Вопреки. Как оставаться собой, когда всё против тебя

Привет Познающим Дзен! Как найти свое истинное предназначение? Как стать по-настоящему свободным и успешным? В эпоху навязанного перфекционизма и показной вежливости так просто спрятаться за штампами приличия, опасаясь критики и отвержения. Но это широкая дорога в никуда. Чтобы стать кем-то, нужно сначала стать собой: заглянуть в потаенные уголки души, увидеть свою истинную природу. Представляем книгу Брене Браун — «Вопреки. Как оставаться собой, когда всё против тебя».

Автор

Брене Браун — доктор философии, исследователь и преподаватель Хьюстонского университета. Последние шестнадцать лет глубоко изучает человеческие качества и эмоциональные реакции: отвагу, уязвимость, стыд и эмпатию. Автор трех бестселлеров New York Times: «Дары несовершенства», «Великие дерзания», «Стать сильнее».

Брене Браун. Источник: vanityfair.com

Ее выступление «Сила уязвимости» на конференции TED стало одним из самых популярных во всем мире — оно набрало больше тридцати миллионов просмотров.

Книга

Брене Браун предлагает отправиться в нелёгкий путь к себе — сквозь бетонные стены условностей и непонимания в суровые дебри одиночества и внутреннего поиска. Надо набраться мужества и пройти его до конца, чтобы почувствовать уверенность, наполниться силой и обрести гармонию.

Источник: the-challenger.ru

Каждый раз, работая над книгой, я бросаю себе вызов — проживаю то, о чем пишу. Мне пришлось разбираться с собственным перфекционизмом, когда я писала «Дары несовершенства. Как полюбить себя таким, какой ты есть». Я набиралась смелости встречаться с критикой и менять мнение о ней, когда работала над книгой «Великие дерзания. Как победа над страхом показаться слабым и смешным влияет на то, как мы живем, любим, воспитываем детей и работаем». Я бросила вызов историям, которые защищали меня от себя самой, когда писала «Стать сильнее. Осмыслить реальность. Преодолеть себя. Все изменить».

Жизнь с черновиком этой книги оказалась жизнью в диких условиях на протяжении нескольких месяцев! Я предлагала Бену, моему редактору, оставить рабочее название «Как потерять друзей и взбесить всех до единого». Если у вас есть четкие политические убеждения, что-то в этой книге наверняка и до вас добралось. Я понимаю, что во многом читатели не станут со мной соглашаться и захотят говорить о своих сомнениях. Я рассчитываю на это. Я рассчитываю на то, что мы сможем вести страстную дискуссию и быть добры друг к другу.

— Брене Браун

Меняйтесь, не изменяя себе. Поднимите голову, расправьте плечи. Слышите, как бьется ваше дикое сердце? В поисках настоящей причастности и подлинной свободы нет места лживой толерантности. Цена свободы высока, награда велика — и поэтапно с главами книги мы придём к ней.

Отрывок

В качестве отрывка — Границы есть всегда. Даже в диких условиях и Смелое принятие человечности — из главы четвёртой «Человека трудно ненавидеть вблизи. Сближайся!».

__________________________________________________________________________________________

Границы есть всегда. Даже в диких условиях

Решаясь сближаться с людьми, мы оказываемся с ними лицом к лицу и порой неминуемо ввязываемся в кон­фликты. За обедом, на работе, в очереди в магазине — переживать конфликты всякий раз сложно и некомфор­тно. Чего уж говорить о семейных ссорах! Если ваша семья хоть чуть-чуть похожа на мою, вас приучали оставаться вежливыми и любящими, пока на остальных накатывают разнообразные эмоции — от расстройства до ярости.

Оставаться собой в разгар семейного спора, в конфликте с незнакомцем или с приятелем — это и есть неприру­ченные, дикие условия. Иногда я думаю: «Пошло оно куда подальше! Это слишком трудно». И тогда в моей голове раздаются слова Майи Энджелоу: «Цена свободы высока. Награда велика».

Разбирая результаты исследования, я задумалась:

• Бывает ли в диких условиях граница, дальше которой не стоит заходить?
• Как отличить достойный диалог от разговора, в кото­ром на меня нападают?
• Награда, может, и велика, но обязана ли я выслуши­вать соображения о том, что таких, как я, надо унич­тожить, а лучше бы меня изначально не было на этом свете?
• В какой момент пора перестать вести сложные бесе­ды и начинать заботиться о себе, отдаляясь от агрес­сора?

Ответ на первый вопрос однозначен: да.

Участники моего исследования, для которых настоящая причастность — повседневная практика, много говорят о психологических границах. Снова и снова подтверж­дается моя давнишняя находка: чем прозрачнее и яснее границы, тем выше уровень эмпатии и сопереживания. Меньше четких границ — меньше открытости. Трудно оставаться добрым, когда чувствуешь, что люди поль­зуются тобой или что от них исходит угроза.

Погрузившись в данные, я нашла две важные границы, за которыми открытость вредит: во-первых, это физическая безопасность, а во-вторых — эмоциональная. С физиче­ской безопасностью все понятно. Уязвимости без нее не бывает. Мы не можем позволить себе открытость, если чувствуем себя незащищенными.

С эмоциональной безопасностью труднее. Иногда ею называют страусиный подход: «Я не собираюсь слушать ничего, что может повлиять на мое мнение, что меня расстроит, что кажется мне неправильным, что не подпадает под мои стандарты и может выглядеть не­политкорректным». Но он не вписывался в собранные мной данные.

Я попросила участников дать примеры эмоциональной безопасности и ее отсутствия. Так появилась четкая за­кономерность. Участники не говорили о том, что их чувства нельзя задевать, они не отказывались выслушивать мнения, отличные от собственных. Они говорили только о потере человеческого лица — о дегуманизации (в по­ведении или словах). Я сразу поняла, о чем идет речь. Я изучала дегуманизацию больше десятилетия и хорошо знакома с этим понятием.

Дэвид Смит, философ и автор книги «Недочеловек: по­чему мы унижаем, берем в рабство и уничтожаем дру­гих», утверждает, что дегуманизация — это реакция на конфликт принципов.

Когда мы собираемся нанести вред группе людей, воз­никает следующая сложность: ранить, убивать, пытать, уничтожать другого человека кажется нашему мозгу чудовищным деянием. Смит объясняет, что это наша врожденная особенность — воспринимать другого че­ловека как существо, чья жизнь и чье здоровье ценны (а не как зверей, хищников или добычу). Смит пишет: «Дегуманизация служит способом преодоления этих убеждений».

Дегуманизация — это процесс. Я согласна с определе­нием Мишель Майезе, главы философского факультета колледжа Эммануэль в Кембриджском университете. Мишель определяет дегуманизацию как «психологиче­ский процесс демонизации врага, помогающий предста­вить его недочеловеком, недостойным человеческого отношения». Когда мы занимаем противоположные стороны в идеологической борьбе, мы не только укрепляемся в идее того, кем является наш враг, но и теряем способность прислушиваться, обсуждать и проявлять хоть чуточку эмпатии.

Как только мы убеждаем себя, что «они» по другую сто­рону баррикад аморальны и опасны, конфликт превра­щается в эпическую битву между добром и злом. Мишель пишет: «Когда стороны конфликта определились, за что они борются, — их позиции начинают затвердевать. Это ограничивает дальнейшее развитие ситуации до двух вариантов: победа одной стороны и проигрыш другой — или наоборот. С каждой стороны формулируется на­мерение наказать или уничтожить противника, иногда с привлечением военных сил».

Дегуманизация ответственна за бесчисленные акты жестокости, нарушения прав человека, военные преступления, геноциды. Она позволяет существовать рабству, пыткам, торговле людьми. Дегуманизация — процесс, оправдывающий насилие над человеческой природой и духом (для многих из нас насилие противоречит ос­новам религии).

Как это происходит? Майезе объясняет, что большинство из нас верит: основные человеческие права нельзя нарушать, то есть преступления вроде убийства, изна­силования, пыток противозаконны. Успешная дегуманизация помогает создать нравственное исключение из правил. Группы, объединенные идентичностью, будь то гендер, идеология, цвет кожи, расовая принадлежность, религия, возраст, нарекают недостаточно хорошими по сравнению с остальными, или преступниками, или даже дьявольским отродьем. В таком случае эта группа выпадает из списка защищенных нравственными нормами. Дегуманизация устраивает и оправдывает нравственное исключение.

Дегуманизация начинается со слов и поддерживается об­разами. Можно проследить ее путь в истории. Во время холокоста нацисты называли евреев Untermenschen — недочеловек. А еще их называли крысами и рисовали грызуна — распространителя заразы везде, от пропагандистских буклетов до детских книг. При геноциде в Руанде хуту называли тутси тараканами. Аборигенов часто называли варварами, что помогало истреблять их и захватывать новые земли. Сербы называли боснийцев инопланетянами. Рабов называли животными, что по­зволяло спокойно пользоваться их трудом.

Я знаю, трудно поверить, что мы с вами тоже могли бы поместить живых людей в нечеловеческие условия, но таково уж человеческое устройство: мы связываем то, что видим, со словами, которые произносим. Будет неправдой утверждение, что каждый участник или наблю­датель перечисленных выше зверств был отъявленным психопатом. Это безумное предположение отвлекает от основной проблемы. Мы все уязвимы перед медленной и вероломной дегуманизацией, поэтому мы все отвечаем за то, чтобы распознать и остановить ее.

Смелое принятие человечности

Поскольку власти предержащие в наше время продолжают выводить группы людей за рамки того, что мы считаем человеческим, много предстоящей нам работы лежит в противоположном процессе — регуманизации. Начинается она с того же: со слов и образов. Мы видим мир, в котором идеологические и политические дис­курсы соревнуются в том, кого бы дегуманизировать в первую очередь. В соцсетях действуют те же принципы. Что в Твиттере, что на Фейсбуке — мы с легкостью выталкиваем людей, с которыми не хотим соглашаться, за черту нравственного исключения (часто с удобных анонимных позиций).

Вот во что я верю:

1. Если вас оскорбляет и задевает, когда Хиллари Клин­тон или Максин Уотерс обзывают сукой и другими гру­быми словами, вам стоит до такой же степени оскор­биться, когда подобные слова летят вслед Иванке Трамп, Келлиэнн Конуэй или Терезе Мэй.
2. Если вас унижает, когда Хиллари отправляет половину сторонников Дональда «в ведро отбросов», — следует видеть в равной степени унижающей фразу Эрика Трампа «демократы вообще не принадлежат к роду человеческому».
3. Когда президент Соединенных Штатов называет женщин собаками или говорит о том, чтобы хватать их за половые органы, кровь у нас должна застывать в жилах. Когда люди называют президента Соединенных Штатов свиньей, мы должны отвергнуть такой подход несмотря на свои политические убеждения — ника­кие идеологические распри не оправдывают нечело­веческого отношения к людям.
4. Когда мы слышим, как группу людей называют живот­ными или инопланетянами, мы можем отреагировать примерно так: «Правильно ли я понимаю, что подоб­ная попытка дегуманизации позволяет отказать этой группе в основных правах человека?»
5. Если вас оскорбляет мем, для которого Трампа фото­шопят в образ Гитлера, вам не стоит фотошопить Оба­му в Джокера и постить это в соцсетях.

Здесь есть граница. Она проходит по чувству собствен­ного достоинства. Эту границу ежедневно по миллиону раз пересекают и левые, и правые. Мы не должны тер­петь дегуманизацию. Это любимый инструмент насилия любого геноцида в человеческой истории.

__________________________________________________________________________________________

Свобода начинается с осознания того, что ты — человек из ниоткуда. Ты часть каждого уголка земли и в то же время не принадлежишь ни одному конкретному месту. Цена свободы высока. Награда велика.

Источник: pinterest.com

Более подробно с книгой можно ознакомиться на нашем сайте.

Для покупки книги дарим промокод на скидку 25% — Вопреки.