Ранее:
Пломба. Глава 2. Изоляция и Первая Кровь
Раскол.
Ивана не нашли. Ни тела, ни клочка одежды, ни намёка на борьбу. Только та самая, светящаяся голубым вязкая лужица у шлюза, которая к утру бесследно испарилась, словно её и не было. Именно эта чистота, это отсутствие следов пугало больше всего. Исчезновение Ивана было противоестественным, оно отрицало саму физику, логику мира, в котором они выросли. Смерть должна была оставлять следы. Здесь же не осталось ничего, кроме зияющей пустоты и чувства стыдливого облегчения, что исчез не ты.
Станция «Восток-2» погрузилась в гнетущее, молчаливое оцепенение, похожее на предсмертную агонию. Пятеро человек. Пять островков страха, отчаяния и нарастающего недоверия в ледяном море тишины, нарушаемой лишь вездесущим, низкочастотным гулом. Аварийное освещение, их теперь постоянный спутник, бросало кровавые блики на стены, превращая знакомые до мелочей модули в декорации к кошмару.
Первым нарушил молчание Лёха. Его лицо, осунувшееся и покрытое щетиной за одну ночь, было похоже на маску из жёсткого, потрескавшегося воска.
- Всё, - его голос, обычно громкий и уверенный, теперь был хриплым, надтреснутым, как у старика. - Хватит. Иван ушёл. Случилось несчастье. Мы не нашли его. Значит, он там, в неизвестности, может под снегом и льдом. Мы ничего не можем сделать. Теперь наша единственная задача - выжить. Дождаться, когда шторм окончательно стихнет, починить антенну и вызвать помощь. Всё. Больше никаких экспериментов, никакого бура. Мы консервируем скважину, глушим генератор до минимума и сидим тише воды, ниже травы.
- Сидим тихо? - Катя подняла на него глаза, полые от недосыпа и слёз. Но в их глубине тлели остатки воли, научной одержимости, которая оказалась сильнее страха. -Алексей, мы совершили величайшее открытие в истории человечества! Мы прикоснулись к чему-то принципиально иному! А ты предлагаешь просто закрыть на это глаза, как ребёнок, который прячется под одеялом? Мы обязаны исследовать! Задокументировать! Мы…
- Какие к чёрту открытия?! - взорвался Лёха, с силой ударив кулаком по металлическому столу. Опорожненная кружка подпрыгнула и с грохотом разбилась о пол. - Какой бур? Ты вообще понимаешь, что тут происходит? Тут люди пропадают без вести! Ты хочешь последовать за Иваном? Хочешь превратиться в ничто?!
- Я хочу понять, что его забрало! - парировала Катя, вставая. Её тщедушная фигура вдруг показалась огромной, наполненной яростной энергией. - Мы не можем просто сидеть и ждать, пока это… это нечто… придёт за следующим! Мы должны понять его природу! Его механику! Может, у него есть слабость? Может, его можно отследить, предсказать? Или хотя бы понять, кого оно выбирает следующей жертвой!
- Она права, - негромко, но чётко сказал Бен. Он сидел, сгорбившись, и всё время потирал виски, пытаясь заглушить неумолчный гул, который теперь звучал не только в ушах, но и, казалось, в самой кости. - То, что было внизу… эта девочка… она была не настоящая. Она приманка. Она знала, как меня заманить, сыграла на самом простом - на жалости. Если мы не поймём правила, по которым оно действует, мы все умрём, как мухи, даже не поняв почему.
- Правила игры? - с горькой издевкой переспросил Лёха. - Какие ещё правила? Тут никакой игры нет! Тут есть смерть! Холодная, бесследная, необъяснимая смерть! И единственное правило - не привлекать к себе внимания! Не светиться, не шуметь!
- Не привлекать внимания? - в разговор вступил Виктор. Он не участвовал в перепалке, сидя в своём углу и методично, с каменным лицом чистя свою потрёпанную трубку. Его спокойствие в этой ситуации было пугающим, почти нечеловеческим. - Алексей, а ты уверен, что оно уже не внутри? Что оно уже не смотрит на нас из каждого тёмного угла, не слушает наши мысли? Что оно не ждёт, пока мы перестанем шуметь, чтобы приступить к… основному блюду? Тишина и бездействие - не укрытие, а стол, накрытый к обеду.
Его слова повисли в леденящем воздухе, впитываясь в сознание. Мария тихо ахнула и закрыла лицо руками, её плечи затряслись.
- Что ты предлагаешь? - с вызовом, но уже без прежней энергии спросил Лёха, поворачиваясь к Виктору. - Говори прямо!
- Я предлагаю перестать прятаться, - Виктор отложил трубку и посмотрел на них своими усталыми, знающими глазами. - Мы разбудили то, что должно было спать. Оно здесь. И оно голодное. Или просто… любопытное. Но его любопытство для нас смертельно. Сидение в этих железных коробках лишь отсрочит неизбежное. Нужно действовать. Но действовать с умом.
- Куда нужно двигаться? - с внезапной надеждой спросила Катя. - К буровой? Спускаться в скважину?
- Нет, - покачал головой Виктор. - Лезть туда, в его логово, - верная смерть. Но мы можем изучить последствия его пробуждения. Его влияние на мир вокруг.
- То есть? - не понял Бен.
- Скважина - это точка контакта, рана, - объяснил Виктор. - Но любая инфекция расползается. Мы видели аномалии здесь, на станции. Ледяные узоры, голоса, видения. Значит, его влияние распространяется. Нужно найти периметр этого влияния. Установить границы.
- И как это сделать? - скептически хмыкнул Лёха.
- Выходя наружу, - твёрдо сказал Виктор. - Но недалеко. Мы берем портативные сейсмографы, магнитометры, дозиметры. Делаем несколько кругов вокруг станции на разном удалении. Замеряем всё: аномальные звуки, магнитные бури, температурные скачки. Составляем карту. Может, мы найдём закономерность. Может, поймём, как далеко оно может дотянуться. Это даст нам хоть какие-то данные. Хоть какую-то почву под ногами вместо этой пустоты.
Он замолчал, словно колеблясь, а затем сделал нечто неожиданное. Он достал из внутреннего кармана своего заношенного полярного свитера старый, пожелтевший, потрёпанный на сгибах конверт.
- Мой дед, - начал он тихо, - геолог, работал здесь, в Антарктиде, в конце пятидесятых. С одной из первых международных экспедиций. Они тоже… наткнулись на аномалию. Не такую масштабную, нашумевшую, но… похожую. Образцы породы с необъяснимыми свойствами. Он был одним из немногих, кто вернулся с той зимовки живым. И психически здоровым. Отчасти. Он оставил мне это.
Он вытащил из конверта несколько фотографий. На первой был снят молодой, улыбающийся Виктор Семёнов-старший на фоне суровых антарктических пейзажей. На второй - крупным планом странный обломок тёмного, почти чёрного камня с вкраплениями, которые на чёрно-белом снимке казались неестественно светлыми.
Но все ахнули, увидев третью фотографию. На ней был запечатлен фрагмент какой-то поверхности. Абсолютно гладкой, с тем самым знаком - тремя сцепленными кольцами, одно из которых было прорвано.
- Где это? - прошептала Катя, хватая фото дрожащими пальцами. - Это же…
- Это не здесь, - сказал Виктор. - Это в Австралии.
В модуле повисло ошеломлённое, гробовое молчание. Даже Лёха потерял дар речи.
- В Австралии? - наконец выдавил Бен. - Какая связь? Это же на другом континенте!
- Мой дед был одержим, - продолжил Виктор, его голос стал монотонным, как будто он зачитывал давно заученный текст. - После возвращения он потратил годы, пытаясь понять, что это было. Он изучал мифы, геологические аномалии по всему миру. И он нашел кое-что. В пустынях Центральной Австралии есть места, которые аборигены называют «мёртвыми» или «пустыми». Туда не ходят даже животные. Говорят, что там «спит земля», что там нет жизни. А ещё… там, в самой глуши, есть одна аномалия, о которой не пишут в отчётах.
Он положил на стол ещё одну, самую странную фотографию. Она была снята с большого расстояния, с вершины какого-то холма, и была нечёткой, зернистой. На ней была видна бескрайняя красная пустыня, и посреди неё длинная, идеально ровная линия, уходящая за горизонт. Она выглядела как стена или гигантский дамбовый вал. Возле неё виднелись крошечные, неясные фигурки и какие-то постройки.
- Его теория, - сказал Виктор, понизив голос, - заключалась в том, что это не просто аномалия. Что воздействие «этого», как радиация от эпицентра взрыва. Оно расползается по планете, но есть места, где земная кора тоньше, где оно «просвечивает» сильнее. Как трещины в сосуде. Антарктида - главный сосуд. А такие места, как эта австралийская аномалия… это точки напряжения, где давление изнутри особенно велико. Он считал, что если здесь, в эпицентре, произойдёт катастрофа, то эхо отзовётся по всем этим точкам. Как система сообщающихся сосудов.
Его рассказ повис в воздухе, такой же невероятный и пугающий, как всё, что происходило с ними. Но теперь ужас обрёл не форму, а масштаб. Он перестал быть локальной трагедией и стал чем-то планетарным.
- Значит… то, что в Австралии - это не причина, а следствие? - медленно, выстраивая цепочку, проговорила Катя. - Эхо от того, что спит здесь?
- Возможно, - кивнул Виктор. - И если то, что здесь, окончательно проснётся, то эти «трещины» по всему миру могут разойтись. Не в смысле пришельцев из порталов. А в смысле… слома законов физики. Безумия, ставшего реальностью. Того, что мы видели здесь, в миниатюре, но в глобальном масштабе.
- Это бред, - снова, но уже беззвучно, почти про себя, сказал Лёха. - Слишком фантастично.
- Фантастично? - Бен вдруг засмеялся, коротким, истерическим, срывающимся смехом. Он указал пальцем на стену, где накануне был ледяной узор. - А это что? Научный факт? Мы находимся в эпицентре чего-то, что не укладывается ни в одну известную нам парадигму! Может, пора перестать верить только в то, что можно пощупать руками и разложить по полочкам?
Раскол, назревавший с момента исчезновения Ивана, стал неизбежен. Лагерь разделился.
Группа «Разума» (Лёха): Он остался в одиночестве. Прагматик, механик, человек, чья вера была в металл, схемы и проверенные алгоритмы. Он отказывался верить в «геопатогенные зоны» и «эхо спящих богов». Его план был прост и логичен: минимизировать активность, сохранить ресурсы, ждать. Любое действие - риск. Его девиз: «Не навреди. Выжидай».
Группа «Действия» (Виктор, Катя, Бен и, к удивлению всех, Мария): Они считали, что пассивность, это медленное самоубийство. Что нужно пытаться понять правила нового мира, в котором они оказались. Их цель была не героической, а отчаянной: провести разведку. Не искать «ворота» в Сухих долинах, а просто изучить ближайшие окрестности, чтобы понять масштаб явления. Их девиз: «Чтобы выжить, нужно знать врага в лицо. Или хотя бы знать размеры его клетки».
Мария, проголосовав за вылазку, тихо объяснила свой выбор:
- Я не могу больше сидеть здесь и ждать, когда кто-то следующий сойдёт с ума или исчезнет. Как врач, я должна быть там, где могу помочь. Если вы идёте искать ответы, кто-то должен будет оказать помощь, если… если что-то пойдёт не так. Физически или вот здесь, - она ткнула пальцем себе в висок.
Атмосфера на станции накалилась до предела. Бывшие коллеги, почти семья, теперь смотрели друг на друга с подозрением и глухой обидой. Общее горе сменилось пропастью непонимания.
Подготовка к выходу заняла весь день. Зарядили аккумуляторы на единственном снегоходе с прицепом, который ещё был на ходу. Собрали аварийный запас, палатку, приборы для замеров. Виктор настоял на взятии сигнальных ракет и мощных фонарей - «чтобы не потеряться в темноте, которая может оказаться совсем рядом».
Перед выходом, уже одетые в тяжёлые полярные костюмы, четверо исследователей стояли у шлюза. Лёха наблюдал за ними из главного модуля, его лицо было каменной маской, но в глазах читалась мука.
- Вы совершаете ошибку, - сказал он сквозь стекло внутренней двери, его голос был глухим. - Вы ведёте их на смерть, Семёнов. Ради своих сумасшедших теорий.
- Может быть, - ответил Виктор, не оборачиваясь. - Но это единственный шанс, который я вижу. Держи связь. Раз в час, по рации. Короткие сообщения. Если мы пропустим два сеанса подряд… считай, что нас больше нет. И не пытайся искать.
Он повернул маховик шлюза. Раздалось шипение выравнивающегося давления. Гермодверь открылась, впустив леденящее дыхание антарктической ночи.
Четверо исследователей шагнули в кромешную тьму. Яркие фары снегохода выхватили из мрака лишь крошечный участок утрамбованного снега, ведущий в непроглядную белизну.
Лёха остался один. В звенящей тишине станции, которая внезапно показалась негостеприимной и чужой, он подошёл к столу и взял в руки фотографию австралийской аномалии. Он смотрел на неё, не видя, пытаясь осмыслить безумие, в котором оказался.
И в этот момент радио, молчавшее несколько дней, вдруг ожило. Раздались хрипы, треск помех, и сквозь них пробился едва слышный, искажённый до неузнаваемости голос.
- …Восток-2»… это «Нова-7»… вы нас слышите?… Повторяем… экстренное сообщение для всех станций… Зафиксирована аномальная… активность… в удалённом секторе… Австралия… Данные… не поддаются… анализу… Магнитные бури… Странные… явления… О Боже… оно…
Голос захлебнулся в оглушительном, противоестественном грохоте, похожем на скрежет ломающегося титана, и навсегда умолк, сменившись белым шумом.
Лёха застыл с микрофоном в руке, его лицо вытянулось от охватившего его леденящего ужаса. Он был больше не один в своей паранойе. Он был в эпицентре чего-то чудовищного, что происходило одновременно здесь, в ледяном аду, и на другом, солнечном конце Земли. Теория Виктора из бреда сумасшедшего вдруг стала жуткой, неоспоримой реальностью.
А высоко в чёрном, беззвёздном небе над станцией вдруг вспыхнуло и затрепетало южное сияние. Но его цвет был не привычным зелёным или фиолетовым. Оно было кроваво-красным, как свежая рана. И его форма, на мгновение сложившись в чёткий, видимый даже сквозь снежную мглу узор, напоминала тот самый знак - три сцепленных кольца, горящих над антарктической пустыней и, он был в этом уверен, над всем миром, словно печать начавшегося апокалипсиса.
Продолжение следует... Глава 4. Периметр безумия
Ранее:
Пломба. Глава 2. Изоляция и Первая Кровь
Другие мои произведения:
Версии. (Фантастическая повесть)
Пиксели реальности. (Фантастическая повесть)
Тридцать лет назад от завтра. (Фантастическая повесть)
Чужой ритм. (Фантастическая повесть)
Нить и Ножницы. (Фантастическая повесть)
127 Итераций До Рассвета. (Фантастическая повесть)
Дорогие читатели! Спасибо, что вы есть! Буду рад узнать ваше мнение в комментариях – что зацепило, что интересно? Рассказов у меня много! Если вам понравился рассказ и вы хотите помочь создавать дальше, ваша поддержка для меня очень важна. Каждая "чашечка кофе" 😊 приближает новые истории! Спасибо за компанию!
