Всем доброго времени суток! Я пишу историю о своём неврозе, предыдущие части есть на канале.
Июль 2020 года. Папа приехал к нам, чтобы забрать меня к себе. Я тогда не понимала, что он именно рассчитывал со мной такой вот делать, но мне уже было все равно. У меня уже было просто ощущение, что я вот-вот умру просто от этих ощущений. Невозможно так долго страдать и постоянно испытывать этот ужас и при этом выжить. Физическое истощение только добавляло уверенности в этом убеждении. Мне казалось, что смерть уже нетерпеливо смотрит на часы.
«Ну что ж терять мне уже нечего, поеду с отцом в свой город, где я выросла.»
Отправились мы ночью, это было более спокойное время, когда меня уже не так сильно «трясло», я уезжала без надежд на какое-либо исцеление, просто чтобы убрать себя подальше от своей семьи, мне так хотелось, чтобы от меня наконец отдохнули мои близкие! Чувство вины отравляло всё внутри. Какая же я тогда была несчастная. Ведь мои проблемы никак не решились а только усилились, при этом было потрачено кучу средств, я практически свела к нулю все наши запасы денег, да и сильно истрепала нервы своих родных. Сын постоянно видел плачущую мать, что тогда тоже оставило на нем отпечаток, он до сих пор иногда проверяет не плачу ли я, но уже реже, Слава Богу.
Мы приехали к папе, и я почти сразу легла спать, скушав пол таблеточки феназепама. Тогда я уже старалась меньше его потреблять. С утра папа очень удивился, увидев меня, бесцельно мечущуюся туда-сюда, на кухне. Я была как обычно взъерошена утренней тревогой, после того как меня привычно рвало на голодный желудок. Он сказал, что сегодня еще даст мне денек прийти в себя, а завтра он с утра возьмет меня с собою на работу. Он частный предприниматель, работа была в отделе ТЦ. Он тогда остался без одного из своих продавцов, и решил работать сам. Времена для бизнеса были не очень тогда, только недавно отменили карантин и торговые центры снова открылись. Я не представляла себя там ну никак в таком состоянии! Да и работала я последний раз еще до декрета 6 лет назад!
Короче говоря, он резко выдернул меня из привычных условий в абсолютно новые. Конечно, само по себе, это явление не излечило меня от невроза тогда, но было первым малюсеньким шагом, плацдармом, скажем так. Я уже не помню как мы провели тот день конкретно, но он пытался меня всячески и развеселить, отвлечь и накормить «вкусняшками». Но, в те времена, ничто не могло меня заинтересовать хоть как-то, отвлечься я точно не могла, а любая, даже самая вкусная, еда оставляла меня равнодушной. Я была как, проклятый ацтекским золотом, пират из того самого фильма, где играл Джонни Депп. Ничто не могло пробиться сквозь завесу острого тревожно-депрессивного состояния. И опять я ощущала себя виноватой в том, что «человек старается, а я вон все равно такая...». Я не могла выдавить из себя никакой более или менее «нормальной» эмоции.
На следующее утро, я впервые вышла с отцом на работу. Это было конечно невыносимо, особенно после моего долгого «самозаточения» от общества. Сил никаких не было вообще, я только и делала что пыталась унять то тревогу, то слёзы, которые лезли по любому поводу и без. Папа общался с клиентами, а я либо тихо рыдала в углу, либо по большей части металась по отделу туда-сюда, потому что двигательное беспокойство не давало мне даже сидеть. Его невозмутимая реакция на такое моё поведение, меня конечно восхищала временами. Он конечно абсолютно не мог понять что со мной. Я только и делала, что выбегала курить каждые полчаса. Выходить из ТЦ на огромную парковку было просто и ужасно и прекрасно одновременно: моя агорафобия обдавала меня страхом и, вместе с тем, внутри меня что-то немного ликовало, что я смогла не просто выбраться из квартиры но и выбраться в такое огромное пространство, полное людей. Но всё это ликование было слишком глубоко внутри, и прекрасно заглушалось тревогой.
Насчет самой работы, мой мозг тогда вообще не соображал и всё делал отец. Я была так просто вместо мебели, правда, весьма подвижной в своих тревожных припадках. Есть я не могла, пить только малыми глотками и папа никак не мог меня ничем угостить, обедал в одиночестве под мои завывания. И так прошел первый, второй, третий день, неделя... Я уже стала раздражать отца, он постепенно начал выказывать своё недовольство мною. Он то, видать, думал, что это раз! - отвлеклась и всё прошло. А тут истерика на истерике, и ничего невозможно сделать. Он начал упрекать меня в том, что я не думаю ни о ком, кроме себя, что ни на что не способна, кроме страданий о себе «любимой», что я слабая и не хочу бороться. Эти разговоры накладывались один на другой каждый день, заставляя меня только еще больше ощущать себя «вредителем общества». В один момент я просто выпалила: «Да я такая вот такая слабая и никчемная! И сама этому не рада! И хочу уже сдохнуть от этого!» Тогда он ответил: «Я не понимаю, что с тобой происходит, но я знаю что ты справишься! Всё, что я тебе говорю я говорю, чтобы подстегнуть тебя!» Я объяснила ему, что самобичевания мне и так хватает, что хуже чем я себя ругаю, вряд ли кто-то сможет. А эти все высказывания его только закапывают меня еще глубже.
Тогда он перестал мне это говорить. Но все равно постоянно подстегивал к действиям. Когда были рабочие дни, он давал мне мелкие задания, невзирая на то, что я опять заливаюсь слезами. Я понемногу начинала вникать в дело, хотя это было сложно с туго соображающей башкой на постоянной панике. Но при это я продолжала быть такой же «больной, на всю голову». Когда были выходные, отец старался делать всё, чтобы у меня было минимум времени на «грустные мысли» , как он выражался. Постоянно таскал меня по всем своим делам и развлечениям, и везде я ощущала себя как неприкаянная с утра до почти того времени пока не лягу в кровать ночью, тогда наступал небольшой эпизод просвета в моём состоянии. Иногда перед сном, мы стояли с отцом на балконе, успевали даже поговорить, пока адекватная,, и он мне говорил: О, как хорошо, вернулась ты «вернулась»! Отец уже тоже приметил мой «тревожный» график состояния: утро – псих в кошмаре, ночь – снова человек. Вообще те времена жёсткого невроза и нашего почти постоянного совместного пребывания с отцом, открыли нам новые грани общения друг с другом, мы стали гораздо более открыты. Мы часто, кстати, обсуждали многие событие из детства, очень «терапевтичные» были разговоры у нас.
Я оставалась на связи с доктором N, о котором я писала в прошлой статье и заваливала его сообщениями и звонками. Он предложил всё-таки попробовать еще раз пропить Триттико, предположив, что возможно на фоне измененных внешних обстоятельств, этот антидепрессант наконец заработает. И я снова начала его пить, дозировку повышала медленнее, но эффект был таким же. И в итоге, когда Триттико немного накопилось в организме на меня обвалились все те же побочки, и я стала аккуратно с него слезать, но все равно на отмене повторно словила тот самый симптом «с разрядами в голове». Не зашёл вот конкретно мне этот антидепрессант, хотя у многих о нем хорошие отзывы были. Доктор N пытался убедить меня, что нужно прекратить так бороться с этим состоянием и отслеживать каждую пугающую мысль в голове. Говорил, что нужно больше заниматься делами, не разжигать в своей голове еще больше этот тревожный очаг." Меньше концентрации на своём состоянии!" Да только я никак не могла понять как это наконец сделать, если я сама вся превратилась в один сплошной этот самый очаг!
Отец всё-таки предложил сходить и к местным специалистам тоже. Сначала сходили к знакомому неврологу, чтобы она выписала что-то, чтобы угомонить тревогу (опять я всё ждала свои «волшебные колеса»). Я рассказала ей свою историю, но ее напрягло, что у меня при пробуждении всё трясется в глазах и мигает свет. Она предложила мне пройти ночной видео-ЭЭГ мониторинг, чтобы исключить эпилепсию, которая типа как-то могла проявляться во сне. Честно скажу, еще пару месяцев назад меня бы такое предположение врача ввергло бы в ужас. Но не сейчас, мне было практически все равно. Наличие или отсутствие болезни - не изменило бы ровным счетом ничего уже во мне. Я просто согласилась и через несколько дней приехала по записи проходить это обследование. Мне надели на голову шапочку с электродами, провели какие-то тесты с ярким светом в закрытые глаза и попросили лечь спать через полчаса, а я не смогла этого сделать без феназепама. Они пометили в своих документах, что я пью Триттико (тогда я уже слезала с него опять) и феназепам, так как это влияет на результаты исследования. Затем я уснула и проспала до утра. Меня разбудили рано, и опять проводили тесты со светом. Затем отпустили, результаты пришли через два дня – эпилепсии нет. Ну нет так нет, хорошо – подумала я тогда с полным безразличием к этому обследованию. На тот момент я была согласна скорее чем то заболеть, чем терпеть ЭТО. Меня настолько сильно крыло, что приходили тогда мысли, что даже если бы мне предложили умереть через полгода от какой-то болезни, но эти полгода прожить с "нормальными мозгами" - я бы согласилась. Если бы предложили отрезать левую или даже правую руку, но отпустит тревога - я бы согласилась. Если бы.. да я бы уже на всё почти согласилась, кроме как убить кого или чтобы был вред моим близким! Я так хотела стать собою снова, хотя бы ненадолго!
Затем я снова посетила невролога с результатами ЭЭГ мониторинга, на что она сказала, ну что ж страшное мы исключили полностью – это невроз. Ну спасибо, прямо Америка открылась. Что будем делать? Я ж даже сидеть на стуле не могу и моя спина скоро отвалится от постоянного хождения с утра до вечера. Врач выписала мне от тревоги Алпразолам. Еще у него есть название Ксанакс. Я пропила его несколько дней, на его фоне мое двигательное беспокойство только стало еще сильнее почему-то. Кстати я забыла упомянуть в предыдущих частях, что до этого моя невролог с города, где я жила, назначала мне Клоназепам. И вот это еще та ядерная таблетка оказалась для меня. Сначала меня начинало «переть как под наркотой» с 1/4 таблетки, а когда отпускало, то резко уносило в дичайшую тревогу еще сильнее. Почему я сейчас про него вспомнила - потому, что оба препарата из группы производных бензодиазепина. В принципе, это конечно не аналоги, но скажем так, родственники феназепама. На нём бы хотела тоже остановится. А точнее интересный эффект на себе я заметила, после его долгого применения. Сначала, он как-то немножко тебя «осаживает», в плане тревоги, а потом через пару часов начинает накатывать просто жуткая депрессия. Этот эффект и побудил меня со временем от него отказаться, даже ценой временного спокойствия. Тревогу мне было терпеть не так тяжело, как депрессию. Все эти мои описания касаются только действия препаратов конкретно на мне и моих личных впечатлениях. И, пожалуйста, не употребляйте ничего сами, без назначения врача.
Я решила отправиться к врачу-психотерапевту, к которому я ходила зимой, когда приезжала в этот город. Уж этот доктор, я уверена, мне сейчас поможет, ведь теперь я уже поняла, что я не больна физической болезнью, а просто «схожу с ума». Но к сожалению по телефону, мне сообщили прискорбную новость – он умер, причем совсем недавно на днях. У меня внутри всё упало. Но мне порекомендовали сходить к его «преемнице», которая работала с ним 25 лет. Я отправилась на прием к ней. Как обычно, назову ее секретно доктор Е. Так вот, Е оказалась довольно прекрасным специалистом, на мой взгляд. Хотя я красочно описывала ей все ужасы, которые я испытывала , все страшные мысли и ощущения, делая ударение на то, что я либо с ума сошла, либо меня съедает клиническая депрессия или БАР – она сразу сказала: «Нет, вы просто невротик». Да, я попала в реально жуткое тревожно-депрессивного состояние – это так. Но оно не имело такой эндогенный (вызванный внутренними факторами в организме) характер, как при биполярном расстройстве или тем более это был не психоз, как я боялась. Такие вот эндогенные расстройства требуют лечения лекарствами, а с такими состояниями у меня можно справляться как при помощи препаратов, так и самостоятельно. Но в любом случае, на одних лекарствах не уедешь далеко, и нужно менять отношение к жизни и требования к ней. Неврозы, как она сказала, так же не перетекают в психозы.
Доктор Е, также отметила во мне наличие истероидных (демонстративных) черт, и ярко выраженное расстройство адаптации. (Из Википедии: Расстройство приспособительных реакций (также расстройство адаптации) — состояние субъективного дистресса и эмоционального расстройства, обычно препятствующие социальному функционированию и продуктивности и возникающие в период адаптации к значительному изменению в жизни или стрессовому жизненному событию). Соматоформные чаще всего встречаются у личностей с такими вот характерологическими особенностями.
Она пояснила мне, что те дозы тяжелых медикаментов, которые мне мне назначали за всё это время – это просто жутко, особенно при невротическом, а не психиатрическом уровне поражения. Грубо и просто говоря «залечили». И не понятно, как они все вместе действовали на организм. Максимум показаны малые нейролептики в малых дозах, но при этом она отметила, что в идеале мне бы попробовать не пить НИЧЕГО, хотя бы какой то период времени попробовать, хотя бы месяц, сказала доктор Е. Мне было тяжело принимать такое решение, если учесть что я больше года пила какие-то препараты, и в голове была четкая мысль, что без этого нельзя, иначе состояние пойдёт совсем на самотёк. Но куда уже хуже? Я решила попробовать.
С доктором Е мы периодически встречались на сеансах психотерапии очно и онлайн. Общении с ней мне очень нравилось, но выходя от нее я снова шла «умирать». Правда, я ее сильно доставала, как и всех вокруг тогда. Всё-таки, сейчас оглядываясь назад, я вижу, что несмотря всё жуткое состояние с депрессивным компонентом – я очень сильно цеплялась за жизнь, но при этом мой эгоизм тогда зашкаливал, потому, что мне было абсолютно все равно, кого я достаю, как я достаю, что я говорю людям и спрашиваю одно и тоже каждый день, ною и вою из-за дня в день. Хотела бы я сама общаться с таким человеком? Определенно нет! Я делала это - мучилась чувством вины и снова делала это!
Даже мой друг (тоже из невротиков, но которому удалось выйти из долгого острого эпизода ГТР), который поддерживал меня почти год, и кроме того прекрасно знал о чём я говорю, уже не мог выносить этого ежедневного нытья и выноса мозга. А мне казалось, что все мои близкие и друзья, кто не хочет меня слушать и помочь – бесчувственные люди. Даже друг-невротик, видать, «не так страдал, как я» – поэтому не понимает! Мне казалось, что все недооценивают моё состояние, даже врачи-психиатры.
Оправдать себя могу только своим жутким состоянием, но при этом, я не могу с себя снять полностью ответственность за доведение себя до него, хоть я и хотела как лучше. Полное непринятие своего состояния и постоянное ожидание «Когда это кончится?» – это было моих две главных ошибки, которые мне мешали из него начать выбираться назад. Но до меня тогда это никак не доходило. Поэтому, у меня конечно же ничего и не выходило! Я продолжала жить у отца, ходить с ним на работу и пребывать в своём внутреннем кошмаре. Везде я носила этот кошмар с собой. Я помню прекрасно, как сидела в ресторане с отцом вечером, заливая слезами аппетитное блюдо на столе, вместо того чтобы его есть. Я очень скучала по своему мужу и сыну, но мне одновременно не хотелось с ними находиться, «будучи такой». Моё непринятие себя распространялось и на то, что мне казалось, что такой меня не примут и другие! И что мне нужно срочно исправлять положение! Я была убеждена, что я ничего хорошего не могу никому дать и что моему мужу и сыну лучше держаться от меня подальше, чтобы их психика была спокойнее. Хотя, был такой момент когда муж сгоряча сказал мне, что больше не может это терпеть и что "либо ты вылечиваешься либо мы разводимся".
Но и тут я ошибалась, но поняла это позднее. Если вам кажется что вы не нужны никому «такие», что вы сейчас всего лишь тень от себя прошлого, что люди привыкли уже вас видеть исключительно в «продуктивном» состоянии, а не таком как сейчас и никто даже по вам скучать не будет, если вы пропадете – вы заблуждаетесь. Я думаю, всегда найдется человек, который оценит вас, даже такого вот беспомощного и тревожно-депрессивного. И муж с сыном правда скучали, я не могла этого понять тогда и мне не верилось, но им было плохо даже без меня «ужасной». Когда они решили приехать на денек ко мне, меня охватила паника, я сказала мужу, что ничего не изменилось и я такая же и приезжать не стоит. Я не могу ничего сделать для вас, говорила я. На что он спросил а что я должна для них делать? Я сама толком не знала что отвечать и говорила, что вы только расстроитесь, увидев меня опять такую. Но муж сказал, что мы скучаем и мы приедем, жди вечерком.
Я помню, как после этого, я сразу же связалась с психологом, попросив срочный сеанс онлайн. Поведала ей, что мои едут а я боюсь, что они только расстроятся, и это окончательно забьет последний гвоздь в наших отношениях, ведь я ощущала себя таким ничтожеством тогда. Тревога тогда зашкаливала. Со стороны, всё это может казаться нелепым. Психолог меня уверяла, что нужно принять себя наконец! И не нужно делать ничего сверхъестественного для того, чтобы встретить своих родных, что ты сейчас вот такая и не требуй от себя большего и тогда и тревога уменьшится и станет проще.
Что ж, я тогда просто приготовила макароны с чем-то, вместо того, чтобы заказать еду, и для меня, боящейся любого действия, это реально был подвиг тогда. Когда муж и сын зашли в квартиру, я даже сквозь свою дереализацию ощутила, что мне их очень не хватало. Общение почти не строилось, но все равно, что-то хорошее я «словила» внутри себя. Тревога моя, в тот день, прошла не перед самым сном а пораньше около 21.00, что меня немного удивило. Вечер мы провели практически хорошо. Но я знала, что завтра новое утро и всё начнется заново. Так и случилось. На следующий день они уехали.
Однако, и на следующий день меня опять более-менее отпустило к 9 вечера, и дальше это начало повторяться. Правда, это все равно означало терпеть этот ад с утра до вечера, но уже с расширенным интервалом «просвета» перед сном. Но я так все равно не могла, тревога с депрессией жрали меня на живую, я все-таки попросила у доктора Е выписать препарат. Она, нехотя, назначила мне сначала Тазепам (тоже транквилизатор из группы производных бензодиазепина), который просто дал мне дикую вялость и усилил дереализацию, не убирая тревогу и депрессию. Потом мы попробовали малый нейролептик этаперазин, который дал ровно такой же эффект. Бесполезно, думала я, все препараты делают меня просто еще более вялой, или дают побочные эффекты но не помогают никак избавиться от психического состояния! Ничего не помогают и сама не я не могу как бы ни старалась!
Я продолжала рыть весь интернет в поисках спасительной информации для себя, писала на форумах посты в стиле «помогите», мне давали кучу советов, но до меня не доходило как нужно действовать. Где-то, в то время, я познакомилась с одним человеком, который был в похожем состоянии, но уже начал из него потихоньку вылезать. Вначале я не отнеслась серьёзно к тому, что он делает, да и кроме того мне казалось, что мне гораздо хуже. Может и так, а может и нет, но невротику всегда кажется что ему тяжелее всех это даётся, даже если он услышит о ком-то кто так же сильно или даже больше страдает. И, в те времена, я тоже не была в состоянии «услышать» правильные советы ни от кого.
Продолжение следует.
Тех из вас, кто имеет желание получить поддержку в своей нелегкой борьбе с неврозом - приглашаю на личную онлайн-консультацию!
Электронная почта: i@amurait.ru
Telegram: @AmuraiT
#невроз #депрессия #тревога #всд #невроз депрессия #психология #психиатры
