Аня проснулась около трёх часов ночи. Сначала ей подумалось, что все это лишь дурной сон, но сознание быстро напомнило реальные факты. Отёкшие от слёз глаза еле удалось раскрыть. Она вышла из комнаты и, увидев свет, пробивающийся сквозь щель кухонной двери, направилась туда. Артур с Егором сидели за столом, говоря о чем-то, но замолкли, как только вошла она.
Вы читаете повесть "Выкройка"
- Ты проснулась? – забеспокоился Егор.
Капли должны были успокоить и усыпить ее, как минимум до утра.
- Как я могу спать, когда мой ребёнок пропал? – слёзы снова подступили.
- Ань! Я думаю, он прячется. Специально. С ним все хорошо. Предполагаю, что они с Богданом сбежали, чтоб воссоединить родителей.
- Что? – шёпотом спросила Аня.
Егор быстро рассказал историю их с Максом разговора, стараясь тем самым успокоить Аню. Это ведь, скорее всего, означает, что мальчики не в беде, их никто не похитил. Они просто спрятались где-то и скоро вернутся. Но реакция Ани была для него неожиданной.
- То есть ты думаешь, что он сбежал, чтобы мы с тобой снова были вместе? И… Получается, все это сейчас происходит только потому, что когда-то ты ушел, а потом хотел вернуться… Ты, зная это сейчас спокойно сидишь здесь и пьешь кофе? – она заикалась, лицо краснело, а голос звучал все громче.
Егор вжался в диван. Артур подошел к Ане, взял за плечи и готов был держать, если она прямо сейчас кинется на бывшего мужа.
- Какого чёрта ты здесь сидишь? Иди и найди его! Это ты виноват! Ты виноват! – она перешла на крик.
Артур схватил ее и крепко обнял, показывая взглядом Егору, чтобы тот действительно ушел сейчас. Егор встал с места и выскочил из квартиры.
Дождь никак не прекращался. Выл ледяной ветер, ломая тонкие ветки деревьев. Егор сел в машину, и совершенно не представляя куда ехать, просто двинулся вперед.
***
К четырем утра он уже был за городом, направляясь в сторону ближайшего посёлка. Там много дачных участков, которые на осень остаются без хозяев. Почему-то ему подумалось, что мальчики могут быть и не в городе. Примерно в середине пути у него зазвонил телефон. Номер был неизвестен, но оказалось, что звонил Максим. Егор тут же остановил машину, съехав на обочину и громко закричал:
- Макс, где ты?
Мальчик рыдал в трубку, сообщая отцу их место нахождения, и просил прощения.
- Максим, успокойся! Я не злюсь на тебя, и мама тоже. С вами все хорошо?
- Богдан, кажется, ногу сломал.
- Твою ж… Так, я сейчас позвоню маме, они приедут за вами, я слишком далеко. Долго буду ехать в такую погоду. Макс, ты ничего не бойся! Будьте там, где ты сказал! Сын! Я тебя люблю. Я с тобой! Жди!
Егор тут же позвонил Ане. Сын нашелся!
***
На улице уже светало, когда Макс, Аня и Артур пришли домой. Всю дорогу мальчик просил прощения, признаваясь, что они очень глупо поступили. Аня не выпускала его из объятий и не переставала повторять:
- Это ты нас прости, сынок!
В комнате, укладываясь спать, Максим спросил ее:
- Ты любишь этого, да? Ты папе про него говорила? – намекнул он на Артура.
- Что говорила, сынок?
- На кухне тогда, вечером, вы ругались. Я подслушал, ты сказала, что выбрала другого. Это он?
- Максим… Это сложный вопрос. Для меня важнее всего на свете только ты и Вадик!
- А папа? Я его простил. А ты?
- Не знаю.
- Наверное не простила. Иначе знала бы.
- Наверное… - прошептала Аня, - Спи, родной! Поговорим днем. – добавила она и вышла из комнаты.
Артур сидел в зале уставившись в одну точку. Она села рядом, и даже не взглянув в его сторону, спросила:
- Останешься?
Он медленно повернул голову и тихо произнес:
- Ань!
- Егор домой поехал что ли? Долго нет. – растерянно продолжила она, не расслышав голос Артура.
- Ань! – громче сказал он и положил руку ей на плечо.
Она повернулась к нему.
- Егора нет. – мрачно сказал Артур.
- Да. Я и говорю, домой что ли поехал. Надо позвонить ему.
- Нет… Ань. Его нет… Больше. Его сбил грузовик на трассе. Мне позвонили сейчас. Номер один из последних у него был в вызовах, мы созванивались, когда Макса искали.
Аня не могла произнести ни слова. Она молча встала с дивана, подошла к окну и выглянула во двор. Затем быстро выбежала в коридор и вскочив в кроссовки, вылетела на улицу. Артур побежал за ней.
На улице она металась от одного места к другому, и в абсолютной растерянности, схватившись за волосы села на мокрый асфальт и зарыдала. Артур аккуратно подошел к ней и хотел обнять, но она выставила руки вперед и крикнула:
- Не трогай!
- Анечка! Анечка! Тише-тише! Я с тобой. – он сел рядом и прижав ее голову к себе, принялся успокаивать.
***
Через две недели после трагедии она узнала о вкладе, который Егор открыл на детей совсем недавно. Деньги с продажи их с Кристиной квартиры, теперь достанутся сыновьям. Аня часто размышляла, не предчувствовал ли Егор собственную кончину? Или может это было абсолютно взвешенное решение, ведь от покупки квартиры она тогда отказалась.
Она искала в себе силы, чтобы быть опорой для детей. Все попытки Артура подступиться к ней и детям, помочь хоть чем-то, она пресекла. Не хотелось даже видеть, как кто-то другой общается с ее сыновьями. И им самим это было совершенно не нужно. Папу нельзя заменить. Да, он всем нанёс раны, уйдя из семьи, но они не сравнятся с той, что болит сейчас. Эта не залечится и не затянется. Никогда.
Каждый день Аня корит себя за то, что тогда заставила его поехать на поиски. Каких-то полтора часа и Макс позвонил бы сам, и Егор был бы жив. Если бы эти проклятые капли подействовали она бы не проснулась так быстро и не пришла в кухню. Если бы… В тот страшный момент, он зачем-то вышел из машины. Она и об этом часто думала. Зачем? В такую погоду, на трассе. Может хотел подышать воздухом. Перенервничал, а тут хорошие новости. Вышел успокоиться... Правды теперь никто не узнает. Да и зачем она нужна? Егора нет, и правдой его не вернуть.
Ночами ей хотелось рыдать в подушку, но слёз не было. Ни капли. Все выплакались в первые две недели после кремации. Пришлось кремировать. После встречи с грузовиком хоронить было нечего.
Вот и сегодня была ночь, когда она пыталась выдавить из себя слёзы, чтобы стало хоть немного легче, но никак не получалось. Она встала с кровати, забрала урну из зала и принеся ее в комнату, поставила на стол. Долго глядя на нее, она старалась вымолвить хоть слово. Хоть один звук, но будто потеряла голос. Взглянув на листы бумаги на столе, она схватила один из них и взяв в руки ручку, корявым из-за волнения почерком, написала:
«Привет…»
Как раньше писала отцу, ожидая, что он придет когда-нибудь. А теперь, пишет тому, кто останется только в памяти…
