К сожалению, цикл публикаций об архитекторах, работами которых жители столицы Урала ежедневно любуются и по сей день, я пополняю не так уж часто. Собственно говоря, за три года в нём вышли лишь две статьи. Первая была посвящена Михаилу Малахову, привнесшему в облик современного ему Екатетеринбурга немного петербургского классицизма. Вторая – Моисею Рейшеру, который, помимо прочего, создал знаменитую Белую башню, один из символов города. Ссылки на эти публикации вы обязательно найдете в конце моего сегодняшнего рассказа, посвящённого ещё одному выдающемуся уральскому зодчему.
Константин Трофимович Бабыкин родился 12 сентября 1880 года в селе Архангельском Соликамского уезда Пермской губернии. Это живописное сельцо, расположенное в месте слияния рек Иньва и Велва неподалёку от современного Кудымкара, будущий архитектор навряд ли запомнил – маленькому Косте было всего три года, когда его отца, служащего, перевели в Чердынь. Именно там, в одном из древнейших городов Урала, столице некогда могучей Перми Великой, прошло детство Бабыкина. Учился он в приходском училище, только что переехавшем в новое здание на перекрёстке улиц Соборной и Юргановской. Оно, кстати, сохранилось до наших дней – сейчас его занимает отдел социального развития при местной администрации.
Прилежного и явно способного мальчика заметили. В отличие от большинства сверстников, вышедших из стен училища сразу же во взрослую жизнь, Костя по настоянию учителей продолжил образование в Пермском реальном училище, которое он успешно окончил в 1900 году. И тут в судьбе Бабыкина произошёл неожиданно крутой поворот. До этого вся его жизнь прошла в Пермской губернии. Заметим, забегая вперёд, что и в будущем он будет редко выбираться за пределы родного Урала. Но тогда, летом 1900 года, Константин Бабыкин отправился за тридевять земель – на кафедру строительного искусства и архитектуры Киевского политехнического института. Чтобы понять, насколько престижным в то время было высшее образование, достаточно сказать, что в тот год на первый курс Киевского политеха были зачислены всего чуть более 400 студентов. Преподавал на кафедре архитектуры небезызвестный Владислав Городецкий – выпускник петербургской Императорской Академии художеств, внесший определяющий вклад в формирование архитектурного облика Киева.
Увы, судьба вела Константина Тимофеевича тернистыми тропами. За несколько месяцев до выпускных экзаменов Бабыкин за участие в студенческих волнениях попал в поле зрения политического сыска, который после революционных событий 1905 года с ещё большей скрупулезностью продолжал выискивать инакомыслящих – в том числе среди студентов. В то время высылка из центральных губерний была обычной практикой в отношении неугодных, и Бабыкину "настоятельно рекомендовали" вернуться в Пермь. Так в начале 1906 года Константин Бабыкин вновь оказался на Урале – без диплома, но с солидным багажом знаний и желанием творить – где получил должность архитектора в управлении Пермской железной дороги. В Киев молодому архитектору суждено было вернуться лишь раз, чтобы защитить написанный на Урале дипломный проект. А уже в 1907 году Бабыкин, окончательно встав на ноги, переехал в Екатеринбург – город, с которым будет связана вся его оставшаяся жизнь. Дом архитектора на Солдатской улице (ныне Красноармейской) чудом сохранился среди современной застройки до наших дней.
Первой крупной работой Бабыкина на новом месте стало здание Нового городского театра – ныне Екатеринбургского театра оперы и балета. Здание возводилось по проекту архитектора Владимира Семёнова, но тот ещё в 1908 году вынужден был эмигрировать в Лондон, из-за чего возглавить стройку не смог. В итоге руководство строительством и архитектурный надзор доверили Константину Бабыкину. Он строго следовал оригинальному проекту Семёнова, но в процессе работы привнес кое-что и от себя, благодаря чему здание в стиле эклектики получило яркие элементы венского барокко в виде скульптурных групп на фасаде, лепного декора и барельефов. Этот театр стал одним из первых на Урале общественных зданий, при возведении которого были использованы перекрытия из железобетона, благодаря чему зрительный зал получил великолепную акустику. Современники вспоминали, что Бабыкин, лично выполнивший все инженерные расчёты, ежедневно появлялся на стройке в белом форменном кителе и с тростью. Этой тростью он обстукивал возводимые конструкции. Если качество его не удовлетворяло, он менял трость на кувалду и молча громил халтурно сделанную работу, после чего продолжал обход.
К этому же времени относятся ещё несколько работ Константина Трофимовича. Среди них можно отметить здание спортивного зала мужской гимназии – своим фасадом оно вышло на набережную Исети прямо напротив знаменитого дома Севастьянова и до сих пор во многом определяет облик столь любимой горожанами плотины городского пруда. Нельзя не вспомнить и о здании мануфактурного магазина купца Бардыгина на улице Вайнера, построенном в 1914 году. Позже в нём размещалась типография "Гранит", а с 1936 года – первая в городе картинная галерея. В годы Великой Отечественной войны именно здесь хранились эвакуированные из Ленинграда шедевры Эрмитажа, а в наши дни здесь находится выставочный центр "Эрмитаж-Урал". Ещё одна знаковая для города постройка – здание Делового клуба купцов и промышленников, ныне Свердловская государственная филармония. В последнее время ведётся много дискуссий о перестройке здания, уже не удовлетворяющего всем современным требованиям, но фасад авторства Бабыкина, безусловно, планируют сохранить.
А вот ещё нескольким дореволюционным зданиям авторства Бабыкина не суждено было сохранить свой первозданный облик. В первую очередь речь идёт, конечно же, о здании Товарной биржи, больше известном ныне как "Пассаж". Изначально это было довольно интересное здание в стиле русского модерна с элементами рационализма – с выверенными геометрическими формами, огромным залом-атриумом и высокими окнами. Удивительно, но в ходе строительства, длившегося с 1916 по 1925 годы, проект почти не меняли: оказалось, что новаторский для своего времени вид здания вполне неплохо вписывается в эстетику первых лет советской власти и НЭПа. Правда, с НЭПом быстро покончили, а биржу в итоге превратили в обычный универмаг. Современный "Пассаж" со своим предшественником имеет мало общего – если в его фасаде и угадывается первоначальный проект Бабыкина, то лишь с очень большим трудом. То же самое можно сказать и о втором здании городского железнодорожного вокзала, построенного по проекту Бабыкина в 1912 году. Вокзал получился простым, строгим, выдержанным в стиле модерна. Но в 1939 году его реконструировали, надстроив второй этаж, после чего он подрастерял свой шарм. Перестройке подверглось и здание Русско-Азиатского банка на перекрёстке улиц Вайнера и Малышева, после революции переданное Государственному банку СССР: сначала к нему надстроили второй этаж, а в начале 30-х годов возвели массивный пристрой в стиле постконструктивизма, на фоне которого первоначальный замысел Бабыкина окончательно потерялся.
В годы Гражданской войны, когда Екатеринбург несколько раз переходил из рук в руки, Константин Бабыкин оставался в городе, хотя имел возможность уехать. Возможно, сказалось крайне сумбурное "знакомство" архитектора с большевиками, которое состоялось, по легенде, осенью 1917 года. Якобы октябрьской ночью в дом Бабыкина вломились несколько комиссаров и молча препроводили его в здание городского театра. Представителей новой власти живо интересовало, не рухнет ли балкон, если в театре устроят многолюдный митинг? Как мы знаем, не рухнул: митинг, на котором было объявлено об установлении в городе советской власти, прошёл на ура. Возможно, эта история – лишь исторический анекдот, но Бабыкин действительно отказался выехать из города вместе с отступавшими красными. Это упрямство сыграло с ним злую шутку: когда в 1919 году город оставляли, в свою очередь, уже белые части, Бабыкина в числе других инженерно-технических работников принудительно вывезли из города на восток. Два года он отступал через агонизирующую Россию с белогвардейскими частями адмирала Колчака: сначала возглавлял отдел гражданских сооружений Сибирского округа путей сообщения в Омске, затем занимал должность архитектора технического отдела управления Забайкальской железной дороги в Иркутске. Домой архитектор вернулся лишь в мае 1921 года.
Среди послереволюционного хаоса первых лет советской власти архитектурный талант Бабыкина не был востребован – нужно было поднимать разрушенную страну. Архитектор вынужденно вернулся в лоно Пермской железной дороги, где он начинал свою карьеру после окончания института. Константин Трофимович возглавил проектно-технический отдел железнодорожного управления: на протяжении следующих нескольких лет он проектировал депо, мастерские и рабочие клубы. Его авторству принадлежат многие сооружения железнодорожной инфраструктуры, построенные в те годы в Перми, Нижнем Тагиле, Тюмени, Верещагино и Чусовском. К счастью, этот период не стал закатом творческой карьеры сорокалетнего архитектора – ему довелось плодотворно поработать и в последовавшее вслед за этим более спокойное и во многом удивительное время, когда в молодой Стране советов расцветали самые разнообразные прогрессивные архитектурные стили, включая знаменитый конструктивизм 1920-1930-х годов.
Пожалуй, самым масштабным проектом, в котором Бабыкину довелось принять участие после революции, стало строительство комплекса зданий Уральского политехнического института. Нельзя сказать, что здание вышло из-под пера Константина Трофимовича, однако его мнение, как руководителя проектного бюро, при решении многих вопросов было определяющим. Изначальный проект, разработанный московским архитектором Сергеем Чернышёвым, был выполнен в стиле конструктивизма, но уже в процессе строительства, растянувшегося на десять лет, его пришлось менять буквально "на лету", подстраиваясь под политическую линию: конструктивизм как архитектурный стиль при Сталине впал в немилость. Пришлось срочно дополнять скупые линии фасадов неоклассическими элементами – и вот тут Бабыкин попал в свою стихию. Он лично проработал фасады главного корпуса и химического факультета УПИ, которые и поныне впечатляют нас величественным обликом, являя собой настоящие храмы науки. Символично, что в этом здании Бабыкину впоследствии предстояло провести большую часть своей дальнейшей жизни, возглавляя кафедру архитектуры строительного факультета УПИ.
Впрочем, мы немного забежали вперед, потому что до этого Бабыкину предстояло реализовать ещё два крупных проекта. Оба они имеют прямое отношение к железнодорожной тематике, красной строчкой прошедшей, так уж вышло, через всю его жизнь – и оба расположились на улице Челюскинцев. Первый из них – здание Дворца культуры железнодорожников. Проект этот во многом необычен: в нём Бабыкин в первый и последний раз в своей жизни экспериментировал с модным тогда конструктивистским направлением. Здесь следует отметить, что по проекту Бабыкина выполнена лишь восточная, "конструктивистская" часть. Пусть вас не обманывает тот факт, что западное крыло выдержано в столь полюбившемся архитектору неоклассическом стиле: оно было пристроено чуть позже без непосредственного участия Бабыкина.
А вот здание управления Свердловской железной дороги можно смело назвать "лебединой песней" уральского архитектора – в нём он воплотил весь свой опыт, своё видение современной ему архитектуры. Поэтому, думаю, во многом символично, что именно рядом с этим зданием появился сквер, названный именем Константина Бабыкина. В 2017 году здесь был установлен весьма лирический памятник: архитектор изображён сидящим на лавочке на фоне своего величественного творения. Долгое время сквер пребывал в запустении, которое нельзя было назвать живописным, но в 2022 году его наконец-то заново благоустроили. Теперь это уютное общественное пространство смело можно назвать одним из излюбленных мест для отдыха и прогулок горожан. Думаю, Константин Трофимович был бы доволен.
Накануне Великой Отечественной войны Бабыкин окончательно отошёл от проектных работ, уступая дорогу новому поколению архитекторов, среди которых было немало и его собственных учеников. Вплоть до 1957 года, когда он вышел на пенсию, Константин Трофимович преподавал на архитектурной кафедре в УПИ. Впоследствии она "вырастет" в отдельное учебное заведение, существующее и поныне – Уральский государственный архитектурно-художественный университет, а за Константином Бабыкиным по праву закрепится звание основателя архитектурного образования в Екатеринбурге.
Думаю, не будет преувеличением сказать, что архитектор прожил счастливую жизнь. Мир стремительно менялся прямо на его глазах – сменяли друг друга и архитектурные стили. Константину Трофимовичу довелось оставить след и в модернизме, и в авангарде, и в неоклассике, и в сталинском ампире. При жизни у него были простор для творчества, признание и ученики, а память о нём сохранилась в построенных по его проектам многочисленных зданиях, которыми горожане любуются и по сей день. Скончался архитектор 14 ноября 1960 года и был похоронен на Ивановском кладбище – одном из самых знаковых городских некрополей. Именно здесь похоронены знаменитый уральский писатель Павел Петрович Бажов, первый фотограф Екатеринбурга Иван Акинфович Терехов, а также двое участников печально известного туристического похода группы Дятлова – Семён Золотарёв и Георгий Кривонищенко. Впрочем, это уже немного другая история.
Как и обещал, в конце этого очерка я привожу ссылки на статьи из цикла "Они построили Екатеринбург", опубликованные на моём канале раньше. Здесь можно прочитать о Михаиле Павловиче Малахове, без которого в городе не было бы ни усадьбы Расторгуевых-Харитоновых на Вознесенской горке, ни ансамбля Ново-Тихвинского монастыря. Ну а о Моисее Вениаминовиче Рейшере – непосредственном участнике строительства Уральского завода тяжёлого машиностроения и авторе знаменитой Белой башни – здесь. Последний, кстати, отметился не только на Уралмаше – помимо прочего, архитектор участвовал в строительстве здания городской администрации на площади 1905 года. К слову, мало кто знает, что история этого знакового для Екатеринбурга объекта уходит в дореволюционные времена.