Ранее:
Пломба. Глава 2. Изоляция и Первая Кровь
Пломба. Глава 4. Периметр безумия
Тень снаружи
Вернуться на станцию оказалось страшнее, чем остаться снаружи, в леденящем аду. Там, во тьме, угроза была очевидной, чудовищной, но внешней. Здесь же, внутри знакомых до боли модулей, поселился новый, подлый страх - страх друг друга.
Трое вернувшихся молча скинули промёрзшую амуницию в шлюзе. Движения их были механическими, замедленными, как у глубоко шокированных людей. Лёха стоял у внутренней двери, его лицо было искажено смесью облегчения и нового, более глубокого ужаса.
- Где Бен? - повторил он свой вопрос, и в его голосе прозвучала не просто тревога, а что-то похожее на обвинение.
Катя, всё ещё не в силах говорить, лишь провела рукой по горлу, делая резкий, отрывистый жест. Конец. Нет его.
- Он… упал? Провалился? - настаивал Лёха, его глаза бегали по их лицам, выискивая ложь или хоть каплю надежды.
- Он исчез, - хрипло выдавил Виктор, проходя мимо него в главный модуль. - Не упал. Не провалился. Его стёрли. Как карандашный рисунок. Ни звука, ни крика. Просто… нет.
Он бросил на стол блокнот с записями. Листы были испещрены бешеными цифрами и графиками, которые вздымались пиками безумия.
- Вот, - Виктор указал на последнюю запись, сделанную у того самого пузыря искажённой реальности. - Граница проходит в полутора километрах. Дальше его территория. Физика там не работает. Вернее, работает по каким-то другим, чудовищным законам. И эта граница… она не стоит на месте. Она медленно, но верно расширяется. Движется к станции.
Лёха молча взял блокнот. Его руки дрожали. Он смотрел не на цифры, а на Виктора, Катю и Марию. На их пустые, отрешённые глаза. И в его взгляде крепло подозрение. А вдруг оно вернулось не только с ними, но и в них? Вдруг один из них уже не тот, кем был? Эта мысль была ядовитее любого скрежета из-подо льда.
Мария, не говоря ни слова, прошла в свой медблок и заперлась. Слышно было, как она рыдает, глухо, безнадёжно. Звук этот был страшнее любого внешнего ужаса.
Прошло три дня. Семьдесят два часа чистого, концентрированного кошмара. Станция жила в режиме осады. Они старались не оставаться в одиночестве, но и быть вместе стало невыносимо. Каждый взгляд, каждое неловкое движение, любой случайный звук, всё вызывало нервное вздрагивание, молчаливое обвинение.
Лёха целыми днями просиживал у пульта связи, пытаясь поймать хоть какой-то сигнал извне. Но эфир был мёртв. Лишь изредка в нём прорезались те самые обрывки безумных сообщений, всегда обрывающиеся на полуслове, всегда с упоминанием аномалий по всему миру. Словно планета медленно погружалась в тихий, необъяснимый психоз.
Катя пыталась анализировать данные, привезённые Виктором. Но её ясный, аналитический ум давал сбой. Логика не работала. Она сидела перед монитором, тупо глядя на кривые, которые больше походили на кардиограмму умирающего великана.
Виктор был спокоен. Слишком спокоен. Он часами мог сидеть у иллюминатора, глядя в чёрную мглу, как будто высматривая что-то. Иногда он что-то бормотал себе под нос. Лёхе показалось, что он услышал слова: «…скоро… скоро всё кончится…».
На третью ночь после исчезновения Бена проснулась Катя. Ей показалось, что кто-то стоит у её койки. Она резко села, сердце бешено колотилось. В тусклом красном свете аварийной лампы комната была пуста. Но на полу, у самой двери, лежал предмет. Она сползла с койки и подняла его. Это был маленький, резной деревянный слоник. Сувенир из Флориды, который Бен всегда возил с собой и держал на тумбочке. На его поверхности выступили капельки той самой липкой, светящейся голубым жидкости.
Катя сдавленно вскрикнула и отшвырнула слоника. Он покатился по полу и застыл в углу, глядя на неё своими чёрными глазками-бусинами. Это было послание. Не просто знак. Это была демонстрация силы. Оно не просто забрало Бена. Оно могло проникать внутрь, приносить свои трофеи, оставлять свои метки. Оно играло с ними.
Утром она, бледная и трясущаяся, рассказала об этом всем. Лёха потребовал обыскать все модули. Они провели унизительный, параноидальный обыск, заглядывая в каждый ящик, в каждую щель. Ничего. Но ощущение, что за ними постоянно наблюдают изнутри, стало невыносимым.
Вечером того же дня Мария, которая почти не выходила из своей каюты, не появилась на ужине. Лёха пошёл проведать её. Дверь была не заперта. Войдя, он увидел её сидящей на койке. Она держала в руках свою книгу, тот самый томик Достоевского. Но она не читала. Она гладила обложку ладонью, и по её щекам текли беззвучные слёзы.
- Маша? - тихо окликнул он её.
Она подняла на него глаза. В них не было ни страха, ни паники. Только глубокая, всепоглощающая скорбь и… понимание.
- Оно говорит со мной, Лёх, - прошептала она.- Не голосом. Оно показывает мне картинки. Воспоминания. Не только мои. Всех. Ивана… Бена… Оно учится. Учится тому, что такое боль. Что такое тоска. Оно… вкушает это. Ему нравится.
Лёха отшатнулся. Ему захотелось выбежать из комнаты, закричать.
- Это бред, Мария! Держись! Это галлюцинации от стресса!
- Нет, - она покачала головой и слабо улыбнулась. Это была самая жуткая улыбка, которую он когда-либо видел. - Это не галлюцинация. Это контакт. Оно не злое, Лёха. Оно просто… другое. И оно очень, очень одинокое. Оно хочет, чтобы мы составили ему компанию. Навсегда.
В этот момент снаружи, из темноты, донёсся звук. Не скрежет, не гул. Это был стук. Тихий, но отчётливый. Методичный. Тук. Тук. Тук. Как будто кто-то стучит кулаком в дверь шлюза.
Все трое, Лёха, Виктор и Катя, бросились к главному иллюминатору, выходящему в сторону шлюза. Катя включила мощный прожектор, освещавший площадку перед станцией.
Сердце у Лёхи упало. На снегу, перед дверью, стояла фигура. Высокая, в стандартном полярном костюме станции «Восток-2». Костюм был цел, но стекло шлема было абсолютно чёрным, непроницаемым. Фигура не двигалась, просто стояла, повернувшись передом к ним, и снова постучала в дверь. Тук. Тук. Тук.
- Это… Бен? - прошептала Катя, вжимаясь лицом в холодное стекло иллюминатора. - Он жив? Он вернулся?
- Нет, - ледяным тоном сказал Виктор. - Это не Бен. Это пустая оболочка. Кукла. Оно сделало куклу из того, что от него осталось. И привело её к нашему порогу. Чтобы мы знали.
Фигура подняла руку в толстой перчатке и медленно, очень медленно помахала им. Приветственный жест. Но в нём была невыразимая, леденящая душу пародийность. Затем она повернулась и медленно, не оставляя следов на снегу, пошла прочь, в темноту, растаяв в ней через несколько шагов.
Тишина, воцарившаяся после этого, была оглушительной. Они стояли, не в силах пошевелиться, глядя на пустое место, где только что была эта жуткая пародия на их друга.
И тут раздался новый звук. Тихий, едва слышный скребущий звук. Он шёл не снаружи. Он шёл изнутри. Из вентиляционной шахты.
Ширк-ширк-ширк. Как будто что-то маленькое, но очень настойчивое пытается просочиться через решётку.
Лёха медленно, словно во сне, подошёл к вентиляционной решётке в стене. Он прислушался. Звуки стали чуть громче. И к нему добавился ещё один. Тихий-тихий плач. Детский плач.
- Нет, - прошептал Лёха, отступая от решётки. - Нет, нет, нет…
Оно не просто было снаружи. Оно не просто расширяло свою территорию. Оно уже здесь. В стенах. В вентиляции. Оно пробралось внутрь их последнего убежища. И оно продолжало свою игру. Теперь уже не пытаясь заманить их наружу. Теперь его цель была ясна.
Оно приходило за ними домой.
Катя вдруг резко подняла голову. Её глаза расширились.
- Мария, - только и сказала она.
Они бросились в её каюту. Дверь была распахнута. Комната была пуста. На койке лежала раскрытая книга. Рядом на тумбочке стояла пустая кружка. Ничего больше. Ни следов борьбы, ни записки. Мария исчезла так же бесследно, как Иван и Бен. Словно её никогда и не было.
На стене над койкой, на белой пластиковой панели, проступал свежий, ещё не растаявший узор из инея. Не три кольца. На этот раз это была простейшая, но от того не менее жуткая фигура - большой, ровный круг. Как нуль. Как ничто. Как окончательный, бесповоротный конец.
Их осталось трое. Лёха, Катя и Виктор. Они стояли в пустой комнате, слушая, как по всей станции, из каждой вентиляционной решётки, доносится настойчивое, радостное шуршание и тихий, призывный детский смех. Их крепость пала. Осада подошла к концу. Начиналась охота.
Продолжение следует... Глава 6. Игра в прятки
Ранее:
Пломба. Глава 2. Изоляция и Первая Кровь
Пломба. Глава 4. Периметр безумия
Другие мои произведения:
Версии. (Фантастическая повесть)
Пиксели реальности. (Фантастическая повесть)
Тридцать лет назад от завтра. (Фантастическая повесть)
Чужой ритм. (Фантастическая повесть)
Нить и Ножницы. (Фантастическая повесть)
127 Итераций До Рассвета. (Фантастическая повесть)
Дорогие читатели! Спасибо, что вы есть! Буду рад узнать ваше мнение в комментариях – что зацепило, что интересно? Рассказов у меня много! Если вам понравился рассказ и вы хотите помочь создавать дальше, ваша поддержка для меня очень важна. Каждая "чашечка кофе" 😊 приближает новые истории! Спасибо за компанию!