Исторические нити в прошлом порой заплетались странно и причудливо. Удар кинжала мог перекроить карту Европы не только в краткосрочной, но и в долгосрочной перспективе. Вспомним известный разговор миледи и кардинала Ришелье в «Трех мушкетерах»:
«– Если он будет упорствовать, тогда я буду надеяться на одно из тех событий, которые изменяют лицо государства…
– Ваше высокопреосвященство изволит говорить об ударе кинжалом на улице Медников?»
Европа свалилась бы в пожар Тридцатилетней войны (позже названной как-нибудь иначе) на 8 лет раньше, если бы не гибель Генриха IV и начала бы ее Франции, в реальности вступившая в войну гораздо позже.
Парадоксально, но на исторический процесс (на столетия вперед) влияли не только известные монархи первых держав, но и властители маленьких королевств вкупе с не очень знатными рыцарями и самыми простыми людьми.
Конечно, такой подход к роли личности в истории полностью противоречит более популярной в нашей стране теории экономического материализма. Но, как мне кажется, для лучшего понимания исторических процессов надо принимать обе теории – в их сочетании, балансе и дисбалансе. Чем дальше в глубь веков (или касательно некоторых стран – в сторону), тем сильнее и критичнее роль конкретного человека в правительстве и здесь же - чем сильнее государство, тем меньше влияния на него оказывают отдельные персоналии.
Для примера – в первой половине XIX века Англия уже была настолько стабильна, что было принципиально не важно кто займет трон после Вильгельма IV – его брат или племянница; останутся ли Ганноверы английскими королями или же будет новая династия Саксен-Кобург-Гот. И другой, уже обратный пример – царская Россия рухнула в том числе и потому, что император оказался слаб. Мог ли человек уровня Екатерины II вытащить империю из болота? Учитывая то, с кем бы ему пришлось иметь дело в персоналиях – Керенский, Львов и прочие ни к чему не способные говоруны-марионетки – шансы были и неплохие.
И сразу же, возвращаясь к Англии – а сколько сильных исторических личностей, персонально, шаг за шагом, добивались стабильности государства XVIII-XIX веков? И началось все с Вильгельма Завоевателя, а потом и с «внезапного» сотканного из ряда случайностей второго брака Алиеноры Аквитанской. Чего могла бы добиться Англия, не будь у нее богатого наследного подспорья на континенте? Тут стоял бы уже вопрос о защите от Франции на собственном острове. Собственно говоря, второе «французское завоевание» и так чуть не случилось – от него отбился «самый плохой король» Джон Безземельный.
А было и обратное, вернемся к началу – удар кинжала спас короля и при этом поменял карту Средневековой Европы через пару столетий. Это произошло уже не во Франции, гораздо восточнее и оказало прямое влияние на историю России. Одна из узловых точек истории – Кревская Уния 1385 года, союз королевства Польши и Великого Княжества Литовского, качественно и небывало усиливший давление Запада на Россию, что в общем итоге привело к Смуте. Но ведь Кревской Унии могло и не быть, ее заключение - это цепь исторических случайностей, связанных с семейными королевскими делами и вот парадокс – исторический материализм здесь как будто ни причем.
Однажды я уже пытался разобрать вариант существования Восточной Европы без Кревской Унии – династическая причина первого союза Литвы и Польши. Не угасни династия Анжу-Капетингов, получившая польский трон по наследству, останься жив Андрей Венгерский и будь у него сыновья – наследники своего дяди - короля Венгрии и Польши Лайоша (Людовика) I Великого, то Великий князь Ягайло просто бы не стал королем Владиславом. Точка бифуркации - гибель молодого королевича Андрея Венгерского в Неаполе от рук слишком близких друзей своей же царственной супруги Джованны I.
Но есть и еще одна точка перелома, более ранняя – 17 апреля 1330 года, венгерская королевская резиденция в Вишеграде. И здесь «перевертыш» - если бы в первом вышеописанном случае объединения Литвы и Польши не случилось бы потому, что Андрей остался в живых, то здесь напротив – союз имел возможность не состоятся потому как Андрей Венгерский погиб бы еще в детстве. Вместе с королем-отцом, королевой-матерью и старшим братом Лайошем.
В итоге это привело бы к тому что неаполитано-венгерские Капетинги не стали бы королями Польши. И в этой исторической схеме так же не было место литовскому князю Ягайло и следовательно – союзному государству. Полякам после бездетной смерти Казимира III Великого, поневоле пришлось бы искать наследника трона среди сыновей другой королевской сестры и дочери короля Владислава Локотка – Кунигды.
Удивительно, но «виновником» Кревской Унии (как и последующих трудностей России на своих западных рубежах) стал храбрый венгерский дворянин – юный королевский подчаший Янош, сын Шандора из графства Патак, вставший с одним кинжалом в руках на пути заговорщиков.
Продолжение следует…
