– Николай Максимович, расскажите о филиале Академии им. Вагановой в Японии?
– У нас нет филиала за границей нигде. У Академии есть сотрудничество с японской компанией, которая с момента распада Советского Союза с нами работает и мы регулярно отправляем туда педагогов, и зимой, и летом, у нас проходят большие интенсивы. Кто нам подходит, тех мы приглашаем учиться у нас в Петербурге.
Академия регулярно, каждые два года, на протяжении многих лет ездит в Японию. Я два раза был в составе, мы возили «Щелкунчика» и другие спектакли. Очень часто я езжу с детьми к другим компаниям, которые нас приглашали, в частности Балетная школа Нового национального театра Токио.
– Почему вы отказывались танцевать Ромео?
– Ну, мне, во-первых, никогда не предлагали так очень сильно, во-вторых, я по характеру Меркуцио. Вы знаете, я никогда не делал не свое. Я очень люблю балет и я это постоянно говорю моим ученикам: «Я вас люблю, вы для меня самые дорогие, но балет я люблю больше». То же самое я говорил Николаю Цискаридзе: «Ты замечательный, хороший, но балет я люблю больше Николая Цискаридзе».
– Задумывались ли вы написать кандидатскую диссертацию?
– Во-первых, я магистр юридических наук, во-вторых, я уже доцент, мне ВАК присвоил это звание, мне не надо писать кандидатскую диссертацию. С другой стороны, когда я заканчивал Юридическую академию, меня очень уговаривали поступить в аспирантуру, но окончание магистратуры совпало с моим назначением в Питер. Я и так живу все время в поезде и в самолете, иногда в неделю четыре раза туда-сюда езжу. Я немножко устал.
Мне очень часто приходится писать статьи, редактировать и так далее. Уже не одна книжка вышла у нас в Академии под моим руководством, а это все приходится прочитывать. И вам любой работник Академии скажет, что Николай Максимович читает все сам.
– За что вам стыдно до сих пор? Может, это плохо сыгранная роль, поступок или что-то в педагогической работе? А может, такого и нет?
– В педагогической работе – не за что. В жизни, конечно, бывают поступки, за которые стыдно, и очень много лет переживаю за один такой. Я пришел на генеральную репетицию Большого театра, я уже был артистом, молодым, работал, по-моему, второй год. Бежал с класса, опоздал, уже репетиция началась. В партер я не мог пройти и пришел в какую-то ложу, почему-то я оказался не на той стороне, на которую всегда ходил. Пришел, а меня смотрительница лож очень грубо не пускала и я на ее грубость ответил грубостью, но в десять раз большей. И мне до сих пор стыдно, что я тогда не сдержался. Потому что я никогда в жизни себе такого не позволял и тот день был для меня очень большим уроком. Это был 1994 год и я это очень хорошо помню. А вообще я стараюсь не врать, стараюсь все делать честно, потому что потом очень сильно переживаю.
