"А в Завойко родном пред раскрытым окном
Белокурая девушка ждет.
А про нас говорят штормовые моря
И волна голубая поет."
Эту песню написал кто-то из офицеров нашего корабля, и ее пытались сделать корабельной песней. Но не прижилось. Отчасти из-за первых двух строк. А теперь обо всем по порядку.
Владивосток – тихоокеанская Столица с полным комплектом положенных всякой столице искушений. Чего не скажешь о Петропавловске-Камчатском, по-простому, Питере, с его сухим законом и недостаточно развитым ресторанным сервисом.
Если посмотреть на карту, то Авачинская губа похожа на мешок с узким горлом. С левой стороны мешка - Вилючинск, с правой - Питер и наш поселок Завойко, а у дна мешка – аэропорт Елизово. Корабль наш, как и вся бригада, постоянно базировался в Завойко, но мы в тот момент стояли в заводе в Вилючинске. Любимый город в синей дымке даже не тает, его совсем не видно.
В тот день звезды сошлись счастливо для двух старлеев: доброта Старпома зашкалила, и они были отпущены на сход до понедельника, похлебать домашнего борща и прочих семейных радостей. Но гусарская кровь одного известного поручика (равному по воинскому званию с ними) затмила неокрепшие флотские умы нашей парочки, и они, ровно на полпути, высадились в аэропорту Елизово.
Цель была проста и понятна – смотаться во Владивосток, посетить лучший столичный ресторан, познакомиться там с местными русалками, переночевать у них же и присутствовать в понедельник ровно в 8 утра на юте родного крейсера при подъеме Военно-Морского флага. Тугой камчатский кошель, расписание авиарейсов и богатырское здоровье делали этот план выполнимым.
Пока герои летят на крыльях любви, уместно отвлечься и вспомнить историю двух других старлеев из времен нашего стояния в Дальзаводе, то есть в сердце дальневосточной Столицы. Они успешно проделали операцию с феями, благополучно заночевали на квартире у одной из них. Их времяпровождению не мешала добродушная овчарка.
Рано поутру феи упорхнули по своим фейским делам, закрыв военно-морских ромео на ключ. К тому же, добродушность овчарки вмиг улетучилась вместе с хозяйкой. Подобный ход можно расценить как наивысший балл стараниям военморов, но их звало море, точнее, перспектива остаться без схода в случае опоздания к 8 утра. И пришлось им, при всем параде, спускаться по балкону с третьего этажа на второй, а оттуда прыгать в ароматные майские кусты. Не зря я упомянул выше про богатырское лейтенантское здоровье!
Итак, вернемся к изначальному повествованию. Что же наши гусары увидели, выполнив первую часть плана, то есть прибыв на бал в разгар веселья? А увидели они своих жен, сидящих за столиком в полной боевой раскраске и находившихся там с аналогичной целью. Ибо в расклад звезд еще можно поверить, но в доброту Старпома – никогда.
Чем закончилась эта история, я не знаю, а знал бы — все равно не стал бы рассказывать. Но припомню сюда же такой эпизод.
В очередной раз возвращаемся «с морей», проходим линию мысов, по правому борту оставляем «Трех братьев», поворачиваем право на борт за угол в бухту Раковая, и вон на горе – самый большой на то время в поселке дом, построенные аккурат к передислокации нас на Камчатку.
Моя вахта по проходу узкости на ГКП (он же ходовой мостик), но делать особенно нечего – и так тут полно народу. Уткнулся в 12-кратный визир правого борта, делаю вид, что тренируюсь снимать пеленги. На самом деле любуюсь на берег: уходили была осень, а сейчас – зима. На Камчатке этот переход стремителен.
На ГКП, с разрешения Командира, поднимается по какой-то надобности командир БЧ-7, капитан 3 ранга, авторитетный мужик. Нежно отстраняет меня от визира, крутит ручки и, задумчиво так, ни к кому не обращаясь, молвит:
-Ага, пожарники уже прыгают… - Петр Иваныч, какие пожарники? – недоумеваю я. - А обычные. Увидели, что мы возвращаемся, и сигают из наших окон…
- …
Такая вот романтика военно-морской службы.
Я прошу читателя строго не судить офицеров и их боевых подруг. На флоте к этому относятся философски. Как говорил один капитан дальнего плавания: «Я восемь месяцев в море, четыре дома, но что б ничего не знал!». А военморов, даже если корабль стоит в родной базе, командиры отпускали домой крайне неохотно. Отсюда и перегибы.
Андрей Костров, февраль 2020 г.
Еще про флот: Морская наука, Морская наука-2, Морская наука - 3, Морская душа, Первый выход
