Исследуя вопрос экстренной психологической помощи при посттравматическом стрессовом расстройстве и получении боевой психической травмы, я наткнулся на историческую сводку по этому вопросу. Если кратко - мы все платим за грехи своих предков. И, надеюсь, лишь в наших силах остановить это.
Дело в том, что в России (и в других странах тоже) психические и психологические проблемы депрессивного спектра дестигматизированы, то есть, не воспринимаются обществом в серьёз, а нередко и высмеиваются. По работе с волонтерскими организациями и органами, при поиске подростков с суицидальными наклонностями, люди, не погруженные в вопрос, часто выдавали одну из шаблонных фраз.
"Какая депрессия в 13 лет?". "Это ребёнок - откуда у него депрессия?". "С жиру бесятся, от безделья, вот и всё". "Это всё ерунда - работать надо и никакой депрессии не будет". "У меня бабка четверых в войну подняла и никакой депрессии!".
И в этом есть ключ: военнослужащий, получивший БПТ, не способен вести боевые действия, равно как и гражданский, переживший травмирующее событие, не способен к нормальной жизни. Но это никто не воспринимал. Никто не верил в ПТСР в масштабах страны, когда в каждой семье кто-то либо был на войне или у кого погибли близкие.
Энтони Бивор в работе «Вторая мировая война» пишет:
Боевая усталость не признавалась у немцев каким-то особым состоянием. Она считалась трусостью. К концу военной кампании около 30 тыс. военнослужащих Первой армии США были зарегистрированы как психологические потери. По оценке главного врача сухопутных войск США, в частях на передовой психологические потери составляли до 10 процентов личного состава.
Можно отметить и то, что тяготы жизни в СССР закалили тех, кто служил в рядах РККА. От солдат западных демократий нельзя было ожидать, что они могут выдержать такие же лишения.
Как отмечает Лазебная Е.О. (сотрудник Института психологии РАН), в России тема боевых психических травм не изучалась со времён Первой мировой войны. Во время Великой Отечественной войны последствия психической травмы (как «проявления трусости и паники») с самого начала войны были приравнены к членовредительству и дезертирству. Если человек, не имея ранения, начинал демонстрировать приступы «военной истерии», как это тогда называлось, и терял способность продолжать боевые действия или в последующем у него развивались посттравматические состояния, то его приравнивали к дезертиру. Возрождение внимания к проблематике травматического стресса произошло в России только в 1990-е годы.
Как мне кажется, именно в этом причина такого отношения к депрессивным, суицидальным состояниям, послеродовой депрессии и так далее. Милитаризированное общество с стойкой пропагандой после Второй Мировой Войны, в масштабах страны, оставило установки военного времени на многие годы. И сегодня, подросток переживающий депрессивные/суицидальные настроения (что абсолютно естественно в переходном возрасте), остаётся непонятым и брошенным собственными родителями, обществом, осмеянным, потому что он - "зажравшийся от спокойной жизни слабак".
Изменится ли это? Всё в наших силах. Если вы испытываете депрессивные состояния, то попробуйте пройти тест на шкалу Занга для самооценки депрессии - если результат будет выше нормы, то советую обратиться к специалисту. Выживание - это не только про бушкрафт и паракорд в шнурках. Берегите себя.
