В 1992 году режиссер-документалист Рон Фрике снял фильм «Барака». В переводе с арабского языка «барака» означает «благословение», а с суфийского - «дыхание жизни». Картина создавалась в течение 14 месяцев в 24 странах мира. В ней нет диалогов, закадрового текста. Только музыка, написанная Майклом Стирнсом, и сами кадры, которые и выстраивают сюжет. Природа, взгляды, ритуалы, самая сокровенная часть человека – душа – интересуют режиссера.
Рон Фрике показывает те уголки Земного шара, которые еще не были обеспокоены стремительно развивающейся западной цивилизацией. Там, среди гор и водопадов, скал и бескрайних полей, время протекает иначе. Ночь мгновенно сменяется днем, а затем небо снова может покрыться звездами. Фрике сравнивает эту вековечную природу с повседневностью, с быстротечной жизнью людей. Толпы народа, беспрерывно двигающиеся по улицам городов, рабочие, отменно выполняющие свою работу на заводах – все это ничто по сравнению с чистой, девственной природой, которой некуда спешить.
Порой создается такое впечатление, будто Фрике останавливает стремительный поток жизни. Прибегая к «управляемой медитации» (термин, придуманный Фрике), режиссер воздействует на зрителя, гипнотизирует его, завлекает кадрами. И человек оказывается во власти фильма.
Картина повествует о месте человека в жизни, о его духовности. Фрике показывает совершенно разных людей разных национальностей, среди которых есть те, кто не смог найти свой истинный путь или все еще ищет его. Молоденькие девушки азиатской внешности в вызывающе розовых, атласных халатах, с ярким макияжем печально смотрят в объектив камеры. Судьба обошлась с ними жестоко. И отныне они должны удовлетворять желания всех тех, кто заглядывает к ним в заведение. Кто-то же, наоборот, нашел себя в этой жизни и видит свое предназначение в молитве.
Как и многие режиссеры-документалисты, Рон Фрике использует художественные элементы в своем фильме для большего воздействия на зрителя. Один из эпизодов – плавный, воздушный, но в то же время чувственный танец гейш. Создается впечатление, что перед зрителем сцена, разворачивающаяся в театре. В то же время, хоть это и игровой эпизод, он аккуратно вписан в канву фильма и особо не выделяется на общем фоне.
Танец гейш полон боли, переживаний. Он является отражением того, что было в предыдущих кадрах: мужчин, моющихся на улице под тонкой струей воды после напряженной работы, семей, спящих на мостовой под тонкими покрывалами, детей, просящих милостыню.
В этой сцене важны цвета. Гейши с выбеленными руками, шеями, лицами танцуют на фоне темно-бордового, в разводах колышущегося занавеса. Они превращаются в три ярких пятна на темном фоне.
Кимоно гейш светло-бежевого цвета с желтоватым отливом просты. Только у женщины, танцующей в центре, основной ворот кимоно украшен розовым узором, а убранные наверх черные волосы - заколками в форме цветов.
Важнейшую же роль в нарядах гейш играет именно светло-бежевый (белый) цвет. В Японии – это цвет траура. И танец гейш будто наполнен «дыханием смерти». Тревожно колышется занавес, медленно на его фоне, будто призраки, двигаются три таинственные фигуры.
На лица гейш не нанесен макияж. Нет накрашенных ярко-красных губ, тонкой черной линии бровей, на веках нет черных стрелок. Лица выбелены, но при этом они естественны. Нет масок. Эмоции обнажены.
Постановочный эпизод выполнен в трех цветах: темно-бордовом, бежевом и белом. Рон Фрике сознательно берет именно их. Сочетаясь, они беспокоят воображение зрителя, эмоционально воздействуют на него. Бордовый угнетает и давит. Даже бежевый цвет, обычно спокойный, не способен усмирить воображение зрителя. Танец девушек таинственен и прекрасен в своих плавных движениях. Он зарождает переживания и беспокойство.
Рон Фрике в своей картине показывает, что каждый человек индивидуален, особенен и тем самым ценен. Поэтому «Барака» - это фильм о том, какими разными могут быть люди на земле. Они без конца спешат на работу, они все время погружены в суету окружающего мира, но, при этом, они все – дети природы. Неотъемлемая ее часть.
