Людмила сама предложила хозяйке наготовить еды впрок и взять недельный отпуск. Если, конечно, ее не собираются вообще рассчитать.
-Сделайте, что успеете до вечерней электрички. И можете быть свободны. К концу недели я вам позвоню,- Евгения Борисовна расплатилась с Людмилой, добавив премиальные. Созвонилась с юристом фирмы. Вызвала нотариуса. Надо было до возвращения Вадима оформить завещание. Успела.
Вадим Алексеевич ехал домой в приподнятом настроении. Оркестру предложили скорые гастроли. Турне по Югу России с очень приличными гонорарами и сказочными условиями. В курортных городах расселение в лучших санаториях. Недельный отдых с приемом процедур. Концерты в выходные дни.
Хорошо бы Женьку прихватить с собой. Тоже вымоталась в своих командировках. И не звонит, главное, когда домой вернется. А он уже соскучился. Темнит что-то Женечка, скрытничает. Не иначе проект какой новый затеяла.
Прислугу зачем-то в дом взяла. Удобно, конечно. Все приготовлено, убрано, в саду красота. А он эту загадочную Людмилу ни разу еще не видел. Живет прямо, как в сказке. Про аленький цветочек, кажется. Правда, ему даже в ладоши хлопать не надо, чтобы на столе любимые блюда появились. Женька, значит, проинструктировала.
Появляется эта Людмила после его отъезда на работу, а уходит перед возвращением . В выходные ее нет. Но в холодильнике полный набор завтраков, обедов, ужинов. И все, главное, вкусно.
Вадим Алексеевич удивился незапертой калитке. Что такое?... От беседки в незнакомом ему спортивном костюме шла жена.
-Женька!
-Вадик!
Они бросились навстречу друг к другу. Объятия, поцелуи...Ужин на свежем воздухе при свете старинной керосиновой лампы. Разговоры за полночь. Говорили и не могли наговориться. Хорошо, что завтра суббота. Можно выспаться.
Они провели вместе дивных семь дней. Евгения настояла, чтобы он взял отпуск за свой счет перед гастрольным туром. Ехать с ним она отказалась. Сказала, что у нее другие планы. Загадочно так сказала. Мол, можешь рассчитывать на сюрприз. Так он понял во всяком случае.
Евгения Борисовна проводила мужа на гастроли. Она держалась уже из последних сил. Глотала незаметно от него пригоршни обезболивающих. Опять хотела выиграть время. Гастроли почти два месяца. Пусть едет счастливым. За это время много воды утечет.
Дорожная сумка с необходимым для хостела ожидала Евгению в городской квартире. Туда же, перед самым своим отъездом она пригласила Людмилу. Мол, до осени остаетесь хозяйничать на даче. Готовьте сад и дом к зиме.
Людмила, никогда не перечившая хозяйке, вдруг заявила без обиняков:
-Неправильно с мужем поступаете, Евгения Борисовна! И с собой тоже. Сами, значит, умирать собрались, а его - на гастроли отправили. А как он жить потом будет, вы подумали?! И вообще, не рано ли лапки сложили? Вы же боец. И борец. А тут листиком послушным по течению плывете. Сами собой любуетесь, не иначе. Смиренная жертва, видите ли!
В общем, высказалась Людмила. Евгения Борисовна сухо поблагодарила за участие. Да и выставила Людмилу за дверь. Тоже, советчица нашлась.
Утром, на вокзале Евгения неожиданно для себя села совсем в другой поезд. Благо, билеты были. В клинику поехала.
Спустя неделю начала первый курс химиотерапии. В исцеление не верила. Даже в улучшение - не особо. Просто действовала по принципу: делай, что должно и будь, что будет.
Неожиданно затосковала по своей комнатке в обители. Неспешным прогулкам и беседам с отцом Антонием. По запаху старенького храма, небольшого, уютного.
Перебирала в памяти все говоренное с иеромонахом Антонием. Неправильно она жила. Как слепая была. Ничегошеньки не знала.
Ну, знаешь сейчас. И что? Ты как с мужем поступаешь, Евгения? За него решила все. А сама бы хотела, чтобы он так с тобой? Ее аж передёрнуло от этой мысли.
Обидится Вадим. Не простит ей. Ведь они обещались друг другу, " в горе и в радости"... А она устранила мужа от своего горя. Хотя, какое это горе? Отец Антоний назвал ее болезнь милостью Божьей.
Это значит Господь сжалился над ней, заблудшей. Ничего-то не знающей о себе и о своем предназначении.И дал срок для просветления и исправления ошибок.
Душу свою она должна спасать, вон он как сказал.
А она опять о теле печется. В клинику вот легла. Ладно, попытка не пытка. Хотя пытка! Именно пытка, лечение это.
Евгения придумала для себя, что делает это для мужа. Не желает ему горькой доли вдовца. Использует, как говорится, шанс.
К окончанию его гастролей, она как раз успеет пройти два курса лечения. И скажет ему. Скрыть уже будет нельзя. Она уже потеряла шесть килограммов. Это ни на какой фитнес не спишешь.
Евгения с грустью смотрела на свое отражение в зеркале. Осунулась, подурнела, глаза потухшие... Не верит она в пользу утомительных процедур. Другим помогают, а ей, видимо, поздно все.
...Она успела пройти полтора курса. Состояние резко ухудшилось. Врачи приняли решение вызвать родственников. В родственниках в подписанном договоре с клиникой значился только муж. А вот ещё телефон какой-то Людмилы для связи. Позвонили по номеру. Людмила примчалась на следующий день. Об'яснилась с врачом. Сама переговорила с Вадимом Алексеевичем. Он тоже приехал, как только сумел. Получилось через сутки.
Евгения ослабела. Таяла как свеча на солнцепёке. Именно это сравнение приходило в голову Людмиле, когда она смотрела на свою бывшую начальницу. Смотрела на нее, а видела истонченную, оплывающую свечечку. Людмила, убираясь на родительских могилах, ставила на теплый гранит свечи. Зажигала их, но ветер гасил. А свечи все же таяли от солнца. Изгибались, корежились.
Людмила рассказала Вадиму о хосписе, опекаемом женским монастырем. Что Евгения уже была там, хотела остаться. Даже место себе присмотрела на тамошнем кладбище. Время вот только не рассчитала немного. Хотела, мол, выздороветь к приезду Вадима Алексеевича с гастролей или все ему рассказать, если улучшения не будет. Она, мол, Людмила точно об этом знает.
Путеводитель по каналу
