Иногда мне кажется, что я могу поддержать человека буквально в любой ситуации, найти нужные слова. Но столкновение с чужим горем выбивает меня из колеи, и я понимаю: нет, ничего я не могу. Да и я вообще никто, как могут какие-то слова что-то значить перед лицом настоящей беды.
В пятницу совершила рейс по поликлиникам.
Начала в онкодиспансере, где получила очередной укол. Напротив меня в коридоре сидела женщина, на которую я не обращала даже внимание, глядя в свой телефон. Обычная женщина, лицо почти закрыто: верху шапка до бровей, снизу маска. Но тут бабулька, сидящая рядом со мной, сказала той женщине в шапке:
"Перестаньте плакать! Перестаньте! Всё хорошо будет!"
И тут эта женщина зарыдала, закрыв лицо руками. Громко и безутешно. Я таких горьких слёз в этих стенах ещё не видела. Убрала свой телефон, наклонилась, тронула её за руку, спросила, что случилось. Спросила: "Вы тут впервые?" - почему-то подумала, что так безутешно может плакать только человек, который только что узнал свой диагноз. Женщина подняла на меня глаза и сдвинула шапку, она оказалась совершенно лысой.
Я подсела к ней, начала спрашивать - почему плачет, можно ли чем-то помочь. И тут же потерялась: у женщины два рака, вырезаны некоторые внутренние органы, и вот опять прогрессирование по результатам КТ. Она сидит и ждёт результатов консилиума, который скажет, что делать дальше. "Они не знают, как меня лечить", - плакала женщина.
А потом добавила ещё: "Сказали бы мне чётко, что у меня остался ещё год, например, я бы доделала все свои дела и умерла спокойно".
"Послушайте, - говорю, - разве кому-то гарантирован год? Или пять лет? Даже самому здоровому человеку? Каждого из нас может сбить машина на выходе из поликлиники, а пока надо жить..."
"Нет, не в этом дело", - замотала головой женщина. И я поняла, что мне нечего ей сказать, и мои попытки её подбодрить - тупые и жалкие.
Мы ещё немного поговорили, я пыталась отвлечь её разговорами. Несмотря на слёзы и отчаяние в этой женщине ещё много жизни. Не знаю, как это объяснить, но если человек сидит перед дверью врача и терпеливо объясняет всем подошедшим, в каком кабинете какой врач принимает, где поставить печати и т.п. - в этом человеке много жизни. Ему точно рано умирать, он вовлечён в процесс жития что ли.
Потом я вошла в кабинет врача и, пока она оформляла мне направление и рецепт, спросила, нет ли тут где-нибудь штатного психолога. Врач посмотрела на меня долгим взглядом: "Вам нужен психолог?" - "Не мне, - говорю, - женщине в коридоре". Врач сказала, что нет у них психологов и они сами как психологи. И, провожая меня, вышла в коридор и одними глазами спросила: "Кто?" - я кивнула на эту женщину в шапке. Врач зашла обратно в кабинет, а через пару секунд оттуда выскочила тёплая и очень располагающая к себе медсестра и обратилась к сидящей женщине: "Так, вы у нас кто? Чего сидим? А ну-ка давайте, заходите!.." - я надеюсь, они хотя бы немного поддержали её там, в кабинете.
Через 5 минут у меня случился второй шок за день. Я пришла в дневной стационар, а там ВСЁ ЗАНЯТО! Я такого опять же ни разу тут не видела. Когда я приходила на укол, под капельницами "химичились" обычно пара-тройка человек. В этот же раз были заняты все кровати, какой-то парень сидел на стуле, держа подключенную к капельнице руку на подставке, были заняты обе кушетки даже в той части, где находятся медсёстры стационара! Мне некуда было даже сумку поставить! И это был первый раз почти за 3 года, когда я получила укол, просто стоя между двумя лежащими под капельницами пациентами.
"Почему так много людей?!" - не удержалась я от вопроса.
"Очень много людей, а будет ещё больше", - ласково улыбаясь, сказала мне медсестра. Новенькая, кстати, я её раньше не видела, очень приятная. А предыдущие медсёстры дневного стационара уволились летом, не выдержав потока людей. А летом, хочу сказать, не было того, что я увидела сейчас.
Я шла по улице и хотелось реветь. Просто по-детски реветь, как та женщина в коридоре, закрыв лицо руками. Просто обидно! Почему так много горя и боли в этом мире?! Почему эта болезнь такая коварная?!?! Вот встала бы и ревела, и ревела. И за себя, что называется, и за того парня.
Но я не ревела. Пришла в районную стоматологию, чтобы удалить себе зуб мудрости. Я бы сказала, что заглянула в другой филиал ада. Три молодых хирурга в одном кабинете, люди с острой болью в очереди, тёмные узкие коридоры... Одни заходят в кабинет, другие выходят, заходят - выходят. Просто конвейер. "Мне страшно", - написала я мужу.
"Зуб немного сложноватый, быстро удалить не обещаю", - аккуратно сказал мне симпатичный молодой доктор. Стало ещё страшнее. Ну, а когда во рту услышала хруст кости, то вообще подумала: Господи, ну зачем я пришла?! Откладывала это удаление столько лет - и ещё бы немного потянула.
Но что сделано - то сделано. Домой я приехала без зуба мудрости. Все выходные просидела в четырёх стенах, потому что слегка опухла щека, и лицо моё (и без того далёкое от идеала) стало несколько несимметричным.
С юности меня занимает вопрос: что хуже - боль физическая или душевная? Когда болит зуб или спина, то кажется, что лучше бы душа болела от какого-то расстройства. Когда невыносимая печаль - думаешь, уж лучше зуб, или нога там, рука. Что-нибудь, от чего можно выпить обезболивающее.
А когда болит и то, и другое - то просто караул.
