Даже если дети еще очень маленькие, им нельзя мешать говорить то, о чем они думают. (Анна Франк)
Это вторая часть рассказа. Советую начать с первой. Она ЗДЕСЬ.
*****
Вечером Арина рассказала мужу всё, что узнала. Вадим хмурился, мерил шагами комнату, переспрашивал сына.
— Слушайте даже не знаю, что сказать. Писать заявление вроде как нет оснований, нам могут не поверить. Вообще, может статься, что у него все документы оформлены как опекунство ну или ещё как-то. Давайте подумаем немного, через несколько дней решим. Сын, ты уверен, что она говорит правду?
— Да. Она показала мне синяки на запястьях, он наказал её за что-то.
— Господи! Неужели прямо под носом у нас такое творится? — воскликнула Арина.
— Мы-то здесь при чём? — буркнул Вадим.
— Вроде ни при чём, но каждый живёт для себя, не замечаем ничего вокруг. Это же не глухая деревня, неужели соседи ничего не замечают и не слышат?
— Если мы завтра украдём ребёнка и спрячем в Мотькиной комнате, думаешь, кто-то заметит? К нам же гости редко приходят.
— Вот я и говорю, все обособились.
— Философствовать потом будем, сейчас надо решить, что делать.
Через несколько дней Арина вернулась с работы пораньше, и пошла к тому дому. К подъезду подходить не стала, спряталась за кустами сирени, стала ждать сына. Вот и он идёт с пятилитровыми бутылями. Остановился возле скамьи, из кармана вытащил маленький камешек и бросил незаметно в стекло.
Стоит, будто в телефоне смотрит что-то, а сам косится на окно. Арина заметила, как шевельнулись занавески и показалась голова ребёнка. Сразу и не разберёшь мальчик или девочка — волосы короткие. Она всматривалась в лицо, но, конечно, ничего разглядеть не удалось. Просто факты, что девочка существует, и она не русская, подтвердились.
Матвей постоял у окна минут десять, потом подхватил бутыли и пошёл в направлении дома. Арина вышла из укрытия, подошла к подъезду, стала ждать, когда кто-нибудь выйдет.
Наконец ей повезло: бабушка возвращалась с покупками и подошла к соседнему подъезду. Арина подскочила к ней.
— Здравствуйте, вы здесь живёте?
— Здрасьте, да, тута.
— Мне говорили, здесь квартира продаётся. Вы не знаете которая?
— Нет, милая, не слышала.
— Говорили вроде шестнадцатая, в том подъезде. Я звоню в дверь — не открывают.
— Шестнадцатая... Так там Аркаша живёт. Ба, он переехать решил, что ли?
— Вы его знаете?
— Как не знать. Они с матерью здеся всю жизнь прожили, мы с Верой дружили. Она померла лет семь назад, Аркаша один остался, так и живёт.
— Не женат? Мужчина-то взрослый.
— Не женат, говорит, насмотрелси на мать, не хочу.
— А мать-то что?
— Аркашин папаша бросил её, вот она всю жизнь ему отца искала. Нет, вы не подумайте, она не гулящая была, но разные романы у ней бывали. Поживут годик, а потом она его выгоняет, мол, нахлебник-бездельник.
— Ясно. Он один получается, живёт?
— Один, один, я и с женщиной-то его никогда не видела. Может она в другом городе у него, и он к ней решил переехать? — у бабули включилась фантазия.
— А это какой адрес?
— Берёзовая 14.
— Вот я балда! Мне же Берёзовая 24 сказали. Извините, что побеспокоила...
— Да ничего страшного, дочка.
В выходные Вадим сходил к тому же дому и дождался, когда хозяин квартиры выйдет из дома. Действительно, мужчина русский. Выходя, пристально смотрел на своё окно, но это ни о чём не говорит. Когда он ушёл, Вадим позвонил в квартиру и долго прислушивался к шорохам. Тишина, хотя что можно услышать из-за железной двери? Вадим ушёл и по дороге набрал знакомого полицейского, напросился на встречу. Тот как раз отдыхал, и Вадим, не заходя домой уехал в другой район города.
Михаил, приятель-полицейский, был не то чтобы друг, но когда-то они пересекались в одной компании, общались. Михаил несколько раз обращался, когда возникала необходимость по работе Вадима. Ну и выбора у него не было, идти в отделение — большая вероятность быть отправленным по непечатному адресу.
Михаил выслушал рассказ, и с каждым словом лицо его становилось задумчиво-печальным.
— Слушай, — начал он, когда Вадим рассказал всё, что было известно, — Круто, что твой сын такой наблюдательный. Но...
— Что?
— Понимаешь, у каждого крупного «бизнеса» есть своя крыша. Если всё обстоит именно так, то боюсь я сунусь мне прилетит. Беда ещё в том, что это не мой район, а просто так я не могу туда лезть. Ты можешь, например, заявление написать, но что с ним будет дальше, я не знаю. Возможно, отпишутся, что проведена проверка, которая не дала результатов.
— Миш, а что делать? Ну неужели вот так бросим девчонку? А если это всё правда, ты сможешь спать спокойно?
Михаил молчал, покусывая губу.
— Тебе лучше не знать, на что иногда приходится закрывать глаза... — помолчав, добавил, — Слушай, я попробую поискать ребят из твоего района, про участкового расспрошу. В общем, сделаю всё, что в моих силах. Только ты не суйся сам раньше времени. Лады?
— Лады, — вздохнул Вадим. — Но ты не затягивай, у меня сын очень переживает, возраст такой, юношески-максималистский, не хотелось открывать ему всю «правду жизни».
— Понимаю, сделаю, что смогу.
Дома Вадим рассказал, о разговоре с приятелем. Он не хотел, чтобы Матвей слышал, но тот не отступал ни на шаг, желая знать все новости. Вадим как мог, смягчил информацию, но мальчик возмущался, почему полиция не ворвëтся в дом к негодяю и не освободит бедную Нари.
— Потому что это не кино, сынок, — пыталась объяснить мама.
— Пап, ты же говоришь, что этот Михаил нормальный!?
— Это не его район, Моть. Он не может вот так влезать в работу чужого района, понимаешь. В полиции всё не так просто, пойми.
— Чужой район! Получается, её ищут где-то, а кто-то знает, где она, но это «чужой район»! И всем по фигу потому что это не твой ребёнок, да? Это чужой ребёнок! Но зачем тогда в школе нам талдычат о сострадании, о помощи ближнему? А ещё вот это: «полюби ближнего, как самого себя»... Это всё ложь, обман!
— Сынок, успокойся, — попробовала обнять его Арина, но тот увернулся, — Конечно, это дико звучит, и, конечно, надо наказывать таких людей. Но, пойми, просто так нельзя врываться в чужую жизнь. А вдруг окажется, что это неправда. Можно ведь и жизнь человеку сломать...
— Мам, — Матвей покраснел до кончиков ушей, — Я посмотрел в интернете, что делают с ворованными девочками. Им, им... Им уже жизнь сломали!
Вадим и Арина переглянулись.
— Сын, давай дождёмся ответа Михаила, если он откажется помогать, то я обещаю мы будем действовать самостоятельно, чего бы нам это ни стоило — отозвался Вадим, — Но сперва дождёмся ответа. Ладно?
Подросток молчал, только руки выдавали его эмоциональное состояние.
— Моть?
— Ладно, подождём.
— Пойми, вот так соваться к нему опасно. Надо быть уверенным на все тысячу процентов. И продумать план действий.
— Вадим, неужели, ты хочешь туда сам идти? — Арина побледнела.
— Ариш, Матвей прав. Неужели мы сможем спать спокойно, зная, что где-то страдает ребёнок? В конце концов, не ты ли говорила, что чужих детей не бывает.
— Я говорила так когда, волонтëрила в доме малютки.
— С тех пор что-то изменилось? Теперь ты думаешь чужие дети — чужая проблема?
— Нет, конечно. Но мне очень страшно.
— Всем страшно, но мы справимся. Правда, сын?
— Конечно!
— Моть, но сперва мы ждём ответа Михаила! — Вадим внимательно и строго посмотрел на мальчика. — Никакой самодеятельности.
— Я понял, понял.
— И Нари ничего не говори. Вдруг проболтается. Хорошо?
— Хорошо, — подумав ответил мальчик.
— Моть, это очень серьёзно!
— Я понял, понял, пап.
Следующие несколько дней Матвей нервничал, постоянно спрашивал у отца звонил ли знакомый полицейский. Наконец, тот объявился:
— Вадим, можешь прямо сейчас ко мне приехать?
— Конечно!
— Сына привезёшь?
— А надо? — мужчина покосился на сына, а тот моментально понял о чём речь и встал рядом.
— Желательно.
— Ну надо, так надо...
Через сорок минут они заходили в квартиру к Михаилу.
Продолжение ЗДЕСЬ
~~~~~~
#кофейные романы #айгуль шарипова #чужие дети #полиция #тайланд #рассказ #дети
