранники - работяги, из одной области, проживали в разных населённых пунктах и выходили всякий на своей "станции." Юра раньше вышел, Жир дальше поехал, потрясая кулаком в окно. Но Юра про него тут же забыл.
Он не шёл, а бежал к Гале, радуясь, что не с пустыми руками, благодаря щедрости Альфии.
От автора: Вот такой смелый бунт обстоятельствам может "маленький человек" закатить. Что ещё про Юру добавить? Я не раз попадала с ним на так называемый, сдвоенный пост.
Это, когда два контролёра - охранника, запускают через ворота на площадку с тарой фуры - пустые или гружённые. Каждый охранник, берёт под контроль машину и наблюдает, участвует в оформлении документов.
В тёплое время года ничего, а в холодное - бр-рр. Из теплушки не хочется выходить, учитывая, что поток машин бесконечен. Так вот Юра, через пару машин говорил мне:
"Посиди в тепле, чаю попей, а я прослежу за обеими. Если проверка - ты заполняешь журналы! Инструкцией запрещено, но потихоньку можно." Но так, в отношении женщин - коллег, поступал только он.
Кто-то спросит:"А что, остальные вахтовики из деревни - "не маленькие"?
Разные. И по достатку, и по амбициям. Даже один фермер был. Он на двухнедельную вахту от жены и троих ребятишек сбегал, а ещё от физически тяжёлой работы.
И "маленьких людей" - пруд пруди. Но с этой колокольни мне Юрий запомнился. Рябой, некрасивый и вроде бы ничего особенного не добившийся. Но я в нём присутствие искорки чувствовала. Быть может, Души.
И его откровенный рассказ о себе, проговорённый не в раз, тому доказательство. Да - "человек маленький," не обязательно синоним слову ничтожный.
Благодарю за прочтение. Просьба голосовать, писать и подписываться. Это то, чем сегодня можно очень порадовать авторов. Лина.
#реальные истории, рассказы #семейные отношения #воспитание детей #психология мужчин и женщин
