Был в моей практике такой случай. Девушка учила английский с моей помощью. Она уже понимала простые вопросы и могла на них ответить. И она отвечала. Только односложно: да, нет, не знаю. "Наверное, она не хочет говорить на эти темы", - решила я. Действительно, иногда самые обычные вопросы оказываются для нас очень болезненными. Я меняла темы, выдумывала что-то новое. Не буду же я её по три раза спрашивать, есть у неё работа или нет. Но она оставалась верной себе и не выходила за пределы "да, нет, не знаю". Фантазия моя иссякла, и я попросила ученицу придумать или ответить всё, что угодно. Потому что мне нужно было, чтобы она начала говорить. Не важно что - что хочется. Я просто поражалась: многие ждут этого прекрасного момента, когда они хоть что-нибудь могут сказать о себе. Но чудо не происходило: беседа не клеилась от слова "совсем". Так продолжалось из урока в урок. В результате, я попросила её подготовить для меня 10 вопросов к следующему занятию. Перебросив мячик на её сторону, я облегчённо выдохнула и начала с предвкушением ждать следующего урока.
Нет, месть совершенно не входила в мои планы. Я не собиралась становиться Эллочкой Людоедкой. Я искренне надеялась построить диалог. Сказать, что я была разочарована, это ничего не сказать. Я была ошарашена. Её первый вопрос мне был: "Что вы скажете Богу, когда встретите его?" Я обалдела. Повторюсь, играть в молчанку я не собиралась, поэтому ответила и тут же почувствовала себя на исповеди. Второй вопрос также заставил в экстренном режиме сделать резюме из всей моей внутренней философии. Звучал он так: "Как бы вы хотели умереть?" Третий вопрос не оставил никаких сомнений - я узнала стиль и глубину. Это был список вопросов, которые Владимир Познер всегда задаёт своему собеседнику в конце программы. Авторство принадлежит Марселю Прусту, которого Познер называет своим другом. Если никогда не сталкивались, можете полюбопытствовать.
Я ответила на все. Как на духу. Фактически поговорила с Богом при свидетеле. И сразу же облегчение от исповеди сменилось злостью: "Какого хрена? Какого хрена я вообще оголила душу перед человеком, который даже не ответил мне на вопрос, моет ли мама раму?" Через секунду моё возмущение саккумулировалось в поступок, которым я до сих пор очень горжусь. Я развернула список вопросов, на которые только что ответила, лицом к ученице со словами:" It's your turn now. Теперь ваша очередь". Такого она от меня явно не ожидала. Пока свидетель моего разговора с Богом отвечал, моя душа постепенно возвращалась ко мне. Вместо долгожданного мною диалога у нас получилось две исповеди.
И сейчас, много лет спустя, когда я пытаюсь найти сто пятьдесят первый подход к человеку, я вспоминаю этот случай и спрашиваю себя, а нужно ли искать очередной подход к человеку, который не хочет, чтобы к нему подходили.
