"На самом деле, врач ей сказал, что шансов мало… что его пациентка может не пережить наркоз, да и сердце…. Но, тут же спохватившись, глянув в огромные синие глаза стоявшей перед ним девушки, видавший всякое за свою докторскую карьеру человек поперхнулся..."
Глава 14.
Операция была назначена на следующий день. Дарья Ивановна была бледна, дышала тяжело и смотрела на такую же бледную Натку, которая сидела на самом краешке стула у её кровати. Пустили Натку на пару минут, не больше, и строгая медсестра уже поглядывала из-за двери.
- Ну, Наталья, остаешься ты одна теперь, - прошептала Дарья внучке, - Ты прости меня, ежели чем тебя обидела, а я добра тебе хотела.
- Бабуль, ну ты что! – еле сдерживая слёзы, потому что медсестра строго-настрого запретила рыдать, причитать и всячески волновать больную, сказала Натка, - Всё хорошо будет, я с доктором говорила, он сказал – такие операции теперь обычное дело.
- Обычное, да не обычное. Чую я, внученька, отжила я своё… да может и хорошо…устала я, Бог один знает, как устала. А тебе еще предстоит, всё впереди… береги себя, не давай в обиду. Всё, иди. Вон уж Марина Викентьевна рукой машет. Бог даст, свидимся еще. А нет – так ты по мне зря слёз не лей. Знай – мне там лучше…
Натка не смогла ничего сказать – горло сдавило, слёзы прямо кипели в глазах. Обняв на прощание бабушку, она пошла вслед за медсестрой, и уже на лестнице дала волю слезам – потоками ринулись они из глаз, застлав всё кругом.
На самом деле, врач ей сказал, что шансов мало… что его пациентка может не пережить наркоз, да и сердце…. Но, тут же спохватившись, глянув в огромные синие глаза стоявшей перед ним девушки, видавший всякое за свою докторскую карьеру человек поперхнулся:
- Ну, всякое может быть, ваша бабушка – человек сильный, волевой! Сколько раз такое видел, что воля к жизни побеждает болезнь! Вы, голубушка, крепитесь… и верьте.
Нет, не случилось чуда, не победила воля к жизни… Операцию Дарья Ивановна перенесла, а вот после… скончалась, не приходя в сознание через четыре часа.
Натка, сидевшая на стуле в прохладном больничном коридоре, всё поняла по глазам шагающего к ней врача. Поднявшись навстречу, она смотрела в его потемневшее лицо и ничего не спрашивала. Доктор молча взял холодные Наткины руки в свои ладони, так и стояли они в коридоре, по которому то и дело бежали озабоченные делами люди в белых халатах и высоких накрахмаленных шапочках.
Следующий месяц, и даже больше, окрасился для Натки отнюдь не в летние краски. Горькие хлопоты и думы затмили душу, сделав всё остальное таким далёким и безразличным. Получив документ об окончании училища, Натка как-то растерянно покивала в ответ на поздравления преподавателей, сложила его в сумочку и побрела к автовокзалу Озерков.
Непонятно, как ей теперь жить… она знала, что вот есть у неё бабушка, которая всё решит и скажет, что и когда делать, куда и когда идти… А теперь, как? Хотя, надо сказать, что со всеми хлопотами по погребению Дарьи Ивановны Натка справилась, при помощи соседей и, конечно, Андрея. Именно он организовал машину от колхоза, и многое другое, за что Натка была ему очень благодарна. Но только… теперь она боялась его еще сильнее, чем раньше – за спиной бабушки ей было спокойнее. А вот теперь – она одна, и сама за себя…
Людмила Юрьевна, заведующая пошивочной мастерской, после сорокового дня пришла к Натке с приглашением:
- Ну, что ж, красавица моя. Учёба у тебя позади, давай-ка в понедельник приходи устраиваться на работу. А то напарница моя собралась ребёночка родить третьего, скоро в декретный отпуск, как же я буду одна.
- Спасибо вам, Людмила Юрьевна, - Натка отложила в сторону серп, которым скашивала траву вдоль забора, - Но я уже договорилась, в книжный магазин пойду работать. Тётя Аня в город переезжают, а я вместо неё… Вы уж не обижайтесь на меня, только я не смогла отказаться – книги…
- Да что ты, милая, какая обида! – Людмила обняла худенькие плечи девушки, - Всё ты верно сделала, если душа больше лежит, туда и надо идти. Работа, да еще и для души приятная, так и должно быть. Ну, ты смотри, если вдруг надумаешь, или подработать захочешь – приходи ко мне без стеснения. Руки у тебя ловкие, сама ты старательная, я тебе всегда буду рада.
Натка обрадовалась, что наставница не рассердилась на неё, и даже порадовалась тому, что Натка нашла место себе по душе. А она и вправду была несказанно рада, что работать будет в окружении книг. И даже можно будет иногда немного читать, просматривать новенькие, недавно отпечатанные страницы… И всё это великолепие – новенькие блокноты, календарики и открытки, ручки и карандаши, кисти и краски – всё это будет теперь в её ведении. Хотя, ей было и немного страшно – тётя Аня рассказала ей, как составлять отчёты, вести ежедневную кассу и прочие премудрости, но Натка боялась, что может что-то позабыть или сделать не так.
- Да не бойся ты, мы все начинали когда-то, и не академики какие - простые люди, - подбадривала Анна свою преемницу, - И ты со всем справишься, всему научишься. Ну, расскажи мне лучше, по секрету, что там кавалер твой? Девчонки местные все уши прожужжали, как придут, его обсуждают.
- А что рассказывать, я и не знаю. Андрей мне очень помог, когда бабушки…не стало. Я одна, не представляю, как бы с этим всем справлялась. Тётя Валя, соседка, тоже мне помогла и подсказывала, как и что нужно. Вообще, вся Семёновка почти и помогла…
- Ну, а родители его что же? Ты говорила, что ездили в гости к ним?
- Ездили, да, - Натка покраснела, - Мне кажется, я им не очень понравилась. Бабушка Андрея так вообще с моей ноги глаз не сводила, я от этого даже есть ничего не могла, а мама Андрея всё спрашивала: «Что же ты, Наталья, не кушаешь? Или тебе мой пирог не понравился?» А как тут попробуешь, когда кусок в горло не идет…
Натка рассмеялась немного нервно и не весело, Анна и сама всё поняла, и не стала больше ничего расспрашивать у девушки – вернулась к отчётам, и начала объяснять, как заказывать и принимать новый товар.
