История старинная и многим известная, но подобные вещи нужно регулярно освежать в памяти.
В июле 1919 года небольшой советский тральщик «Китобой» (назван так был потому, что раньше это было норвежское китобойное судно) очищал фарватер в Финском заливе от английских мин. На тральщик с другого корабля прибыл начальник дивизиона лейтенант Моисеев. В этот же день на корабле увидели, как форт «Красная горка» перешел на сторону белых.
Лейтенант Моисеев убедил капитана Сперанского тоже принять сторону белых. Этому решению способствовали преследования и издевательства красных над офицерами царского флота. Команда поддержала офицеров, и «Китобой», подняв Андреевский флаг, ушел.
Вечером того же дня корабль встретил английский флот в составе двух подводных лодок и миноносца. Тральщик сдался англичанам, но они просто разграбили его буквально до железа, причем не побрезговали украсть даже личные вещи команды. После чего «Китобой» был передан в распоряжение Морского управления Северо-Западной армии как не имеющий никакой ценности для флота.
Лейтенант Моисеев впоследствии своими же был сдан красным, которые зверски замучили его. Когда тело было найдено, к плечам гвоздями были прибиты погоны, причем количество гвоздей было равно количеству звезд на погонах.
Весь экипаж «Китобоя» списали как ненадежный (ранее служивший в Красной армии), а новая набранная команда уже в январе 1920 года целиком дезертировала.
Чтобы сохранить корабль для армии, контр-адмирал В.К. Пилкин приказал укомплектовать его морскими офицерами, которые служили в то время где попало (в танковых войсках, на бронепоездах, в отряде быстроходных катеров и т.д.). Так появилась команда из 23 морских и 3 армейских офицеров, морского кадета и 11 нижних чинов, а всего 38 человек. Командиром был назначен лейтенант О. О. Ферсман (выпускник Морского корпуса 1910 года).
Капитан Ферсман принял решение идти через Копенгаген в Севастополь, чтобы помочь остаткам русского флота, т.к. Северный флот генерала Миллера пал и оставаться в этих водах более не имело смысла.
Через несколько дней судно дошло до Копенгагена, где в этот момент стояла 2-я бригада крейсеров английского флота под командованием контр-адмирала Коуэна. Англичанам крайне не понравилось появление Андреевского флага в этих водах, и флаг-офицер английского адмирала доставил лейтенанту Ферсману письменное требование немедленно спустить этот флаг, т.к. он не признается английским правительством. Сам корабль, согласно предписанию, надлежало передать англичанам, после чего он должен был отправиться в Англию уже с английской командой, а русской команде великодушно дозволялось быть на борту в качестве пассажиров.
На это лейтенант Оскар Ферсман ответил, что Андреевский флаг спущен не будет, а в случае каких-либо насильственных действий со стороны англичан он будет защищать честь флага до последней капли крови, возлагая всю ответственность за бой в нейтральном порту на английского адмирала. Прибывшую английскую команду на борт не допустили, а через российского посланника в Дании был предъявлен протест против действий англичан, в котором капитан заявил, что без боя он «Китобой» не сдаст!
На борту показательно расчехлили две маленькие 75-миллиметровые пушки и два имевшихся на борту пулемета. Прекрасно понимая, что против целой бригады английских кораблей тральщик не выстоит и минуты (по сути, англичанам достаточно было выстрелить всего одним тяжелым снарядом и тральщика бы не стало), Ферсман приказал заложить подрывные патроны, чтобы в случае попыток захвата судна выйти на рейд и взорвать его.
Однако никаких насильственных действий со стороны англичан в этот день не последовало. Воевать целой военной морской бригадой против маленького тральщика в те времена было равносильно тому, чтобы покрыть себя несмываемым позором.
На следующее утро контр-адмирал В. Коуэн лично прибыл на «Китобой» и совершил осмотр корабля, убедившись в текущем положении вещей. После чего адмирал спустился в каюту Ферсмана, обнял его, расцеловал и сказал: “Я надеюсь, что каждый английский морской офицер в подобном положении поступил бы столь же доблестно, как это сделали вы».
Заботами вдовствующей императрицы Марии Федоровны «Китобой» был снабжен углем и провизией для дальнейшего следования. Когда через три дня маленький тральщик, уходя из Копенгагена, проходил мимо огромной английской эскадры, команды английских судов встречали его громогласным «гип, гип, ура», на рее развевался сигнал «желаю счастливого плавания», а на борту флагманского крейсера оркестр играл русский гимн «Боже, Царя храни».
«Китобой» благополучно добрался до Севастополя перед самой его эвакуацией, чем очень пригодился беженцам. Затем вместе с эскадрой П. Н. Врангеля ушел в Бизерту (Тунис) и разделил участь бизертской эскадры. Это был последний корабль Северного флота, гордо несший на себе Андреевский флаг.
