От всех наших камышевахских пацанов Серёга Калашников ничем не отличался: загорелое и обветренное лицо, не всегда вовремя постриженные волосы, ладони, огрубевшие от постоянной возни со старым мотоциклом, запылившаяся и пропахшая машинным маслом ветровка. Чем уж так приглянулся наш Серёга меловской красавице Викуле Семенцовой – загадка. Правда, в свои неполные пятнадцать был Серёга рослым – за одиннадцатиклссника вполне сходил. Волосы и брови – светлые, да ещё и вечно выгоревшие, а глаза тёмно-серые – так, бывает, в дождь темнеет террикон… Неожиданно застенчивым Серёгин взгляд бывал лишь в те минуты, когда рядом с ним Наташка была. В остальное время смотрел Серёжка дерзко и нагловато, с самоуверенным вызовом. Повышенное и откровенное Викулино внимание, которое она вдруг стала проявлять к Серёге на дискотеках, было ему совершенно по барабану – он просто не замечал Вику. На приглашения потанцевать Калаш молча и безразлично качал головой, а чаще – даже не взглядывал наСеменцову. А Викулина настойчивость зашкаливала: раздобыть номер Серёгиного мобильника было нетрудно, и теперь она атаковала Калашникова смс-ками с признаниями в любви и предложениями встреч. Надо сказать, что сообщения Серёга попросту не читал: с Наташкой Астаховой они общались без телефона – до глубокой ночи сидели на скамейке у калитки Натахиного дома, а утром встречались снова, и от входящих сообщений Калаш отмахивался, как от всего, что считал для себя ненужным. Тогда Вика решила сразить Калашникова своими познаниями в древнем языке цветов. Однажды на дискотеке к Серёге с Наташкой подошла какая-то малая – не из наших, меловская, – и протянула Сергею чуть распустившийся бутон нежно-алой розы. Серёга захлопал глазами:
- Зачем она мне, твоя роза?
-Это не моя, – серьёзно объяснила незнакомая девчонка. – Это тебе просили передать. Ты должен сам догадаться, от кого.
- Да ну, на фиг! Я тебе что, – гадалка, – безразлично отмахнулся Сергей. – Хочешь, – себе возьми.
Девчонка, как потом выяснилось, Викулина двоюродная сестра, шестиклашка, сунула розу в Серёжкины руки и убежала. Калашников не нашёл розе лучшего применения, как отдать её рядом стоящей однокласснице Ксюхе: Натахе больше нравились ромашки, – и полевые, с чуть приметным горьковатым запахом, и садовые, большие и глазастые.
Наташка, в отличие от Калашникова, далеко не с таким безразличием отнеслась к Викулиному признанию на языке цветов. Она не стала просить кого-то передать Вике ответный букет, а просто отошла за площадку, где летом у нас проходили дискотеки, прямо у дороги сорвала несколько стебельков цветущей желтоватыми серёжками крапивы, сама подошла к Вике. Викуля не успела ничего понять, как Наташка сунула букет крапивы в нагрудный карман её модной джинсовой блузочки, по-девчоночьи просто сказала:
- Ты что, – не видишь, что он со мной? Чего лезешь со своей розой!
Пока Вика с визгом вытряхивала из кармана серёжки крапивы, больше всех смеялись девчонки из Мелового…
До Калаша что-то дошло – ну, про этот розовый бутон. Серёга вспыхнул и до конца дискотеки не выпускал из своей руки Наташкину ладошку. А когда они шли к её дому, Наташка остановилась, серьёзно сказала:
- Пусть она не думает. Я тебя никому не отдам.
Серёга снова взял её за руки и – так непривычно голос его чуть дрогнул от волнения – негромко ответил:
- Я тебя, Наташка, тоже никому не отдам.
Уже в сентябре Вике Семенцовой удалось убедить кое-кого из меловских девчонок, что с этой Астаховой надо разобраться. Они дождались, когда Наташка будет возвращаться из школы одна, – Сергей с пацанами в тот день уехали на отборочный тур по футболу. Наташкина улица – крайняя в посёлке и потому малолюдна. Вика преградила Наташке дорогу, высокомерно сощурилась:
- Поговорим, подруга?
- Не о чём, – бросила равнодушно Наташка и собралась обойти Вику.
Вика оглянулась на девчонок, толкнула Наташку в плечо:
- Слушай, ты!.. Сейчас ты мне – при свидетелях! – торжественно и громко обещаешь, что отстанешь от Калашникова – навсегда. Получаешь пня, – за ту дискотеку, не забыла?.. И молча идёшь домой. В противном случае…
Вика ещё раз призывно оглянулась на меловских девчонок… и тут же испуганно отшатнулась: в Наташкиных руках откуда-то взялась толстая и колючая ветка сухого шиповника. Девчонкам Наташка посоветовала:
- Девочки, вы там постойте. А то вдруг глаз не досчитаетесь, – бывает такое, когда лезешь не в своё дело.– Предложила Вике: – Ну, раз настаиваешь, давай поговорим. Что у тебя там?.. Снова роза для Калашникова?
- Чего вы смотрите на неё! – Вика яростно пыталась активизировать действия своих подружек. – Заходите сзади!
Охотниц следовать Викиному распоряжению не оказалось… Девчонки переглядывались, о чём-то негромко говорили. Вика решилась, – ухватила Наташку за тёмные кудряшки, и тут же полетела в заросли придорожного чертополоха: пригодилась Серёгина наука – Калашников научил Наташку делать неожиданную подсечку. И сейчас Наташка жалела, что Серёга не увидел, как хорошо это у неё получилось, – сама не ожидала…
- Что ж, – так и не поможете ей? – Наташка сочувственно кивнула девчонкам на Вику.
Катюшка Румянцева махнула рукой:
- Ой, Семенцова, разбирайся сама!
… А весной в наших степях и балках, на берегу Северского Донца затаилась ещё неясная тревога. Мы не знали, что пройдёт всего пару месяцев, и там, где сейчас колышутся волны цветущих воронцов, глубокими ранами появятся окопы. Не знали, что лето станет беспрерывным сражением за Луганский аэропорт, и наши отцы-шахтёры уйдут в ополчение. Война сумасбродно врывалась на нашу землю, а мы всё равно не верили, что это слово из кинофильмов и учебников по истории вдруг станет для нас реальностью – на долгие годы, за которые мы успеем стать совсем взрослыми.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 5 Часть 6
