Это мой дом, и я плачу за коммуналку, — сказала я. — Такая температура на 24 часа в сутки нам не по карману. Постоянно включённый свет во всём доме также стоит денег. Может быть, нам стоит проголосовать, оплачивать нам коммунальные счета или ужинать каждый день?
У нашей семьи всегда был дом в пригороде — недалеко от города, но все же не сам город. Это был двухэтажный газифицированный дом с подвалом, гаражом и двором. Не слишком большой, но лучше, чем у многих соседей, и мы им дорожили. Мы что-то достраивали, ставили или убирали перегородки, но никогда не хотели продать его, чтобы перебраться в городскую квартиру.
Я выросла в этом доме со своими четырьмя братьями и сёстрами. Вместе с родителями и бабушкой нас было восемь человек. Мои родители спали на первом этаже в гостиной, а бабушка — в просторной кладовке без окна рядом с кухней. Мы, пятеро — два мальчика и три девочки — в двух небольших комнатах на втором этаже.
По правде говоря, это были не полноценные комнаты, а мансарда со скошенными стенами под самой крышей. По документам они значились как чердак — по какой-то необъяснимой причине в те времена советским людям запрещалось строить дома в два этажа, и многие делали мансарды — по документам чердак, а в реальности — второй этаж. Кстати, мне или моим сёстрам и братьям никогда не приходило в голову жаловаться на то, что у нас нет отдельных комнат.
А когда — мне тогда было лет десять — родители провели воду в дом и на втором этаже на месте небольшой кладовки нам обустроили санузел с «сидячей» ванной и туалетом — мы были счастливы! Потому что больше не приходилось по ночам будить сестру, чтобы вместе сходить на улицу, если тебе приспичило среди ночи. Самой-то идти было страшно!
Я была самой младшей из всех детей, и в конце концов осталась в доме одна с родителями. Сестры вышли замуж и переехали к мужьям, братья устроились в городе. А когда я вышла замуж, после свадьбы мой муж, Иван, переехал ко мне.
Мы заняли второй этаж. Нам было удобно, что у нас там было своё пространство — наша спальня, а напротив — детская, и своя ванная комната, хоть и небольшая.
Когда дети — Леся и Славик — стали подрастать, мы с Иваном сделали большую пристройку к кухне на первом этаже и перебрались туда. Детям досталось по комнате в мансарде.
После смерти отца мама предложила нам с мужем занять гостиную, а сама перебралась в комнату-кладовку рядом с кухней, где раньше спала бабушка. Я протестовала, но она настояла. Тогда мы переоборудовали нашу пристройку в большую летнюю веранду, поставив высокие пластиковые окна в пол. Было время, когда мы наслаждались летними вечерами на этой веранде с чаем и домашними пирогами...
***
Прошли годы, и дом постепенно опустел. Сначала умерла мама, затем уехали из дома дети, сначала учились, затем создали свои семьи. Им было удобнее жить в городе, а не в пригороде, пусть даже и близком.
Мой муж Иван умер 10 лет назад, и я осталась одна. Мансарда пустовала, я редко поднималась туда — слишком крутая лестница для моих старых суставов. Леся и Славик хранили там старую мебель, ковры и спортивный инвентарь. Мне вполне хватало комнаты на первом этаже, кухни и большой веранды.
Вскоре мой сын женился, а дочь вышла замуж. И если я не могу сказать ничего плохого о невестке, то зять не понравился мне сразу. Хуже всего было то, что он был очень ленивым человеком.
Он сидел дома, якобы работая в Интернете, то разрабатывал какие-то проекты, то открывал какой-то бизнес — но ни один из них не принёс ни копейки. Семью содержала Леся. Она была начальником отдела в банке и хорошо зарабатывала. Пять лет назад они купили четырёхкомнатную квартиру в многоквартирном доме в городе.
У двух моих внучек были свои комнаты, а у моего зятя даже был кабинет (убей, не могу понять, зачем кабинет такому человеку, как мой зять). Квартира, конечно же, была куплена в ипотеку.
Однако год назад у Леси возникли серьёзные проблемы со здоровьем. Она отлежала несколько месяцев в больнице и на реабилитации. О возвращении на работу не могло быть и речи, поэтому она вышла на пенсию по инвалидности.
— Сергей, я думаю, тебе пора забыть о бизнесе в Интернете, — сказала я однажды зятю. — Надо найти нормальную работу.
Дочкин муж посмотрел на меня так, словно я предложила ему продать почку.
— Мама, найти работу не так просто, — встала Леся на защиту этого трутня.
Я сдалась и больше не поднимала эту тему. Дочь некоторое время работала из дома. Я помогала им, как могла, но моей пенсии не хватало, чтобы содержать внучек в частных школах или выплачивать ипотеку за квартиру. В итоге, квартира была продана полгода назад. После погашения кредита осталось около полутора миллионов. Они хотели использовать эти деньги на аренду квартиры. Но я решила вмешаться.
— Леся, — сказала я. — На долго ли вам хватит этих денег? А что дальше? Не лучше ли придержать их на чёрный день? Может быть, тебе понадобится ещё лечение, или ты вернёшься к работе... А может быть, Сергей возьмёт наконец себя в руки и найдёт нормальную работу. Тогда у вас будет возможность снова взять ипотеку, и понадобится первый взнос.
А пока перебирайтесь ко мне. Когда вы с братом были маленькими, мы прекрасно помещались в нашем доме, даже с бабушкой и дедушкой. И теперь мы можем поместиться все вместе, — предложила им я.
Честно скажу, это было самое глупое решение в моей жизни.
***
Конечно, самым сложным было убедить моего зятя в том, что жизнь в пригороде — ещё не катастрофа. Он согласился, но поставил условие: в этом случае он не продаст машину (как планировалось), поскольку мой дом находится в 7 километрах от города, а на электричках он ездить не намерен! Когда я спросила, зачем ему непременно ездить в город, если он работает в Интернете, ответа я так и не получила.
В итоге для его автомобиля понадобился гараж. Наш гараж пустовал много лет, и я планировала переставить туда вещи из мансарды, где хотела поселить внучек. Но пришлось всё переиграть: освобождая комнаты на втором этаже, я решила, что поставлю всё, что смогу, в подвал, а остальное выброшу.
Мой сын без проблем забрал свои вещи. Он понял, что его сестре нужно место для жизни. Но зять снова был не согласен.
— Это же настоящий шерстяной ковёр, мы не можем его выбросить, — заявил он. — А в подвале он покроется плесенью.
Я предложила ему продать ковёр или положить его на первом этаже в комнате, которую я отвела ему и Лесе в качестве спальни. И да, себе я устроила спальню в кладовой рядом с кухней, как раньше делали моя мама и бабушка — видно, это уже традиция в моей семье. Но у Сергея была другая идея:
— Давайте свернём его в рулон и поставим в угол у мамы, он не будет мешать.
Леся сделала умоляющее лицо. И я сдалась. В результате вот уже три месяца, как я обосновалась в кладовке, забитой хламом из мансарды. Чтобы добраться до кровати, мне приходится лавировать между комодом, коробкой с книгами и ковром.
***
Вот так началась моя совместная жизнь с семьёй дочери. Для меня это было не слишком удобно, но я терпела, стараясь помочь им в трудную минуту. Но и они были недовольны…
Внучкам не нравилось, что лестница на второй этаж слишком крутая.
— У меня болят мышцы на ногах от бесконечной ходьбы вверх и вниз, — пожаловалась как-то одна из них, словно она не 15-летняя девчонка, а пожилая женщина.
Я в шутку ответила, что это придаст стройности её ногам. Ну, в итоге меня отругали, и внучка не разговаривала со мной три дня. Она «пришла в себя» только перед выходными — потому что ей понадобились 300 рублей на билет в кино.
Но самая большая проблема моих внучек — это общая ванная комната!
— Зойка берёт мою косметику и расчёсывает волосы моей расчёской! — сетовала Таня.
— А Танька всё время отливает мой шампунь и вытирается моим полотенцем! — не оставалась в долгу Зоя.
Несмотря на эти неудобства, они обе проводили целые дни в этой ванной. Они купались по три раза в день. Понятия не имею, когда они успевали так испачкаться. Но мои счета за воду выросли вдвое. Я пыталась поговорить с ними, в конце концов, оплачивала-то коммуналку по-прежнему я.
— Но мама, я думаю, вы не хотите, чтобы девочки ходили грязными! — вмешался Сергей.
— Да, бабушка. Если я не мою голову каждый день, я выгляжу как чучело, — добавила Таня.
Только Леся сидела молча и смотрела на меня виноватым взглядом. Только из-за неё я сдержалась от замечания о том, что, может быть, Сергею стоит начать зарабатывать деньги и самому оплачивать потребности своих детей? Но зарабатывать зять не мог. Проблема заключалась в нехватке места для работы — в моём доме не было «кабинета» для того, чтобы сидеть с ноутбуком. И вообще, у нас для него было слишком темно.
— Здесь можно лишиться зрения, — бормотал он себе под нос, включая свет где только можно и никогда не выключая его.
Он также заменил все энергосберегающие лампочки на обычные, потому что обычные якобы светят ярче (нет, он не купил их на свои деньги, он нашёл их в коробке в гараже). К тому же оказалось, что мой зять очень чувствителен к холоду.
Дом отапливался газовым котлом. Когда я жила одна, я устанавливала регулятор на 20 градусов днём и на 17 — ночью. Зять установил термостат на 24 градуса в первый же вечер.
На этот раз я возразила:
— Сергей, это мой дом, и я плачу за коммуналку. Такая температура на 24 часа в сутки нам не по карману. Постоянно включённый свет во всём доме также стоит денег. Может быть, нам стоит проголосовать, оплачивать нам коммунальные счета или ужинать каждый день?
Ответом мне было обиженное молчание. Я демонстративно подошла к термостату и убавила температуру. И выключила свет в коридоре. Мой зять бросил на меня взгляд, полный ненависти. С тех пор мы стали играть в кошки-мышки. Каждый раз, когда я выходила из кухни, где висел котёл, Сергей повышал температуру на термостате. Когда я замечала это, я поворачивала ручку на 20 градусов. И так далее и тому подобное...
В конце концов я обратилась за помощью к соседу-мастеру. Он сделал коробку, прикрепленную к стене, в которой был спрятан термостат. Ящик я заперла на ключ. Когда Сергей увидел эту конструкцию, он чуть не взорвался.
— Мама, почему вы обращаетесь с нами как с нищими?! Что дальше? Вы закроете холодильник на замок?! — кричал он.
Не говоря ни слова, я взяла стремянку и выкрутила все лампочки из люстры в гостиной — а их было восемь, и все 100-ваттки! Я вкрутила три энергосберегающие лампы и унесла стремянку. Хорошее развлечение для 65-летней женщины! Затем взяла из буфета коробку со свечами и положила их на стол в гостиной.
— Вот, — сказала я. — Если вам темно — пользуйтесь! — и ушла в свою каморку.
Три недели царил мир. Мы с зятем держались подальше друг от друга. Девочки не спорили. Но я боялась, что это затишье перед бурей.
***
Однажды вечером я застала зятя в своей каморке с рулеткой. Когда я спросила, что он делает, он даже не попытался солгать.
— Хочу посмотреть, поместится ли здесь мой стол. Мне нужен кабинет для работы. Я подумал, что может, стоит переставить вашу кровать на кухню? Кухня большая, можно отделить кровать занавеской… Ну, мне действительно нужно место для кабинета…
Я ничего не сказала. Я надеялась, что он не вернётся к этой теме. Но я недооценила своего зятя. После ужина, за третьей кружкой пива (купленного мной), Сергей сказал:
— Мама, ну, что вы скажете о моей идее? Я всё обдумал. Мы переставим сервант из кухни в гостиную. Ваша кровать будет стоять у стены. Повесим здесь красивую занавеску...
Я вскипела.
— Если вам так тесно и неудобно, может, мне вообще перебраться в дом престарелых? — возмутилась я.
Зять поднял глаза от своего полупустого стакана.
– Знаете, мама, это не такая уж и глупая идея, — сказал он с улыбкой.
Это было уже слишком! Я не собиралась гадать, шутка это или нет. И хам мой зять или идиот.
— Леся, — сказала я, вставая из-за стола. — Ты можешь остаться у меня с девочками. Но я не хочу, чтобы твой муж провёл ещё хоть одну ночь под моей крышей. Если он будет здесь через час, я позвоню Славику, чтобы мой сын выдворил его. Спокойной ночи.
Я пошла к себе. До меня доносились бурные разговоры и споры, кто-то плакал, кто-то возмущался.
— Собирайте чемоданы, мы переезжаем! — крикнул Сергей. — Мне надоела моя сумасшедшая тёща. Я не позволю собой помыкать!
Я не услышала ответа дочери. Наконец, примерно через час, входная дверь открылась и закрылась. Я посмотрела в окно. Сергей шёл к гаражу с сумкой. Один.
Впервые моя дочь сделала правильный выбор.
Читайте ещё рассказы из жизни: