Здравствуйте уважаемые читатели моего канала. Хочу сразу принести извинения, за долгое молчание. Что сказать, болел, не корна)))))), работал и конечно же ездил в гости в к хорошему другу в Приморский край. Ну, а сегодня, уже по традиции, которая стала доброй, я продолжаю публикацию жизненного флотского юмора выраженного в рассказах Дмитрия Викторовича В.
Ну что, давайте вместе окунемся в сие действие.
Приятного чтения!!!
Ракетный катер «Р-42» называли корабль-убийца. Не слишком лестное прозвище для корабля. В 1982 году он вступил в строй – первый корпус в серии (заказ номер 901 Хабаровского завода, если кто соображает) и, говорят, кто-то там пострадал при его спуске на воду. Или даже помер – не буду утверждать. Что могу доложить достоверно, так это то, что в 1986 году этот корабль под командованием капитан-лейтенанта Вовы Захарова завалил МРК «Муссон».
Он был «стреляющим кораблем», то есть пускал ракету-мишень на учениях флота. Другие корабли отрабатывали стрельбу по низколетящей цели, палили по ней дружно зенитными ракетами и артиллерией, но ничего хорошего из этого не получилось. Подранили ее слегка, и обезумевший монстр, сойдя с траектории полета, ударил точно в ходовую рубку малого ракетного корабля. Две с лишним тонны металла и неизрасходованного ракетного топлива на скорости триста метров в секунду разворотили там все в хлам и вызвали сильнейший пожар. На «Муссоне» рванул боезапас и корабль погиб, а вместе с ним – тридцать девять человек экипажа. Вот такая история.
Собственно, сам «Р-42» был невиновен в гибели «Муссона». Но слава за ним закрепилась дурная. Мы его не любили, и даже матросы срочной службы старались не попадать на него служить. И весь он был какой-то неухоженный, запущенный и чумазый. На фоне других однотипных красавцев-катеров, стоящих рядом – как нелюбимое дите в семье. Внутри – все мрачно, неуютно, окрашено в темные тона.
Техника на этом корабле давно вышла из под контроля человека: жила своей отдельной, никому неведомой жизнью. Какая-либо аппаратура могла ни с того, ни с сего выйти из строя, без видимых причин – ремонтники неделю с ума сходят, матерятся, ни черта не могут понять, а потом оно внезапно само по себе начинает работать, как положено. Или появляется вдруг какая-то непонятная связь между устройствами, которые вообще никак не должны быть связаны между собой: например, при открывании дверей внешнего контура надстройки должно автоматически гаснуть освещение штормкоридора. Так задумано по проекту, для обеспечения маскировки; и оно, конечно, гаснет, только вместе с ним почему-то выключаются все выносные пульты связи на ГКП и в ходовой рубке. Разбираться бесполезно, пустое это дело (особливо при наличии высшего радиотехнического образования).
Конечно, данные факты можно было бы объяснить относительной старостью корабля, как-никак первый корпус. Бесконечно сменяющиеся поколения военных моряков каждый раз вносили в его конструкцию свои маленькие изменения, типа нештатной электропроводки. Все ведь крупные специалисты, а как же. Положенных корректур в техническую документацию никто, естественно, не вносил, а через несколько лет люди уходили и все забывалось. И никто уже не мог обстоятельно разобраться в путанице проводов и кабельных соединений, достоверно определить их назначение.
Да, объяснить можно все, только вот более популярной была версия о том, что корабль этот заколдован чертом. Корабль-призрак, помеченный кровью и наполненный злыми барабашками.
Однажды меня назначили туда приписным командиром БЧ-4,Р. (БЧ-4,Р означает: боевая часть связи плюс радиотехническая служба). Так бывает: если штатный офицер отсутствует, или, к примеру, в отпуске - на выход в море временно приписывают специалиста с соседнего корабля. Прибыл я на этот пароход, обошел заведование, посмотрел материальную часть. Ужасть! Вроде бы все такое же, как у меня, однотипное, однако находится в таком диком состоянии, что волосы встают дыбом. Попробовал это дело настроить, привести в божеский вид – какое там! Аппаратура ведет себя неадекватно, капризничает, выделывает такие кренделя, что соваться туда отпадает всякое желание. Тем более мичман меланхолично мне докладывает:
- Да не переживайте вы, все будет нормально. У нас всегда так…
И рассказывает мне старую байку про то, что если технику руками не трогать – она никогда не подведет. И я поспешно соглашаюсь, иначе себе дороже. Разъясняю этому мичману свою жизненную позицию: я в этом кошмаре участвовать не буду, рули сам. Мое дело – раз в сутки ввести коды опознавания, да выдать целеуказание в оружие при выполнении стрельбы. И ухожу в каюту, чтобы принять достойное своего статуса горизонтальное положение.
В каюте мрачновато. В обстановку хорошо вписывается сувенир на столе в виде настоящего человеческого черепа. На череп надета импортная гарнитура «Esco» - мрачный юморок местных обитателей. Видны попытки создать тут некие элементы уюта: вместо умывальника оборудована душевая кабинка, соседняя койка командира БЧ-5 раскладывается на полкаюты в широкий сексодром. Да они тут шалуны!
Вышли в море, заняли район БП. «Корабль к артиллерийской стрельбе приготовить!» Бабахнули несколько раз из носовой. С условностями особо не заморачивались – просто пульнули в белый свет, да и ладно. (Время такое в стране – не до условностей). По моим впечатлениям, основной задачей было не столько поразить какую-то там мишень, а просто проверить: работает еще пушка, или уже нет.
Надо же – работает! Правда, от сотрясения с переборок летят трухлявые куски изоляции, в помещениях гаснут лампы освещения, да вышибает «высокое напряжение» в локации. В каюте с черепа слетели наушники. Но в целом результат позитивный. И от такой удачи обрадованный командир принимает решение стрелять из кормовых автоматов.
Долго готовились, заряжали, проверяли, маневрировали так и этак. Не получается у них стрельбы. Наверное, забыли протереть стволы влажной ветошью. Командир Зеленикин вызывает меня на ГКП. Говорит, хватит мол, харю давить, иди - разбирайся, что там к чему. (Станция управления стрельбой состоит в заведовании начальника РТС). Посмотрел – чего тут разбираться – нет напряжения 27 В. Совсем недавно оно было – а теперь куда-то убежало. Вскрыли аппаратуру, начали его ловить. Дунули на вековую пыль, вызывая недовольство пауков, дремлющих там в кружевах паутины. На корабле – ни одного рабочего тестера, встроенный контроль станции показывает поразительные, необъяснимые параметры. Сплошное колдовство, полтергейст.
Кто пытался производить ремонт материальной части в море, при качке, тот меня поймет. Плюнул я на это дело, перекрестился и принял решение запитать станцию от внешнего источника. В носовом машинном отделении есть такая штука – ВАКС. Выпрямительный агрегат стабилизированного питания, выдает как раз 27 Вольт. Проблема в том, что необходимо метров двадцать пять электрического кабеля, чтобы бросить его из НМО через два отсека в пост РТС. Перерыли весь корабль, нашли моток телефонной полёвки – спутанные куски различной длины. Принялись их распутывать, сращивать и тянуть по коридорам и помещениям. Монтажного инструмента здесь, конечно, не водится, поэтому для зачистки концов использовали огромный тупой камбузный нож (из поварской тройки). О жесткую стальную проволоку разодрали в кровь все пальцы. Цирк-шапито, дурдом на выезде.
Автоматы АК-630 лупанули в небо по паре коротких очередей и сдохли. Да и хрен с ними. Учебная цель достигнута, оценка – «уд» («удачно»).
Поехали домой. Из ЦПУ запросили разрешения проверить свои самовары на максимальных оборотах. Влупили режим «единица», катер задрал нос и резво побежал по мелкой зыби.
Минут через двадцать по кораблю задребезжала трель аварийной тревоги. Ой, мамочки! Я с удовольствием нащупал спасательный жилет (лучше – для мужчины нет), который заранее предусмотрительно положил под подушку, прихватил его с собой, и поспешил на свое место по боевому расписанию. Задраились наглухо, нацепили ПДУ, доложили, сидим – боимся. Пожар в румпельном отделении! Легли в дрейф, за кормой стелется шлейф едкого черного дыма.
Организация борьбы с пожаром была следующая. Механик выскочил на верхнюю палубу, открыл ахтерпик и, зажав нос, прыгнул в чадящий проем люка. Через минуту он вышвырнул оттуда ворох тлеющей промасленной ветоши. Она там сушилась на магистрали газохода, который раскалился от предельных режимов двигателей. Вот и ладненько, инцидент исчерпан. Дело житейское. А вы говорите – БЗЖ. Аварийная партия, разведка очага пожара, рубежи обороны… Я вас умоляю!
Побежали дальше. Командир БЧ-5 «Р-42» капитан-лейтенант Давлятшин Родион Мирдагитович (в простонародье – Дмитриевич), король говна и пара, хозяин трюмов и предводитель гоблинов, вылез из мрачных грохочущих подземелий своего мазутно-солярного королевства, ввалился в каюту и, утирая трудовой пот с лысины, плюхнулся на скрипучий «сексодром». Трудно ему тут служить, тяжко. Все его жизненные впечатления о родном корабле компактно укладываются в несколько усталых матюгов. Родион – мой друг. Мы завариваем чай, но не успеваем выкурить по сигарете, как турбины запели по нисходящей и катер заметно снизил ход. В Родионовых глазах – смертная тоска.
В каюту ломится заполошный старшина-турбинист и начинает что-то сбивчиво докладывать. Из всей тарабарщины терминов я понимаю лишь то, что они там промухали падение давления масла, и это масло сбежало из редукторов турбин полного хода. В результате чего все шестеренки в редукторах расплавились к чертовой матери и стекли в поддоны.
- Идиоты, чурки хуевы …, – Родион тяжело поднялся и проследовал в свое королевство.
В кормовой машине тесно, как в карстовой пещере – сталактиты, сталагмиты, огромные туши двигателей полного хода, переплетение трубопроводов и толстенных воздуховодов. Агрегаты редукторов (РПХ) раскалились до бардового цвета, от них жар – как от мартеновских печей. Вплотную не подойти. Несколько молодых матросов кружками черпают воду из приборочного обреза и плескают на кожуха редукторов, типа – охлаждают. Вода испаряется в воздухе, не успевая долететь. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.
Через полчаса они собираются в нашей каюте: командир Андрюша Зеленикин, Родион, да еще мичман с БЧ-5. Сидят, курят, думают о жизни. Поражает то, что нет никаких криков, воплей, обвинений и угроз с вырыванием волосяного покрова из ягодичных мест. Какое-то тупое фатальное спокойствие.
- Что делаем, мех?
Родион болезненно морщит лоб и авторитетно изрекает, вложив в диагноз всю тысячелетнюю восточную мудрость:
- Да хер ли делать, та-щ командир, докладывать надо. Это не ремонтируется...
Так механик Давлятшин убил корабль-убийцу.
Потом они что-то грамотно соврали, да так, что никого и не наказали. На другом корабле разорвали бы каждому красоту на две отдельных булки, искалечили бы всех морально и физически, поснимали бы на хер с должностей с возмещением ущерба в пятикратном размере, чтобы башляли до конца дней, и внукам бы осталось, а тут – ничего, нормально. Я ж говорю – колдовство. Катер погнали во Владивосток, в средний ремонт с агрегатной заменой механизмов.
Ежели кто удивляется такому обстоятельству, то напрасно. Там, в заводе имел место еще один прецедент, показывающий наглядно, что с этим кораблем всё не так просто. Был у них начальник РТС – некто старший лейтенант Сундуков. Такая колоритная личность в широких мятых штанах и фуражке без пружин, висящей на оттопыренных ушах. Простой крестьянский парень с ярко выраженными признаками длительного умственного отдыха на лице, наполовину прикрытом засаленной чёлкой цвета спелых колосьев. Офицер Сундуков от непонимания своего боевого предназначения хрючил сутки напролет, продавливая люлю до палубы, а в минуты пробуждения жрал пиво, которое ему поставляли матросы – ни черта иного он делать не умел.
О составе материальной части своего заведования Сундуков имел смутное представление, заморачиваться на этот счет считал нецелесообразным и поэтому, закрыв однажды все помещения на замки, пределы каюты покидал лишь по большим естественным надобностям. И надо сказать, он не сильно расстроился, когда однажды ему доложили, что у него украли «Монолит». Сундуков повздыхал немного и обратился к сослуживцам, мол, как обычно действуют в таких ситуациях? Штурман Эдик Галактионов ему объяснил, что необходимо срочно написать заявку на получение нового «Монолита», типа, старый совсем поизносился. Так Сундуков и поступил.
Радиотехнический комплекс МРКС-14Т («Монолит-Т») состоит из четырех станций, общий вес всей аппаратуры составляет примерно восемь тонн, не считая антенных устройств. Одного серебра там по формуляру, если не ошибаюсь, около девяти килограмм. Приборы комплекса располагаются по всему кораблю, естественно, украсть все это целиком нереально. Да и нет никакой необходимости: достаточно всего лишь вскрыть приборные стойки и не торопясь извлечь из них все выдвижные блоки. Эти блоки для удобства воровства исполнены в виде миниатюрных кассет: открывай, вынимай и складывай в сумки. Не за раз, конечно, но за недельку в столь благоприятной обстановке вынести можно всё. Сбыт давно налажен прямо на территории завода: не дорого, зато сразу оптом, на вес, как картошку. Красота!
Сундуков не стал вникать в подробности, а случившееся воспринял, как данность. Он пошел в Радиотехническое Управление Тихоокеанского флота, положил там на стол свою заявку и, застенчиво улыбаясь, придавил ее сверху трёхлитровкой шила, которое до этого выклянчил у помощника командира корабля. Меня бы, например, в этом управлении просто послали на хер, а ему внимательно посмотрели в глаза, моргающие белесыми ресницами …. и – выписали наряд на получение одного комплекта изделия «Монолит»! Всё.
Уход катера в завод был отмечен маленьким происшествием, не имеющим на первый взгляд, никакого отношения к делу. Был конец ноября, в заливе плавало «сало», которое вдоль берега по утрам сковывалось в сплошную ледяную корку. Огромный морской буксир зацепил «Р-42» за ноздрю и готовился дать ход. На пирсе – командование дивизиона, дежурный, матросы в красных жилетах. Прощальные напутствия, «Привет Владивостоку!», и все такое. Всем ясно, что катер обратно уже не вернется – погибнет в этом заводе смертью храбрых. Начало девяностых годов, в стране – бардак, стране не до ремонта боевых кораблей.
У соседнего пирса стоял «Р-85». На шкафут вылез матрос Слава Вараксин в расхристанной шинели. Вылез он не просто так, а с важной миссией: утопить камбузные отходы, которые красовались под бортом на тоненьком льду (кок, идиот, метнул, не глядя). Комдив на пирсе разорался, натянул на кукан дежурную службу, велел убрать безобразие. Для этих целей в руках у Славы Вараксина имелась чугунная гиря (32 кг). Чтобы не упустить ценный спортивный снаряд, предусмотрительный матрос Слава привязал за его рукоятку конец тонкого линя, а другой конец обмотал вокруг собственной талии. Это называется воинская смекалка. Он, любознательно открыв варежку, понаблюдал процесс приготовления к буксировке, затем помахал ручкой и прицельно метнул гирьку вниз. Тяжелая гиря легко проломила лед, веревка мощно дернула тело, и оно, скользнув тапочками по палубе, по красивой траектории полетело следом. В этот момент буксир дал ход, и «Р-42» поехал в ремонт, дав на прощание протяжный гудок тифоном. Этот гудок надежно заглушил вопли утопающего, барахтающегося в ледяной майне среди камбузных отходов. Гиря (32 кг) и намокшая шинель хорошо тянули Славу на дно, а глубина там – метров двенадцать.
Да нет, не переживайте. Кораблю-убийце не удалось забрать с собой в последний путь очередную жертву. Славу зацепили баграми за шкирку и извлекли из морской пучины живого и невредимого. Вместе с гирей. Дали ему тумаков, высушили и отправили в санчасть.
К тому же, и путь этот у «Р-42» оказался далеко не последним. Я уж не знаю, какие там вмешались высшие силы (а скорее – низшие), но спустя три года он благополучно вышел из завода. Это просто поразительно. Для тех лет – случай просто уникальный. Заменили кучу механизмов, вспомогательные двигатели, редуктора, приборы управления и автоматики. Правда, и украли достаточно, но каким-то образом все удалось укомплектовать заново. Большая заслуга в этом была вновь назначенного командира корабля – старшего лейтенанта Игоря Костикова. Старших лейтенантов вообще редко назначают на самостоятельную должность, тем более - на должность капитана третьего ранга, а тут - угадали. Я не знаю, какими методами Игорю удалось построить эту банду преступников, воров и тунеядцев, разомлевших там за годы безделья, но на пути из Владивостока «Р-42» дал 40 узлов хода и вскорости сдал первую курсовую задачу с оценкой «хорошо». Старпом Анзор Дандамаев драл их там по колено в крови.
Давно распилены на иголки замечательные корабли – «Р-66», «Р-45», «Р-69», «Р-85», «Р-103», «Р-113». Мой любимый «Р-79» до сих пор служит Родине. Ракетный катер «Р-42», первый корпус в серии, корабль-убийца, из всех умер последним. Или предпоследним? Короче, вот.
Спасибо за внимание и до новых встреч!
А еще у меня есть канал на Ютубе, буду признателен за подписку.
С уважением, Василий Сергеевич!!!
