Автор: Елена Чумакова
https://zen.yandex.ru/a_lena_ok
Донбасс. Донецк. Железнодорожный вокзал. 29 июля 2014 года. Как потом окажется, последний день, когда можно было уехать поездом из города, в который два месяца назад пришла война.
Мы третий час сидели на сумках в забитом до отказа подземном переходе. Взволнованный женский голос из репродуктора всё время настойчиво просил пассажиров в целях безопасности спуститься вниз.
Поезд задерживался, – обстрелом повредили пути. В толпе ходили упорные слухи, что уже никто никуда не уедет, а я улыбалась 12-летней дочери сквозь нескончаемый поток мыслей в собственной голове.
За пару лет до этого, отказавшись от должности директора по экономике огромного металлургического предприятия, я будто спряталась на небольшом заводике от съедавшей меня рутины и неудавшейся личной жизни. Вполне успешно работая там начальником планового отдела, прогоняла ощущение, что занимаюсь не тем и не там.
Искать новые пути самореализации не было ни сил, ни желания.
Брак, юридически не расторгнутый, пять лет как перестал существовать по факту. Надо отдать должное свекрови, у которой мы жили с момента свадьбы. Узнав о том, что семья сошла на нет в основном по вине её сына, она потребовала, чтобы он ушёл. Я не знаю, что ею двигало – женская солидарность или сильнейшая привязанность к внучке. Но мы с дочкой остались у свекрови.
Мне было очень некомфортно. Однако, это давало возможность не думать о жилье. Уезжать в родной провинциальный городок не хотелось – дочь отлично училась в одной из лучших школ Донецка и привозила медаль за медалью с соревнований по бальным танцам. Лишить её этих возможностей было бы преступлением, но мой взорванный попытками сохранить семью мозг отказывался работать в направлении квартирного вопроса. А может быть я ещё на что-то надеялась. Или боялась, что не справлюсь.
Зато теперь я не принадлежала к числу тех, кого в военном Донецке удерживала недвижимость. Работы тоже не было – все предприятия были остановлены.
В какой-то момент стало понятно, что окружающему нас абсурду конец не наступит ни через неделю, ни через месяц. И когда с виду спокойная дочь, прижавшись ко мне, прошептала: «Мамочка, мне страшно…», - решение было принято мгновенно.
Охота за билетами, сборы сумок, прощание с родными. Я почти круглосуточно была чем-то занята. А как только появлялась свободная минутка, предательский ком подкатывал к горлу и сердце сковывал страх...
«Внимание! На четвёртый путь к третьей платформе прибывает пассажирский поезд № 77/78 «Мариуполь-Москва». Нумерация вагонов начинается с головы поезда. Время стоянки три минуты!»
Под звуки репродуктора и грохот разрывающихся неподалёку снарядов толпа рекой потекла на платформу, к которой очень быстро приближался долгожданный поезд. Пыльные, со следами осколков на обшивке, вагоны заскрипели тормозами и состав остановился. Пассажиры помогали друг другу грузить детей и сумки. Проводники не обращали внимания на перевес багажа. Передо мной оживали кадры об эвакуации из фильмов о войне.
На следующей станции в наш вагон села семья: муж, жена и двое деток-погодок лет пяти-шести. В домашних шортах и майках, чумазые, из багажа только папка с документами. Минувшей ночью они чудом уцелели при обстреле родного посёлка и на станцию пробирались полями, почти ползком.
Пока искала для них какие-то вещи, думала - как мелочны мои совсем недавние страх перемен, лень и цепляние за прошлое. Глядя, как уходит ужас из детских глаз, а чумазые ручонки с жадностью ломают хрустящую корку хлеба, понимала - наша взрослая философия от красивой и сытой жизни насквозь пропиталась нигилизмом и гнильцой.
Именно в этот момент окончательно произошла пресловутая
переоценка ценностей.
Та, благодаря которой не опустились руки в Москве в самое тяжёлое время.
Та, которая через год гнала назад, в немного успокоившийся Донбасс, хотя московская жизнь уже наладилась и можно было остаться.
Та, которая позволила мне с нуля отлично устроиться в новом, незнакомом для меня Донецке.
Та, которая не дала пропустить человека, подарившего мне настоящее женское счастье, давно потерянное чувство дома и замечательную младшую дочурку.
Сейчас я счастлива.
Семья, работа, увлечения по душе – всё наладилось. Но когда во мне просыпается червячок лени, страха, скептицизма, гордыни или банального желания посетовать на судьбу, я вспоминаю тот июльский день и детские глаза, огоньки радости в которых загорались не от новой дорогой игрушки, а от того, что уже не страшно…
