Как сын с РАС попал в комбинированную группу (подгруппу дефектолога) для детей с ЗПР я рассказывала ранее:
Занятия по окружающему миру, математике, речи в этой группе вели специалисты по адаптированной программе.
Были и общие занятия с подгруппой нормотипичных детей (аппликация, лепка, пластилин, рисование; музыка; физкультура). Общие занятия, направленные на развитие мелкой моторики, вела воспитатель с образованием логопеда-дефектолога. Она никогда не кричала на детей (я уже привыкла в других группах, что воспитатели кричат) и пыталась их сдружить.
Отношение педагогов. В комбинированной группе сын учился два года, до выпуска из детского сада. Я сотрудничала с педагогами. Они были доброжелательны, но так и не смогли осознать и принять диагноз сына. Но в благоприятном психологическом климате у сына произошли сильные сдвиги в обучении, поведении и коммуникации.
Первоначально дефектолог надеялась, что ей вообще не придется работать с сыном, потому что явной положительной динамики в его поведении в детском саду не наблюдалось на протяжении нескольких лет. Когда занятия начались и за пару занятий сын у нее стал считать до 10, то этот успех она приписала себе и воодушевилась. Все два года она опиралась на проснувшийся интерес сына к окружающему миру и мою многолетнюю подготовительную работу с ним. Под конец давала неоправданно радужные прогнозы, притом, что преодолеть сопротивление сына по ряду моментов программы так и не смогла.
Общаясь с дефектологом я поняла, что она не различает психические процессы, поэтому и делает ошибку в оценке потенциала моего сына относительно школьного обучения. Для тех, кто не в теме поясню, что психика не = мышление. Психические познавательные процессы включают: ощущения, восприятие, воображение, память, внимание, речь, мышление. Есть еще эмоциональные и волевые психические процессы. Дефектолог считала, что аутист — это обязательно умственно отсталый ребенок. Именно с такими школьниками она работает на дому. А у моего сына интеллект сохранный, но невысокий, психические процессы развиты очень неравномерно.
Мальчик не умственно отсталый, работе поддается, говорила дефектолог, но с ним трудно в том, и в том, и в том (и перечисляла признаки аутизма). При этом характеристику ему она натягивала до нормы по максимуму. Из лучших побуждений. Воспитатель и логопед тоже до конца не поняли особенностей психики сына, но характеристики не натягивали. С учебным потенциалом сына разобрались Центральная ПМПК и психиатры.
Задания педагогов. Специалисты детского сада не видели, как сын занимался дома. Некоторые их задания на дом вызывали непонимание, сопротивление и вообще не могли быть выполнены из-за глубины нарушения некоторых психических процессов.
Каждую неделю дефектолог раскрывала детям своей подгруппы одну из тем по окружающему миру. Часто в теме давалось задание на дом выучить стихи (по 8-10 строчек при том, что мой сын мог выучить не больше 4 и учил их неделями). Мой сын был не в состоянии учить столько стихов, у него и другие задания отнимали много времени. Его папа в школе стабильно получал за стихи «два», а за прозу — «пять», смысла напирать на стихи не было никакого. Поэтому стихи мы учили редко, но несколько штук выучили.
Задания, в которых использовалось сразу несколько уровней сложности вызывали у ребенка бурную истерику (загадка, путаница букв в отгадке, переписывание букв в правильном порядке). Некоторые задания мы отложили на лето.
Были типы заданий, которые педагоги не предлагали вообще, но мне приходилось вводить их дома и отдавать на проверку логопеду по личной договоренности. Иногда меняла отдельные элементы заданий.
Одним из заданий логопеда было ведение альбома для развития фонематического слуха. Два года по нему проходили буквы и звуки русского алфавита (каждые одну-две недели проходили новый звук). В альбоме должны были быть картинки предметов, в названии которых звучал тот или иной звук в начале, в середине и в конце. Заполнять можно было разными способами (нарисовать, приклеить).
Я совместила это задание с развитием мелкой моторики (вырезание ножницами, пространственная ориентация, использование разных видов клея). Картинки сын выбирал сам, я только вводила запрос в поисковик, хаотично группировала и распечатывала. Потом он вырезал их как мог, называл мне изображенный предмет, пытался определить в каком месте этот звук и кривовато клеил. Часто предложенные логопедом предметы приходилось заменять другими, потому что они вызывали у сына неприязнь. Например, стойкое отвращение у него вызывали изображения частей лица (рта, губ, носа, глаз, зубов, языка). Изображение языка мы заменили картинкой с языком жестов.
Для систематизации знаний по окружающему миру я распечатывала набор оттенков цвета, который соответствовал изучаемому звуку. Распечатывала дополнительные картинки вещей с теми звуками и буквами, с которыми были проблемы при чтении, так чтобы ребенок уяснил логику использования: на «Ы» — розЫ, часЫ, весЫ, курицЫ, грибЫ, хоккеистЫ, музыкантЫ, футболистЫ, пловцЫ. У сына неплохо развита логика, ему это сильно помогло.
Увязывала знакомство со звуками и буквами с вещами из нашего семейного быта, двора, детского сада, города, путешествий, прочитанных ему книг, просмотренных мультфильмов.
Было задание с газетой. Сын никак не хотел искать и подчеркивать в тексте букву «А». Пришлось взять его «на смех». Пообещала ему прочитать интересную историю, но если он не подчеркнет где-то нужную букву, буду запинаться, буксовать и получится у меня смешная ерунда, придется найти и подчеркнуть, иначе дальше не смогу читать, не узнаем, чем все закончилась. По ходу выполнения задания предлагала сыну строить предположения, что там будет дальше, и что бы сделал он, охала, ахала, рожи корчила, делала драматичные интонации и паузы. С последующими буквами дело пошло уже легче.
Я добывала федеральные, региональные, городские, районные и даже церковные газеты, отбирала разнообразные познавательные темы, стихи, знакомила со шрифтами разных размеров, наклонов и цветов. Очень мне не хотелось, чтобы потом сын не стал читать школьный учебник, потому что там шрифт не такой. Периодически заменяла газетные заметки материалом из интернета: рассказами и стихами, в которых все слова начинались на одну букву или об одной букве. Именно такого рода повторительных и обобщающих заданий не хватало от логопеда.
Про запись текста под диктовку на слух мне сразу стало ясно, что сын пока не потянет такое.
Развитие коммуникации. В подгруппе сына почти все были мальчиками (только одна девочка). Мальчики хотели общаться с сыном, но тяготели больше к общению парами или тройками со стереотипными темами для общения. Сыну чужие стереотипии и коллекции оказались не интересны.
Девочки из подгруппы воспитателя сколотили большую компанию с разными социальными придумками. Они делились между собой фломастерами, гелевыми ручками, блокнотами, устраивали конкурсы рисунков, приносили в садик и читали книжки друг другу, делали открытки, сердечки, поделки. И именно их адаптивные способности подстегивали сына. Одна из девочек подарила сыну альбом для рисования и потом сфотографировалась с сыном для выпускного фотоальбома.
С одной стороны, получилось как с воспитанием гепардов — этакая антистрессовая терапия. Гепарды — самые тревожные представители семейства кошачьих. В случае конфликта они предпочитают не броситься в бой, как лев или тигр, а убежать (это самое быстрое сухопутное животное в мире). При этом у гепардов велика потребность в общении, они — стайные животные. Поэтому в зоопарках малышей гепардов растят вместе со щенками. У щенков они перенимают более открытую, спокойную и дружелюбную модель поведения, что помогает им лучше приспособиться.
С другой стороны, сыну приходилось пить курсами успокоительные препараты и ноотропы, так как из-за усиления объемов подготовки к школе у него наблюдались частые отказные реакции, моторные тики, тряска во время первых опытов чтения в домашних условиях. Плюсом ко всему у него диагностировали СДВГ и бруксизм.
Были попытки травли со стороны девочек (сын плакал при сильном расстройстве, а у некоторых девочек уже сложился дурацкий стереотип о том, что мальчики якобы не имеют права на проявление чувств; медлительность сына стала поводом потыкать, что вот он опять не успел, не то, что они, ха-ха). О травле, сплетнях, высмеивании я ставила в известность воспитателя, и все сразу прекращалось. Сын на многие вещи поначалу не реагировал, не сообщал мне, приходилось быть бдительной вдвойне.
Результаты работы. Самыми любимыми для сына стали занятия по окружающему миру у дефектолога: они попали в зону его ближайшего развития, сын как раз начал смотреть короткие познавательные ролики на YouTube про животных, историю, викторины. Домашний адрес за два года он выучил, но воспроизводит в том порядке, как учил, по элементам. Большую часть математических знаний получил не от дефектолога, а от меня (счет до 20, примеры на сложение и вычитание, знакомство с математическими лабиринтами и числовым лучом, знакомство с деньгами).
У сына на втором году обучения с дефектологом начались какие-то личные трения, он перестал правильно держать карандаш и ручку, стал неправильно писать цифры (дисграфия).
Занятия с логопедом были самыми не любимыми. Несколько раз в год я приходила на них, чтобы он был поактивнее. Дизартрия у него осталась, но теперь у него ОНР 3-го уровня (есть еще куда работать). Фонематический слух стал получше. Научился писать печатными буквами, читать предложения. Первое слово, написание которого он выучил — его имя, написанное на обороте коврика для переобувания.
Учебная мотивация к школе у сына какая-то сформировалась, но поскольку последний год психолога в детском саду не было, то динамику отследить невозможно. Дома я читала книги о школьниках, ставила послушать аудиокниги пред сном.
К концу обучения сын стал больше тяготеть к общению с девочками, так как они оказались самыми коммуникативными, дружными, предприимчивыми. С мальчиками общался, но без особого воодушевления. Собственным стереотипным интересам уделял много внимания (конструирование).
Самыми тяжелыми были два первых месяца адаптации к правилам группы и последняя весна, когда программа вплотную приблизилась к школьным требованиям. Сын делал и соображал медленнее, чем остальные дети на занятиях. Сильно расстраивался, что не успевает поднять руку и ответить, хотя знает правильные ответы. Проблемы с правильным ведением беседы, пониманием социальных моментов, отказными и истеричными реакциями, моторными тиками и откатами остались. В общем, Центральная ПМПК не просто так ему рекомендовала идти в класс с РАС, где все дети учатся по программе 8.2 (пять лет обучения в начальной школе).
Для тех, кто не понимает — по этой адаптированной программе учатся дети с РАС и ЗПРР с правом получения аттестата. Дети с РАС и умственной отсталостью учатся по программам программы 8.3 и 8.4 с правом на свидетельство, дети с РАС без ЗПРР и умственной отсталости учатся по программе 8.1 (обычная школа, с ограничением количества детей в классе, право на аттестат).
#комбинированная группа #дети с рас #дети с зпр #лечение аутизма #адаптация в детском саду #антистрессовая терапия
