Ещё один излюбленный прием буржуазных фальсификаторов истории - ссылка на свидетельства очевидцев. Составители сборника включили туда довольно много документов, в которых приводится мнение крестьян о происходящих событиях.
Так, Спецсводка № 3 Актюбинского окружного отдела ОГПУ «О признаках проявления голода» на 20 апреля 1930 г сообщает, в частности, следующее:
В спецсводке № 27 информационного отдела полномочного представительства ОГПУ по Средне-Волжскому краю «О ходе подготовительной работы к весенней посевной кампании» от 3 апреля 1930 г сообщается:
Если у читателя научное мышление не развито, то он запросто сделает вывод о правоте крестьян, которые не хотят делиться с государством семенными фондами, поскольку это грозит им голодом. Но показания очевидцев - штука очень непростая.
Что такое свидетельские показания? По сути, это отражение объективной реальности сознанием индивида. Верность такого отражения определяется уровнем развития научного мышления. Прямая речь очевидца всегда несет на себе отпечаток качества мышления, его морально-нравственных качеств, которые, в свою очередь, во многом, определяются местом индивида в системе производственных отношений. Если говорить о вопросах истории, то тут свидетельства очевидцев в трудах недобросовестных авторов очень легко превращаются в инструмент фальсификации истории и манипуляции.
Так и в данном случае, говоря о высказываниях крестьян, надо понимать, что представляло собой тогдашнее крестьянство. А это была наименее грамотная часть общества, объективное экономическое бытие которой не позволяло ей смотреть на ситуацию в масштабах больших, чем величина собственного хозяйства. Ликвидацию кулачества и коллективизацию беднота и середняки восприняли, в общем-то, позитивно. Но, естественно, они мало разбирались в сущности происходящего. Достаточно было того, что советская власть перераспределила кулацкое имущество в пользу колхозов и избавила бедняка от финансовой эксплуатации со стороны кулачества.
Однако целью коллективизации был перевод сельского хозяйства на рельсы научного планирования. И вот тут нашла коса на камень. Научное планирование предполагает централизованное управление всеми производительными силами общества, то есть централизованный учет, контроль и распределение ресурсов. Крестьянин-бедняк, формально ставший колхозником, от своего мелкособственнического мышления ещё отнюдь не избавился. Он видит только то, что к нему приходят представители власти и требуют поделиться семенным фондом, которого ему самому недостаточно. Но он сам есть лишь часть всего сельского хозяйства. Он, в отличие от планирующих органов, общей картины не понимает. Как мы помним, хлебозаготовительная кампания осени 1929 года проходила с серьезными трудностями. Где-то хлебозаготовки были сорваны в большей, где-то в меньшей степени. Где-то урожайность больше, а где-то меньше. Объективно, нет ничего страшного в том, что, к примеру, семена забираются из районов с меньшей урожайностью и передаются в районы с большей урожайностью. Но мелкособственническое сознание крестьянина не позволяло ему смотреть дальше своего носа. В итоге, он прятал зерно, скрывал размер запасов, обманывая планирующие органы. А те, в свою очередь, из неверных данных делали неверные выводы. В результате негативные явления усиливались. В одном районе зажали семена, в другом нечего сажать, в третьем засуха. Плюс надо поставлять зерно в города.
Всё указывает на то, что мелкособственнические инстинкты крестьянства сыграли с ним злую шутку. Каждый заботился, прежде всего, о себе. В результате пострадали все, поскольку централизованно не удалось распределить имеющиеся скудные резервы. Тут надо смотреть документы планирующих органов, но их почему-то в сборник не включили. Нет данных того же Госплана и о ходе посевных кампаний 1930, 1931, 1932 годов, хотя надо понять как отразились на посевной случаи саботажа и утаивания семенного фонда.
Но вернемся к основному вопросу - о голоде, точнее, об оценке его масштабов и количества человеческих жертв.
Во-первых, надо подчеркнуть, что коллективизация - это один из наиболее масштабных эпизодов классовой борьбы в СССР. В исторически короткий срок была сломана классовая структура крестьянства и осуществлен перевод сельского хозяйства на социалистические рельсы. Такие свершения не могли обойтись без активного яростного сопротивления кулаков-мироедов, без убийств ими сельских активистов, представителей советской администрации, членов партии, их жен и детей, сожжения колхозного имущества. Одной из задач коллективизации объективно была попытка превратить паразитирующий класс деревенской буржуазии - кулачества - в нормальных трудящихся, благосостояние которых растёт именно за счёт их собственного труда в кооперативе и процветания всего кооператива. Так, первоначально выглядел план ликвидации в деревне экономически паразитирующего и господствующего класса.
Однако даже буржуазные составители сборника документов не смогли полностью замолчать факт кулацкого террора и многочисленных действий кулачества по дезорганизации хозяйственной политики советской власти, правда, тщательно минимизируя информацию по этому вопросу. А кулачество ведь действовало не только террором. Многим кулакам удалось прикинуться сторонниками колхозов и чуть ли не стать во главе колхозного движения, используя колхоз для личного обогащения и… для организации вредительства.
Во-вторых, советское руководство было в курсе и продовольственных проблем, и многочисленных перегибов на местах со стороны местных советских органов, представители которых на местах подчас занимались откровенным вредительством.
В-третьих, противодействие советским хозяйственным мероприятиям со стороны классового врага (открытого или прокравшегося в органы власти), действительно, привело к голоду и гибели людей. Вопрос в масштабе. И вот этот масштаб, в силу ряда особенностей советского статистического учета, оценить было невозможно. Поэтому-то и не было в советские времена трудов о голоде 1933 года. Советская историческая наука, при всех своих минусах, не допускала подмены истины предположениями.
Снова открываем сборник и пытаемся найти хоть какие-то данные о количестве жертв голода. Казалось бы, если подобные документы в архивах есть и если с их помощью можно доказать пресловутые «от 2 до 8 млн. жертв», то они обязательно должны быть в этом сборнике представлены.
Первый документ с конкретными цифрами, который мне удалось обнаружить, это «Из спецсправки Секретно-Политического Отдела ОГПУ СССР «О отрицательных моментах и политическом состоянии отдельных районов Союза». 11 марта 1932 г». В нём сообщается о 6 смертях от голода в ряде районов ряда областей Украины. Правда, с оговоркой «по неполным данным». В Нижегородской области - 1 случай самоубийства на почве голода, Средне-волжский край - 2 случая, Нижняя Волга - 3 случая, Северный Кавказ - 6 случаев. И только в Казахстане с декабря 1931 по март 1932 года зарегистрировано 1219 голодных смертей.
Или вот ещё документ. «Из спецсправки Секретно-Политического отдела ОГПУ СССР об «отрицательных политических проявлениях» в Северо-Кавказском крае. 17 мая 1932 г». Там сообщается о 267 умерших от голода и употребления суррогатов в течение февраля 1932 г.
В общей массе документов сведения о погибших вообще довольно редки. По оценкам буржуазных историков, Казахстан - это один из наиболее пострадавших от голода регионов. Однако составители сборника то ли не нашли, то ли сознательно не привели документы, из которых можно было бы сделать вывод о количестве погибших от голода по Казахстану в целом за первое полугодие 1932 года. Документально подтверждена гибель от голода порядка 3 тысяч человек. Не исключено, что их больше. Но документальных подтверждений в данном сборнике не предоставлено. Экстраполировать же ситуацию в обозначенных районах на все другие районы Казахстана - безосновательно.
С данными по Украине за тот же период в сборнике документов тоже туго. Сводка комиссии Зиновьевского райкома КП(б)У Одесской области секретарю Зиновьевского горкома Ерёменко о голоде в районе. 16 марта 1932 г. сообщает о 52 смертельных случаях с начала года.
А других документов за первое полугодие 1932 года, где были бы обозначены цифры потерь, почему-то в данном сборнике нет. Однако среди документов за первую половину 1933 года документы о жертвах голода появляются снова. Что примечательно, снова количество хоть как-то задокументированных смертей сильно не дотягивает до «от 2 до 8 миллионов». Так, государственная дума РФ оценила количество жертв от «голода и болезней, связанных с недоеданием» в «около 7 миллионов человек». В сборнике тоже содержатся документы об эпидемиях тифа и других болезней. Однако общее количество жертв установить по ним крайне затруднительно. К примеру, встречаются такие формулировки:
Создается впечатление, что авторы сборника специально выбирают документы, на основе которых можно много нафантазировать. 42-45 человек ежедневно - это на протяжении какого периода? Если такая смертность зарегистрирована разово - это одно, если на протяжении месяца - совсем другое.
Всё это, конечно, очень трагично. Но какой научной ценностью обладает данный документ? Познавательная его ценность - нулевая, а вот потенциал для воображения деформированным антикоммунизмом сознанием - огромен. Вообще, если говорить о документально подтвержденных смертях от голода за первую половину 1933 года, то по моим подсчетам их получается порядка 5300. Эта сумма получилась путем сложения всех смертей от голода, упомянутых во всех приведенных в сборнике сообщениях за данный период.
Чем, интересно, составители могут обосновать выбор именно спецсводок ОГПУ в качестве документов о масштабе жертв, когда эта организация не занималась статистикой? Впрочем, видать, по недосмотру они включили в сборник один документ, который указывает, в каком направлении надо было искать. Это «Почтотелеграмма секретаря Хлевенского райкома ВКП(б) Центрально-Черноземной области Родионова секретарям ячеек ВКП(б) о предоставлении сведений об умерших. 7 июля 1933 г». В ней, в частности, говорится:
А в следующем документе в таблице приводятся как раз предоставленные райкому данные.
Как мы видим, в каждом сельсовете был ЗАГС. И если даже не каждый секретарь райкома такие данные запрашивал, то у современных исследователей, наверняка, есть возможность поднять архивы ЗАГСов и выяснить достоверно, сколько же смертей оформлены именно как смерти от голода. Правда, здесь есть один нюанс, о котором пойдет речь ниже. Учитывая, что главный редактор сборника - откровенный антикоммунист и у него явно был прямой умысел найти эти документы и предъявить широкой общественности, почему-то этого не было сделано.
Впрочем, в последнем томе сборника авторы все же разместили целый ряд документов, которые, по всей видимости, должны показать, почему не использовались данные ЗАГСов. В разделе «Демографические потери населения СССР в результате голода» можно найти документы, в том числе, о неудовлетворительной постановке народно-хозяйственного учета.
Так, специальный корреспондент «Правды» М.Е. Кольцов в своем отчете о командировке в Киевскую область сообщает о засорении местных органов учета антисоветскими элементами, плохой систематизации работы и нехватке квалифицированных кадров. К примеру, выясняется, что лишь 10% сельсоветов при регистрации смерти требуют справки от врача. В книгах записей гражданского состояния поэтому встречаются самые нелепые диагнозы.
А в другом селе следующая картина:
А в третьем секретарь и вовсе везде причину смерти писал «с голода».
Имеются и документы, позволяющие представить масштаб проблемы. Так, в «Справке заместителя начальника отдела населения и здравоохранения ЦУНХУ Госплана СССР М.В. Курмана о результатах обследования постановки учета естественного движения населения в марте 1934 г» сообщается об обследовании 117 сельсоветов. В 17 из них обнаружена нехватка книг смертей, причем практически все эти районы относятся к наиболее пострадавшим от голода. Так же обращается внимание на низкую квалификацию ответственных лиц, приводятся примеры некорректного оформления причин смерти (примечательно, что обязательного медицинского освидетельствования причин смерти в те годы не было). Причём подсчёт злоупотреблений ведется кропотливо.
То есть, в общем-то, подтверждается все то, о чем писал Кольцов. Однако видно, что ведется работа по пересчёту, то есть по исправлению всех недочётов.
«Докладная записка члена комиссии советского контроля Н.А. Вознесенского председателю комиссии партийного контроля Л.М. Кагановичу о работе сельских и городских загсов по учету рождений и смертей» тоже сообщает о многочисленных нарушениях и неудовлетворительной работе советских органов учёта населения.
«Опираясь на исключительно плохо поставленный учет естественного прироста населения и не получив сведений от значительного числа ЗАГСовских пунктов (особенно национальных областей), органы ЦУНХУ [Центральное управление народно-хозяйственного учета. - Н.Ф.] для исчисления движения населения прибегают к экстраполяции, т.е. распространению недоброкачественных учетных сведений о рождаемости и смертности на всю область (край, республику). Так, по «отчетным» материалам ЦУНХУ СССР на Украине в 1933 г. умерло 1270 тыс. чел. Эти «отчетные» данные, как указано выше, не заслуживают доверия. Однако УНХУ Украины (начальник сектора Канцелярский) путем экстраполяции «установил», что на Украине умерло 1850 тыс. чел., т.к. УНХУ Украины дополнительно исчислил 0,5 млн чел. умерших».
Всего порядка десятка таких документов приведено в сборнике. Стандартный манипулятивный прием - подобрать негатив и подвести читателя к выводу, что данным советских ЗАГСов вообще доверять не стоит. Однако добросовестный в научном плане читатель тут должен другие выводы сделать.
Во-первых, что в деле учета населения, действительно, в те годы были серьезные проблемы. И важен не столько сам этот факт, а то, что власти предпринимали реальные меры, чтоб ситуацию исправить. Как мы видим, по мере обнаружения проблем и нестыковок проводился переучёт.
Во-вторых, непонятно, почему авторы сборника не привели документы с данными всех пересчётов, когда видно, что эта работа проводилась.
В-третьих, отсутствие обязательного медицинского освидетельствования причин смерти в те годы означает, что количество смертей от голода никак не заактировано, то есть определение количества умерших именно по этой причине - это задача, которую невозможно решить научным путём. Установить здесь объективную истину не реально. Допустим, можно посмотреть данные по соотношению рождаемости и смертности за тот период. Но превышение показателей по смертности могло иметь своей причиной не только голод, но и разного рода эпидемии. Чуть дальше я проанализирую методы, которыми пользовались буржуазные горе-исследователи, чтоб получить цифры в несколько миллионов умерших от голода.
Вообще, вот этот вопрос о принципиальной невозможности установить объективную истину касательно тех или иных общественных явлений довольно важен. Марксиста он неспособен поставить в тупик. Мы прекрасно понимаем, что таких белых пятен в истории навалом. Однако буржуазная наука, в силу полнейшей философской безграмотности, невозможность что-либо установить наверняка компенсирует публикаций громадного количества версий и откровенных выдумок. Вот нет документов по умершим от голода - будут пытаться зайти через демографию или просто заявят, дескать, раз ели людей, то умерли непременно миллионы. Это попытка заменить истину суррогатом.
Мы же (по крайней мере, до тех пор, пока не будут эксгумированы и проанализированы на причины смерти все умершие в тот период, и пока не будет доказано, что умерли именно миллионы и именно от голода) ответим дипломированным лакеям буржуазии с научными званиями и монографиями, что вы, господа, не предоставили никому исчерпывающих фактов, доказательств, а, раз так, то позвольте на слово вам не верить. Тем более, что ваша «научная порядочность», тоже, не является точно установленным фактом. Скорее, наоборот.
