В последнее время в мире искусства и литературы все чаще поднимается вопрос: должна ли личность творца влиять на восприятие его творчества?
Не секрет, что знакомясь с биографией какого-либо художника, музыканта или писателя, можно найти в его жизни определенные темные пятна. То может быть разгульный образ жизни, проблемы в семье, плохие привычки или определенные политические предпочтения. И вот еще вчера любимые произведения могут стать опороченными и вызывать неприязнь из-за того, что были созданы человеком, который в один момент опустился в наших глазах.
С одной стороны, определенные произведения в самом деле интересно рассматривать именно в их связи с личностью творца – его переживаниями, впечатлениями, событиями в жизни и их восприятием. Но стоит ли все же «переходить на личности» и рассматривать творца с излишней критичностью и субъективизмом?
Так, к примеру, многие сейчас отказываются воспринимать поэзию Марины Цветаевой, ссылаясь на ее недостойное поведение в личной и семейной жизни, плохое обращение с детьми. Также актуальным предметом обсуждения и осуждения является творчество Гогена, в частности его период творчества на Таити, где он женился на несовершенной таитянке. Не редко в пример приводится и Караваджо, который, будучи гениальным художником-новатором своего времени, прослыл еще и как убийца.
Однако меняются ли произведения искусства после того, как мы узнали нелицеприятные подробности жизни их создателей? Становятся ли картины от этого бездарнее, или может быть музыка и стихи перестают трогать душу? Можно ли перечеркнуть все прекрасное, созданное творцом лишь из-за того, что он был человеком, не соответствующим чьим-то представлениям о морали и нормах?
Когда зрители поражаются тому, как творческие люди, которые, казалось бы, должны освещать другим духовный путь, в жизни оказывались представителями весьма невысокой морали, не стоит забывать о том, насколько широко освещается жизнь известных людей. В процессе исследований творческого пути о них собирается огромное количество информации, в том числе и сугубо личных и интимных фактов жизни, и выносится на общее воззрение. Таким образом, то, что можно скрыть малоизвестному человеку, дается куда сложнее тем, чья жизнь находится под лупой общественности. Кроме того, темные факты биографии часто привлекают куда больше внимания и интереса, чем хорошие.
Открытое осуждение проступков известных личностей в некотором смысле граничит с лицемерием и даже ханжеством. Ведь можно с легкостью задаться вопросом: а судьи кто? Неужели тысячи людей, оставляющие свои негативные отзывы в отношении уже умерших творцов, в самом деле ведут беспорочный образ жизни, чистый как стеклышко, или же, будь у кого-то возможность порыться в их биографиях – нашлись бы свои скелеты в шкафу? Кроме того, напрашивается и догадка, не может ли столь радикальное суждение чьей-то аморальности служить лишь защитным механизмом отрицания своих собственных неприглядных влечений.
При восприятии произведения через призму личности ее создателя, нельзя забывать о том, что он был просто-напросто человеком. Хотя, конечно, это не всегда клеится с тем представлением о писателях и композиторах, которое навязывают ученикам школ: мол, то были большие умы и гении, не то что вы, малолетние неудачники, получающие замечания по поведению на уроке. И уже будучи взрослыми людьми, многие обнаруживают, что навязанные им авторитеты рушатся.
Как и у всех людей, у творца многогранный внутренний мир, в котором есть место хорошему и плохому, светлому и темному. Вероятно, именно простая человеческая природа, подверженная страстям и ошибкам, и позволяют творцам создавать те произведения, что находят отклик в массах, потому что в их произведениях мы можем увидеть свое собственное отражение, а не идеализированный и искусственный образ непогрешимого мессии. Важно помнить и том, что принятие разносторонних факторов человеческой жизни, плохих или хороших, то есть осознание человека со свойственными ему ошибками и заблуждениями, может помочь пониманию самого себя и окружающего социума.
