А лучшим средством, против бронированного как Сатана рыцаря, на поле боя, было, конечно же, копье. Но копье не любое. Для того, чтобы нанести прущему на тебя взбешенным носорогом до последней степени благородному шевалье какой-то серьезный урон, обычное пехотное копье не то чтобы очень годилось. Нет, конечно, случалось, что зарвавшаяся военная элита въезжала в плотный пехотный строй для того, чтобы повиснуть на копейном частоколе, но происходило это немного реже, чем хотелось бы.
Несколько лучше с бронированной аристократией, атакующей в конном строю, справлялись пики, алебарды и прочие протазаны с люцернскими молотами. Впрочем, нужно сказать, что, несмотря на изрядное разнообразие и приличную эффективность всего этого древкового оружия, оно тоже не давало гарантии уверенного поражения благородной аристократии. И это было чертовски неприятно. С одной стороны.
А с другой. Едва ли не с самого начала истории рыцарства существовало оружие, способное поразить всадника любой степени бронированности. Вот только воспользоваться им мог исключительно другой благородный рыцарь. Ну, или, в крайнем случае, кто-то из его ближайших спутников. Оруженосец, младший родственник, которого он привел с собой на войну, или опытный дружинник, приближенный настолько, что шел в бой вместе со своим господином в конном строю.
Да, дорогой друг. Сегодня мы поговорим о рыцарском копье. Лучшем бронебойном оружии, созданном за все время Средневековья.
И в самом начале рыцарское копье вообще ничем не отличалось от копья пехотного. Возможно, оно было несколько длиннее, но синхронные источники, от самого падения империи Каролингов и до нормандского завоевания Англии не делят копья на пехотные и конные. И, в общем-то, понятно почему. Зарождающееся рыцарство, следуя военным традициям франкской тяжелой конницы и всадников Вильгельма Завоевателя, использовало копье в конном стою совершенно не так, как это будет принято уже к концу XI века.
Копье не зажимали под мышкой для таранного удара, да и самого таранного удара еще не существовало. Для него, просто не было пока нормальных целей. Всадники кололи копьем как с верхней позиции, так и от бедра, чрезвычайно редко атакуя "в лоб", предпочитая удары наискось, после которых была возможность отступить, развернуться и атаковать еще раз. И вот для таких маневров, обычное пехотное копье длиной в два с небольшим метра подходило идеально.
Конечно же, были копья и больших размеров. Франки с самого своего знакомства с аланами и везиготами заимствовали у них огромную четырехметровую кавалерийскую пику, которую нужно было удерживать обеими руками. Но такая монструозная конструкция не позволяла использовать щит, а значит, чем дальше, тем больше теряла свою актуальность. Ведь на поле боя классического Средневековья появлялось все больше и больше лучников, и поэтому никакая защита не могла быть лишней.
Типичное копье времен появления рыцарства, весило чуть более килограмма и представляло собой двадцати - двадцати пяти сантиметровое стальное жало, насаженное на двух с небольшим метровое древко, диаметром в два с половиной - три сантиметра. Форма наконечника сильно разнилась, как и материал, из которого делали древки.
Самыми популярными были ясень и рябина, которые в Англии, например, называли ash и mountain ash, то есть ясень и горный ясень. Общее количество таких "ясеневых" древков, судя по находкам и письменным источникам того времени, составляло примерно три четверти от всего количества. Так же немало копейных древков было сделано из ореха. Дуб встречался реже, едва ли каждое тридцатое копье было сделано из него и совсем уже эпизодически попадались вяз, ива, бук, ольха и сосна.
И примерно на этом месте, самый внимательный читатель воскликнет, — погоди автор, ты хочешь сказать, что рыцарь пёр в атаку держа в руках двух с половиной сантиметровое древко из рябины, а то и вовсе из сосны? Да в своем ли ты уме? Кого можно убить таким, с позволения сказать ,оружием? Оно же развалится от первого же удара! Ну что тут сказать. Описанная конструкция выглядит, конечно, не сильно надежно. Но тут есть два небольших момента.
Во-первых, важно понимать, что древко для рыцарского копья - не просто обработанный деревянный брусок. Вот даже не близко. Это, на самом деле, довольно сложная и долго обрабатываемая штука. Для начала оружейниками искались прямые деревья нужной породы. Не слишком молодые, у них древесина еще мягкая и не до конца сформировалась "сердечная жила", но и не старые, поврежденные сучками, временем и насекомыми.
Срубленный ствол, толщиной в несколько дюймов очищали от веток, коры и большей части заболони и вымачивали несколько дней. После чего зажимали в струбцины, ровняли и сушили. Высушенное древко пропитывали маслом, вощили, а где-то даже пропитывали смолой. Потом повторно сушили и шлифовали камнем, стесывая мелкие неровности и делая максимально прямым.
В некоторых землях Восточной Европы копейные древки вялили. Ну вот, натурально, как мясо. После вымачивания, на концах древка делались зарубки и его вытягивали через блоки на веревках. После чего оставляли под навесом, дожидаясь окончания холодной сушки. Неясно, насколько вся эта история была оправданной и были ли "вяленые" древки крепче обычных, но, судя по тому, что занимались этим до самого конца XIII века, хуже они точно не были.
В общем, правильно обработанное и высушенное копейное древко было довольно прочным. По крайней мере, для того, чтобы донести и передать противнику всю ту кинетическую энергию, что нашел по дороге к нему благородный рыцарь.
Ну и во-вторых, конечно же, копья ломались. Даже в далекие времена Императора Запада, поломка копья не была чем-то необычным. А уже к началу XII века, когда в моду начал входить "рыцарский удар", копье и вовсе превратилось в такой же, как и щит, расходник средневековой войны.
Увеличившееся к этому времени почти на полметра, копье почти никогда не переживало столкновения с целью. Да, прочности древка было достаточно, чтобы пробить любую современную ему броню, но и само копье после такого удара разваливалось на куски. Именно поэтому мы уже к середине XII века видим, что рыцари, даже самые небогатые, везут на войну и военные смотры несколько копий. Считалось, что за время сражения рыцарство вряд ли сможет атаковать более трех - четырех раз. Поэтому именно такое количество копий считалось достаточным.
Именно в это время, начинает складываться тактика применения больших отрядов тяжелой ударной кавалерии. Рыцари занимали свою позицию на поле боя, после чего немедленно оборудовали там "базу снабжения". Ну, вернее оборудовали не они, а их слуги. После атаки, если была возможность, всадники отходили обратно, меняли поломанные копья, а те, кто побогаче и уставших коней и, построившись для атаки, шли на второй, третий, а если было нужно, то и четвертый заход.
Кстати, цветные вымпелы на копьях служили, кроме всего прочего, средством их опознания. Чтобы благородный шевалье в пылу боя, готовясь к новой атаке, ненароком не схватить чужое. Ну а если повезет победить, то и для облегчения поисков слугами на поле боя здоровенного полуметрового обломка. Потому что, как ни крути, а копье для небогатого рыцаря - это серьезное вложение денег.
И вот примерно в таком формате рыцарское копье прожило почти два века. Нет, не нужно думать, что оно не менялось. Длина его становилась понемногу больше, древко уверенно перевалило за три сантиметра но никаких существенных изменений до самого конца XIII века с ним не произошло. Почему? Да просто не было никакой необходимости меняться. Даже в таком виде, рыцарский лэнс при хорошем разгоне, пробивал на поле боя вообще все. Ну, разве что кроме крепостной стены.
Кольчуга, хоть и надетая на плотную стеганую куртку, непробиваемая любым другим оружием, не могла ничего противопоставить таранному удару с разгона. Единственное, что давало какой-то шанс на рикошетирование, были большие тяжёлые шлема и толстые клееные щиты, которые еще нужно было суметь подставить под удар в нужной позиции. Все же остальное, включая пехотные щиты, довольно легко пробивалось. А значит, изменяться было незачем.
Впрочем, тут необходимо заметить, что таранный удар копьем, во все времена Средневековья - это был практически исключительно способ борьбы с тяжелой конницей противника. Случалось, конечно, что под него попадала и пехота, но событие это уж очень частым назвать было никак нельзя. Ни один убитый пехотинец или лучник не стоил сломанного и застрявшего в нем копья. Которое будет тебе позарез нужно уже во время следующего столкновения с рыцарской конницей противника.
Все изменилось в XIV веке. Новое пехотное бронебойное оружие, появившееся на поле боя во множестве, заставило средневековых оружейников всерьез задуматься об улучшении защиты военной элиты. И уже очень скоро рыцари стали щеголять бригантинами и карацинами, а немногим позже и латными нагрудниками, которые не то чтобы совсем не пробивались архаичными уже лэнсами, но вполне себе могли отразить или хотя бы ослабить удар.
Да и пехота, потеряв всякий стыд, вооружилась длинными пиками и алебардами, частокол которых не давал приличному человеку достать до их наглых морд из сравнительно безопасной позиции. А это значило, что подзастрявшему во временах куртуазности и благородства рыцарскому копью пришло время меняться.
И для начала копье стало заметно длиннее. Теперь стандартом считалось трех с половиной метровое копье. А значит, древко его нужно было делать толще, ну просто для того, чтобы оно не развалилось под своим собственным весом. Но толще его было делать нельзя. Копье такого размера и толщиной даже в пять сантиметров весило бы более пяти килограмм. И атаковать верхом с этим натурально бревном, было бы скорее какой-то изощрённой формой суицида, но никак не боевым мастерством. Нужны были новые решения.
Например, новая форма древка. Ко второй половине XIV века мы видим, как копейное древко изменяется, становясь из цилиндрического, веретенообразным. Его центральная часть становится толще, достигая в месте его удержания пяти и более сантиметров концы же, остаются довольно тонкими. И это позволяет, во-первых, облегчить оружие почти вдвое, а во-вторых, сдвинуть центр масс к руке рыцаря, облегчая прицеливание и удержание этой огромной конструкцией.
Так же примерно в это же самое время копье начинают профилировать. Нарезая по всей длине продольные канелюры, подобные тем, что мы видим на античных колоннах. Это позволило не только сделать оружие еще легче, но и добавило ему прочности за счет дополнительных ребер жесткости. К этому моменту толщина копья достигла уже семи сантиметров в месте удержания, и для удобства всадника было решено делать там рукоять.
На которую почти сразу стали вешать воронкообразный или конический щиток, надежно защищающий не только кисть и руку рыцаря, но и его бок от встречного удара. И вот в таком виде, копье было абсолютно прекрасно. Не очень тяжелое, длинное, мощное и надежное. И, казалось бы, все снова стало замечательно, но. Тут стало понятно, что обычный человек таким копьем работать не может. Даже если это подготовленный рыцарь.
При том разгоне и скорости галопа, которую обеспечивал рыцарю изрядно выросший рыцарский конь дестрие, человек, во время удара, был просто не в силах удержать в руках значительно выросшее в размерах копье. И если при столкновении с пехотинцем это было не то чтобы очень важно, то латника, мчащего навстречу верхом, ты мог и не пробить. Просто потому, что человеку не хватало прочности, чтобы передать всю накопленную энергию своему заклятому другу.
И тогда копье начали закреплять прямо на доспех. А вернее на доспех, справа чуть ниже плеча, стали крепить специальный крюк, называвшийся фокр. Копье, уложенное и закрепленное в нем специальной втулкой, больше не нужно было удерживать на весу. Достаточно было просто управлять им, нацеливая туда, куда только пожелает твоя душа. Кстати, так как большую часть веса приняла на себя кираса, а значит поясница, вес и соответственно, размер копья, можно было еще увеличить. Что средневековые оружейники с удовольствием и сделали.
И вот такая конструкция оказалась ну, практически идеальна. Огромное копье, торчащее перед мордой бронированного коня едва ли не на три метра, жестко упиралось в фокр, крепящийся на кирасе. А сама кираса, так же жестко упиралась в заднюю высокую луку рыцарского седла. И всю эту конструкцию, тащил вперед со скоростью и мощностью паровоза огромный конь, что вместе с хозяином, сбруей и доспехами весил хорошо так, за полтонны. Вливая всю эту прорву энергии при ударе в остриё копейного наконечника. И это было, черт возьми, прекрасно.
Впрочем, все эти нововведения так и не изменили самого главного. Рыцарское копье, все еще оставалось одноразовым оружием. Чудовищно мощным, пробивающим теперь даже латника в миланской броне, но одноразовым. И сделать с этим было ничего невозможно. Хотя, в общем, и так все всех устраивало. Рыцарское копье к началу XV века стало уже совершенно узкоспециализированным средством, предназначенным для борьбы со средневековой бронетехникой.
И вот в таком виде рыцарское копье, практически не изменившись, дожило до "осени Средневековья" и исчезло вместе с рыцарством, оставшись там, в далеких и прекрасных веках королей, рыцарей и принцесс. Впрочем, это не совсем так. Польские крылатые гусары, эти последние рыцари Европы, использовали похожие, хотя не точно такие же копья даже в конце XVII века. Но, столкнувшись с мушкетами и скорострельной артиллерией, быстро поняли свою ошибку и новый XVIII век встречали уже, как и прочая тяжелая конница, с легкими пиками, пистолетами и карабинами.
А на этом все. Рассказать о рыцарском копье, что держали в руках идущие в бой благородные шевалье, мне больше нечего. А вот о другом рыцарском копье. Впрочем, это уже совсем другая история.
