Вопрос взаимоотношений врача и родственников онкобольных — один из наиболее обширных и наименее разработанных разделов деонтологии. Здесь много злободневного и спорного, много положений еще далеко не ясных.
Не подлежит сомнению, что родственники больного имеют право встретиться с лечащим врачом и спросить у него о диагнозе, характере и длительности предполагаемого лечения, о прогнозе. Но кто из родственников вправе потребовать у врача информацию о больном? Отец и мать, братья и сестры или дяди, тети, племянники? Имеются еще родственники мужа и жены, родственники отца и матери. Врачу, курирующему многих больных, приходится вести беседу поочередно с большим числом родственников. Если родственники проживают вне района деятельности врача, то ему приходится отвечать на многочисленные письма и запросы о больном. Причем письма никогда не бывают короткими. Врачу звонят по телефону на работу и на квартиру. В будние дни и в воскресенье. И каждый раз вопросы, на которые уже приходилось отвечать, и новые вопросы.
Врачи хорошо знают, что только одним визитом или только одним телефонным разговором дело не ограничивается. Кто один раз зашел поговорить с врачом, делает это во второй и третий раз или звонит по телефону. Кто спрашивал о состоянии больного по телефону, через какое- то время приезжает и, понятно, в первую очередь заходит к врачу. Невозможно охватить весь тот круг вопросов, на которые родственники хотели бы получить от врача ответ. Но, пожалуй, нет ни одного родственника, который бы не спросил: не заразителен ли рак? При этом родственник просит врача понять, что в доме ребенок и он всегда тянулся к бабушке (т. е. к больной), что посуда специально для больной не выделялась и что полотенце у всех было общее. Не заразился ли уже кто-либо из семьи, какие необходимо принять меры?
Общение врача с родственниками продолжается все время, пока больной находится в стационаре. Если у больного после произведенной радикальной операции или в процессе лучевого лечения наметились сдвиги к лучшему и сам больной и его родственники начинают верить в выздоровление — взаимоотношения врача с родственниками все время самые хорошие и доброжелательные. Родственники преисполнены благодарности, подчеркнуто вежливы, сердечно желают врачу успехов, долгих лет жизни. Наконец наступает день отъезда больного домой. Доволен больной и его родственники, по-настоящему доволен и счастлив сам врач. Слова благодарности и радостные лица больного и родственников являются достойным моральным вознаграждением за тот труд, который врач вложил в больного.
Взаимоотношения врача и родственников менее теплые в том случае, если больной попадает в поле зрения врача уже с запущенной формой рака и предпринимается только паллиативное или симптоматическое лечение, а состояние больного прогрессивно ухудшается. В таких случаях родственники чаще заглядывают к врачу, настойчиво просят его принимать меры, лучше лечить. Врачу заявляют, что не пожалеют средств и затрат на дефицитные препараты, настаивают на консультации с другим специалистом.
Хотя врач на консервативное лечение тяжелобольного затрачивает не меньше энергии и сил, чем на радикальное лечение, отношение родственников к врачу в лучшем случае сдержанное, подчеркнуто холодное. Слова приветствия в адрес врача звучат все реже. В том, как родственники проходят мимо врача и не замечают его, как они все чаще и чаще нарушают режим учреждения, посещая больного в неурочное время, часто ночью, и как они независимо сидят в палате и не поднимаются, когда входит врач,— во всем этом чувствуется осуждение, недружелюбие.
В «Литературной газете» от 3 июня 1966 года была опубликована статья кандидата медицинских наук А. Шабада, озаглавленная «Служение или обслуживание?», в которой автор выражает сожаление, что родственники своими визитами и звонками отнимают у врача дорогое, так необходимое другим больным время, что врач на беседы с родственниками растрачивает свои духовные и физические силы. В этой же газете от 12 апреля 1967 года в статье «Этика врача и мужество хирурга» писатель Юрий Щербак заявляет, что профессия врача обязывает «относиться к активности родственников с сочувствием и вниманием». В книге «Мысли и сердце» профессора Н. А. Амосова, известного хирурга и писателя, есть такие строчки о родственниках больного: «Я прохожу мимо них с непроницаемым лицом. Не могу я вот так улыбаться, когда в душе одна тревога. Не могу я выслушивать переживаний. Они несчастные, но здоровые. Довольно с меня больных».
Следует сказать, что врачу неонкологической специальности приходится иметь дело с родственниками далеко не каждого больного. В случае, если родственник обращается к врачу по поводу больного, судьба которого внушает опасение, разговор, как правило, бывает откровенным и открытым. Родственники достаточно реально представляют себе существо заболевания, которым страдает их близкий, степень риска операции, если таковая предлагается, и прогноз. Врач не видит оснований скрывать что-либо от родственников, тем более тогда, когда для больного складывается весьма серьезная ситуация. Совершенно иное дело, когда у больного устанавливается диагноз рака и он попадает в онкологическое учреждение. И сам больной, и его родственники боятся самого слова «рак», считают это заболевание неизлечимым, мало того, заразительным. Все они убеждены, что врач все равно будет скрывать от них правду.
Во взаимоотношениях с родственниками врач должен быть очень осторожным в выражениях и знать, кому можно сообщить диагноз. Существует негласное правило — истинный диагноз сообщать только самым близким родственникам: отцу или матери, сыну или дочери. Всех остальных нужно отсылать к тому из родственников, который уже информирован о больном.
Бывает так, что родственники в точности передают больному содержание беседы с врачом. А бывает и так, что одни родственники просят не сообщать диагноз другим родственникам, при этом конкретно называют фамилии этих родственников и степень родства их с больными.
В крайне затруднительном положении оказывается лечащий врач, у которого родственники спрашивают об объеме и характере произведенной операции. Когда родственнику сообщают, что больному сделана операция резекции желудка, обязательно следует вопрос: какая часть желудка удалена? Когда родственник узнает, что его жене или сестре произведена операция по поводу рака молочной железы, он обязательно спросит: всю ли железу удалили или только часть?
В сложном положении оказывается врач, когда о характере произведенной операции по поводу рака гениталий спрашивает муж больной. Вопросов много, и все они интимного характера. Удалили ли всю матку? Удалены ли яичники? Оба или только один? Останется ли она женщиной или «все» удалили? И много других вопросов. За каждым вопросом таится скрытый смысл, и врач должен придумать наиболее щадящий ответ. Имеются случаи, когда необдуманный, хотя и правдивый ответ служил поводом для семейной трагедии. Наверное, гораздо правильнее не сообщать мужу и родственникам конкретного объема произведенной операции. Предпочтительнее, чтобы сама больная рассказала мужу, какая именно операция ей сделана, предоставляя ей право избрать наиболее удобный вариант.
Бесспорно одно — для врача, который строго руководствуется принципами деонтологии, вопрос взаимоотношений его с родственниками больного — остается наиболее трудным аспектом медицинской деятельности.
Источник TUMOR.SU
