С самого начала было ясно, что в отечественном прокате этот фильм не жилец. В премьерный четверг, когда на единственный за день сеанс в Москва-сити забрело четыре человека, включая меня, это просто блестяще подтвердилось. Подумаешь, бином Ньютона. Во-первых, хоррор, во-вторых, поставленный венграми. Что может быть хорошего из Галилеи? Такое у нас не смотрят принципиально. Зрителю глубоко плевать, что съемочная техника у американцев и всех остальных давно одинаковая, что давно уже необязательно быть гражданином США или Италии, чтобы снимать вполне годное экспло.
Да и, несмотря на сугубую интернациональность показанного, восточноевропейская специфика все же имеет место быть в полный рост.
Нет, не такая раскидисто самобытная, как в советское время. Никаких там разбойников Румцайсов и Кржмелеков с Вахмурками. Но все-таки местная самобытность нет-нет, да и подмигнет посреди абсолютно англосаксонской манеры съемки и повествования – скажем, как в том эпизоде, когда немецкий фотограф постоянно представляется ТОмасом, но венгерские крестьяне без дальнейших комментариев зовут его ТомАсом. Для простоты коммуникации, что называется. Так им привычнее.
Тема фильма в принципе благодатная. Post mortem (латинское «после смерти) – интересный феномен массового сознания, когда на заре фотографии мастера этого дела фотографировали свежих покойников, с открытыми глазами и усаженных вертикально, в окружении живых родственников. Зачастую покойник на таком фото выглядит вполне живым и получается лучше других (снимки в то время требовали солидной экспозициии, в продолжение которой объекту съемки приходилось сохранять полную неподвижность, чтобы изображение не получалось смазанным – а кто способен сохранять полную неподвижность лучше трупа?). Фотоснимок, совсем недавно заменивший портретную живопись, был предметом статусным и позволял родственникам сохранить материальный отпечаток образа любимого человека прежде, чем его навсегда засыплют землей.
В последнее время стало модно собрать пачку таких старых изображений, дошедших до наших дней, и выложить куда-нибудь в Живой Журнал, Фейсбук или на тот же Яндекс. Дзен, подразумевая «вот как дико развлекались эти обезьяны, наши предки, сто лет назад» и полностью игнорируя исторический контекст таких снимков.
Еще у изумленной дикими нравами необразованной школоты, выкладывающей подобные шок-подборки, принято игнорировать (может, просто из-за исторического невежества, не будем сразу думать о людях самое плохое), что зачастую подобные фото делали ушлые фотографы с передвижных ярмарок – а на этих ярмарках, напомню, ежедневный доход работника зависел от степени его красноречия. Про используемые ими мошеннические приемы в общении с простаками хорошо рассказано в недавнем фильме «Аллея кошмаров». Снимки post mortem – явление того же порядка «честного отъема денег у публики», что ментализм и столоверчение, тоже пришедшие с ярмарок, на которых профессиональные жухалы с хорошо подвешенными языками могли убедить безграмотных крестьян купить снег зимой.
Напомню, разъездные ярмарки в те времена были гораздо более брутальными, чем просто бродячий цирк-шапито и чем представляется нам сейчас. Они не просто мило торговали сахарной ватой и устраивали тир, в котором можно было выиграть плюшевого мишку - они исправно выполняли роль более позднего киноэкспло: утоляли жажду обычного народа к необычному, жуткому, мерзкому, о чем не напишут в центральных газетах. На ярмарках непременно была комната с заспиртованными ошибками природы – двухголовыми телятами и младенцами-циклопами. На ярмарках непременно был цирк уродов, где бородатая женщина соседствовала с лилипутами и хвостатым мальчиком, с обязательным номером программы – каким-нибудь «диким человеком», который на представлении откусывал головы цыплятам и которого на самом деле изображал нанятый алкоголик. Жуликоватые менталисты, пользуясь своими познаниями в «психологии жертв», помогали желающим из публики «связываться» с родственниками, ушедшими в загробный мир.
И, кстати, то, что подобные фото довольно быстро сошли на нет с развитием индустрии, доказывает, что их потребители вовсе не были дикими обезьянами – просто обманутыми людьми, которые вполне понимали, что хорошо, а что дико. Только не умели противостоять дудочке крысолова, желающего освободить их карманы от лишних денег. Полагаю, внезапная популярность фотографий post mortem перед первой мировой сродни феномену мошеннической игромании, которая охватила постперестроечную Россию в первые годы после крушения Союза.
И в новом венгерском фильме это, кстати, тонко подмечено. Некий фотограф Томас, который занимается на ярмарках именно такой двусмысленной съемкой мертвецов по просьбе их родственников, получает большой заказ – устроить съемку непосредственно в деревне, где большое количество народа умерло от испанки (кстати, еще одна большая эпидемия вроде нынешней на сломе эпох, которая тоже очень напоминает последствия вырвавшегося на свободу биологического оружия). И трупы из-за промерзшей земли до сих пор не захоронены, а складированы в пустом сарае.
Вот только в первую же ночь в странной деревне Томас просыпается от странных звуков и непонятных скачек и беготни невидимых духов. Довольно быстро ему приходится констатировать неприятное: деревня захвачена злобными призракам, живые запуганы, не желают эту ситуацию обсуждать и не знают, что делать дальше. Тогда Томас увлеченно пытается запечатлеть потусторонние сущности на фотоаппарат и записать производимые ими звуки на фонограф.
Как принято в современном кино, режиссер и автор сценария Петер Бергенди не пытается придерживаться классической легендаристики о потустороннем, выстраивая собственную. Лишь в самом начале нас ожидают традиционные догадки и объяснения происходящего, связанные с общепринятыми представлениями о загробной жизни. Дальше режиссер подключает свою буйную фантазию. В целом получившееся напоминает гремучую смесь «Вия» и «Паранормального явления» в парадигме недавнего хоррора «Злое» - то есть объяснение творящемуся безумию причудливо заимствованы из первых двух, а из третьего в новом фильме – атмосфера боевика, когда ужастиковые реалии – лишь повод для экшн-замеса а-ля «Братья Гримм».
Скажем, быстро выясняется, что ураганят в деревне не местные покойники, которые вряд ли стали бы так серьезно вредить собственным родичам и знакомым (это так рассуждают персонажи фильма, хотя аксиома, конечно, так себе). Оказывается, большое количество неупокоенных трупов привлекает каких-то темных сущностей вроде могущественного демона из «Паранормального явления», и дальше уже хулиганят именно они – пугают крестьян до одури, поднимают на ноги трупы умерших, гасят огни на улице. Хуже всего, что они способны жестоко и причудливо убивать живых – герой даже предполагает, что практически всех жертв испанки в этой деревне убили именно эти загадочные демоны.
Несмотря на то, что Томас неоднократно наблюдал смертельную опасность столкновения с демонами, он не бежит из деревни в панике. С фатализмом истинного ученого (откуда бы он взялся вообще у мошенника-фотографа?) наш герой лезет в самые опасные места, где легко можно лишиться головы. Помогает ему загадочная девочка Анна, то ли умеющая заглядывать за границу небытия, то ли просто ребенок с крепкими нервами.
Много в фильме заявленных, но не использованных сюжетных возможностей. Скажем, Бергенди явно пытался продемонстрировать, что неведомых монстров с той стороны привлекают люди, заглянувшие за полог смерти. Однако при этом вернувшиеся назад – сам Томас, переживший клиническую смерть на войне после разрыва снаряда, девочка Анна, почти задушенная пуповиной в момент рождения, местные близнецы, один из которых однажды провалился под лед на озере, - неуязвимы для демонов, но почему – мы так и не узнаем. Хуже того, о своей неуязвимости явно знают они сами, иначе трудно понять, что заставляет их постоянно лезть на рожон. В общем, натяжка на натяжке.
К сожалению, не обошлось без модной повесточки и здесь. Ну, кто бы в венгерской деревне времен первой мировой на массовом сходе позволил бабе, тем более немолодой, с риском для жизни нырять в провалившийся под землю и затопленный дом, я вас умоляю. Напомню, земля уже промерзла настолько, что даже похоронить труп нет возможности. Мужики нырнули бы самостоятельно, а еще скорее – не полезли бы в ледяную воду сами и бабу не пустили бы. В фильме же они смотрят на нее как ни в чем не бывало, даже не пытаясь рыпнуться: типа у нас как в Америке, каждый сам выбирает, как ему сдохнуть. Там до сих пор полагают, что бездомные сами желают ночевать на улице, и мы обязаны уважать их личное мнение.
А с водой – оно как в фильме «Титаник»: поступая в замкнутое пространство, забортная вода в пару градусов тепла, видимо, сразу нагревается до комнатной температуры, поэтому в ней можно барахтаться подолгу. В реальной жизни, а не в причудливой вселенной режиссера Бергенди, смерть человека, попавшего в ледяную воду, наступает через несколько минут. Другими словами, перед нами просто темная сказка – в которой говорят медведи, а прыгнув в колодец, можно попасть в царство Госпожи Метелицы.
Ну, а финал определенно сказочный – когда герои после схватки с демонами приезжают в соседнюю деревню и слышат на улицах знакомый визг. Значит, труба снова зовет, в Интернете кто-то не прав, порядок непременно нужно навести и здесь. Элементарно же. Бесстрашные охотники за привидениями всегда рядом, набирайте 1-63-11-GHOST.
Отечественные зрители, успевшие посмотреть «Post mortem», уже традиционно объявили его новым словом в жанре хоррора – как несколько ранее «Прочь», «Оно преследует», «Подводный дом» и «Хижину в лесу». Демонстрирует это только одно: восторженные почитатели видели мало классики жанра, в основном же смотрели молодежные недоразумения последнего времени. Увы, никаким новым словом перечисленные не являются – просто добротные хорроры, какой-то более добротный, какой-то менее. Вот в эту линейку – ужастиков, несколько выбивающихся в лучшую сторону из общего ряда, - «Post mortem» вполне становится. Но не более того, увы.
Венгры вообще выдвинули его на Оскар за лучший фильм на иностранном языке. Непонятно, на что они вообще рассчитывали. И проблема тут ровно та же, почему его не будут смотреть в отечественном прокате, пусть даже не избалованном в последнее время зарубежным кино. Потому что Оскаров хорорам вообще вручают крайне редко.
А уж тем более хоррорам венгерским.
Василий Мидянин
